Да, на этом направлении действительно у нас сил маловато, согласился капитан. Ну, ну, дальше Слушаю.
Мы взяли унтер-офицера. Тот сообщил, что пехотный батальон получил задачу на рассвете атаковать в направлении развилки дорог и далее повернуть на город Клин.
Где пленный?
Убит в стычке с немецкими автоматчиками, когда мы возвращались назад.
Ещё раз покажите на карте направление их атаки
Капитан снял трубку полевого телефона и доложил командиру полка полковнику Младенцеву о том, что узнали разведчики. Во время разговора задал несколько уточняющих вопросов сержанту Овчарову.
Видимо, командир полка спросил о том, какое принято решение. Комбат доложил, что принял решение устроить засаду в балке, через которую проходила дорога, прежде чем вырваться на простор. Пропустить разведку на мотоциклах и разгромить батальон перекрёстным огнём двух рот, замаскированных по обе стороны балки. Мотоциклистов разгромить силами третьей роты.
Командир полка одобрил решение и приказал оставить третью роту на позициях, пообещав уничтожить мотоциклистов силами полкового резерва.
Ну что, разведка, молодцы, благодарю вас. Будете отмечены. Ну а сейчас за дело.
Разработать замысел, отдать предварительные распоряжения, а затем и приказ, конечно, дело важное, но ещё важнее в точности выполнить задуманное.
Две роты батальона затемно выдвинулись на указанные рубежи. На позициях осталась одна рота в готовности отразить возможные атаки врага.
Заняли позиции кремлёвцы, а вскоре показались мотоциклисты. Они не спешили, часто останавливались, прислушивались, присматривались, но ничего подозрительного не заметили, а потому, подав сигнал ракетами, двинулись вперёд. Но вот появились главные силы. Они выдвигались во взводных колоннах.
По общей команде роты кремлёвцев забросали их гранатами и открыли огонь из автоматов и пулемётов. Батальон был полностью уничтожен. А в тылу уже была слышна перестрелка. Там попали в засаду мотоциклисты.
Истёк ещё один трудный день на рубеже западнее Истринского водохранилища. Снова врагу не удалось продвинуться ни на шаг, несмотря на все ожесточённые попытки, несмотря на численное превосходство, несмотря на танки, которые снова и снова перебрасывались под Москву, даже из Африки, причём перебрасывались в такой спешке, что их даже не успевали перекрасить, и они удивляли своей жёлтой окраской под цвет пустыни.
Истёк день, но и вечер и ночь оставались столь же напряжёнными. Это ж не первые недели войны, когда враг позволял себе с немецкой педантичностью воевать с полноценным ночным отдыхом и даже с перерывами на обед.
Наступил тяжёлый для кремлёвского полка день 24 ноября, канун роковой ночи и рокового дня 25 ноября 1941 года.
Полк по-прежнему сдерживал врага на рубеже населённых пунктов Мостки Зеленино Матвейково. До Москвы оставалось чуть более шестидесяти километров по прямой и на десяток дальше по шоссе.
Всё так же справа вёл активную оборону кавалерийский корпус генерала Доватора, а слева 8-я гвардейская стрелковая дивизия, теперь хоть уже и не под командованием погибшего 18 ноября генерала Панфилова, но с его именем, ибо 23 ноября 1941 года дивизия стала Панфиловской.
Уже был разгадан стратегический план германского командования по окружению Москвы, во исполнение которого 15 ноября 3-я танковая группа атаковала полосу обороны 30-й армии южнее Калинина в направлении Клин Солнечногорск, а 16 ноября 4-я танковая группа двинулась всеми ещё достаточно мощными силами на войска 16-й армии с задачей выйти на Крюково. Стало ясно, что это наступление имеет целью добиться глубокого обхода Москвы с севера с целью соединения в Ногинске с наступающими войсками, наступающими из района непокорённой Тулы.
Военные неудачи рукотворны
Война это цепь внезапностей и непредвиденных моментов, которыми Провидение немедленно наказывает даже за малейшие ошибки, за малейшие просчёты, что, увы, иногда приводят к трагедии, но забываются вместо того, чтобы попасть в копилку боевого опыта.
На правом фланге 16-й армии, а следовательно, и всего Западного фронта, казалось бы, неожиданно, но, если точно, неожиданно лишь отчасти, произошли события, ставшие результатом потери тесного взаимодействия по задачам, рубежам и времени между 16-й армией Западного фронта и 30-й армией Калининского фронта. В результате несогласованности действий фланговых армий двух фронтов образовался промежуток, чем и воспользовался враг, нанеся удар не просто в стык между нашими соединениями, а в солидную брешь в обороне.
Генерал-лейтенант Рокоссовский, рассчитывавший после отвода основных сил на выгодный рубеж по восточному берегу Истринского водохранилища выделить резервы для укрепления правого фланга, был лишён такой возможности. Войска для организации обороны приходилось собирать буквально по крупицам. Кроме того, в ловушке оказывались Панфиловская дивизия, сводный полк Московского Краснознамённого пехотного училища и кавкорпус Доватора, который целесообразнее было использовать не в обороне, а для постоянного воздействия на фланги ударных группировок врага.
Теперь, очевидно, и Жукову стало ясно, что части и соединения 16-й армии необходимо срочно отвести за Истринское водохранилище. Но сделать это было уже гораздо сложнее, ибо враг подтянул резервы, чтобы пополнить свои части и соединения, понёсшие большие потери в первые дни второго этапа наступления на Москву. Теперь он мог ворваться на плечах отходящих частей на любой, даже хорошо заранее подготовленный рубеж.
Враг напирал на левый фланг 16-й армии, враг одновременно рвался к городам Клин и Солнечногорск, а ведь от них прямая дорога на Москву вдоль Ленинградского шоссе. В снежную зиму шоссе давало колоссальное преимущество.
Нужно было любой ценой удержать эти города. Генерал-лейтенант Рокоссовский направил в Клин своего заместителя генерал-майора Фёдора Дмитриевича Захарова, который, прибыв на место, собрал из наличных частей оперативную группу, получившую название «группы Захарова».
Но силы были слишком неравны. На Клинском и Солнечногорском направлениях враг ввёл в бой три танковые, две пехотные и одну моторизованную дивизии.
А в «группе Захарова» были всего лишь потрёпанная в боях 126-я стрелковая и 17-я кавалерийская дивизии да 25-я танковая бригада, в которой осталось двенадцать танков, из коих только четыре тридцатьчетвёрки, остальные восемь устаревших образцов.
Соседка справа 16-й армии Рокоссовского, 30-я армия Калининского фронта, тоже подверглась сильным ударам врага.
Ещё 18 ноября, в 18:00, пришёл приказ Ставки о смене командующих. Генерал-майор Василий Афанасьевич Хоменко, командовавший армией с момента её формирования в июле 1941 года, был назначен заместителем командующего Московской зоной обороны, оперативного объединения Красной армии, составлявшего по сути своей второй эшелон Западного фронта. Московская зона обороны была подчинена непосредственно Ставке.
Уже само это назначение свидетельствовало о том, что лично Верховный главнокомандующий и Ставка, на которую он опирался, были озабочены неудачами Западного фронта. Генерал Хоменко пользовался особым доверием Сталина, как и все военачальники, выдвинутые им из пограничников. С ноября 1940 года Хоменко возглавлял пограничные войска НКВД Молдавской и Украинской ССР. 12 июня 1941 года, когда грозой уже пахло в воздухе, он был выдвинут на должность заместителя командующего войсками Киевского Особого военного округа по охране тыла. Благодаря таким людям, как Хоменко, Юго-Западный фронт, в который с началом войны был преобразован Киевский Особый военный округ, не развалился подобно Западному фронту, возглавляемому Павловым. Хотя и в Киеве не обошлось без предательства, которое привело к тому, что одно из сильнейших войсковых объединений РККА не смогло достойно встретить врага именно на уровне командования округом-фронтом, но никак не на уровне подразделений, частей и соединений, непосредственно ведущих бой с агрессорами.
Командующим Московской зоной обороны со дня её основания являлся Павел Артемьевич Артемьев, перед войной занимавший должность начальника Управления оперативных войск НКВД СССР и 30 июня 1941 года назначенный командующим Московским военным округом. Тоже не случайно! 12 октября под его командованием была создана Московская зона обороны, а 19 октября 1941 года решением Ставки на Артемьева была возложена оборона Москвы на её подступах. То есть непосредственная защита столицы в случае провала оборонительных действий Западного фронта не входила в компетенцию Жукова, которого часто необоснованно называют в СМИ организатором обороны Москвы.
Сталин, убедившийся в самом начале войны в том, что не всегда и не всем генералам РККА можно безоговорочно доверять, принял все меры, чтобы подстраховать Западный фронт и сделать всё возможное, чтобы ни при каких обстоятельствах не пустить в столицу захватчиков. Московская зона обороны была в постоянной готовности остановить врага, если тот прорвётся через Западный фронт, и вести даже уличные бои, для чего в столице всё было заранее подготовлено. Сталин помнил, какие надежды возлагались на оборонительные рубежи, в том числе и на Можайский рубеж, помнил, что эти надежды не оправдались. Почему? Опять-таки не время было проводить разбор случившегося и наказывать виноватых, хотя наши неудачи, несомненно, столь же рукотворны, как и в самом начале войны.