Клементьев невесело усмехнулся:
На войне как на войне, Вася! В защитном костюме все равно ювелирно не сработаешь. Пила, долото и мясницкий нож вот что нам сейчас нужно вместо скальпеля и микроскопа.
Дверь операционной открылась.
В бой?
На столе женщина средних лет, многодетная. Опять вызванный вирусом тромбоз глубоких вен. Несколько ободряющих слов от оперирующего хирурга. Проговариваемые анестезиологом вслух показатели жизнедеятельности. Наркоз, разрез, вена, тромб в эмалированном лотке, зашивать.
Вася, зашей ты, руки дрожат Олег тяжело дышал в респиратор: перед глазами снова возникла шестнадцатилетняя Даша.
Оценив ситуацию, Ерохин моментально принял решение:
Девочки, будете мне помогать. Олегу Анатольевичу надо на свежий воздух. Давай, братец, на выход, сам закончу!
Лушина-младшая с беспокойством посмотрела на Олега и промокнула ему узкую полоску открытого лба. Василий Федорович вдруг изменился в лице и отменил предыдущий приказ:
Нет, стой, Анатолич, не уходи! Люся, свет прибавь и поверни, вот так! Бл ь, Олег, тут аневризма! Смотри, вот тут, повыше зажима Надо
Кровь из лопнувшей на пережатом сосуде аневризмы брызнула наклонившимся хирургам на очки и заструилась в открытую полость, как темная жидкость из водопроводного крана.
Черт, Люся, вытри меня срочно! А-а, бесполезно, не вижу ни хрена! послышался из-за красного марева голос Ерохина.
Олег сдернул защиту с глаз первым:
Даша, зажим! Аспиратор сюда, быстро! Вася, шунт временный давай!
Очки завотделением тоже полетели в сторону:
Держу, Олег, вставляем аккуратно Теперь затягивай, вот так Отпускаю, да-а-а!
Аспиратор с хлюпаньем всосал вылившуюся кровь.
Давление? хором спросили хирурги.
120 на 80, пролепетал молодой анестезиолог. Все стабильно.
В операционной, ставшей похожей на декорации к фильму ужасов, установилась тишина.
Ерохин глубоко вздохнул в респираторе и локтем вытер кровь со щеки:
Как руки, Олег?
Нормально.
Вену зашить сможешь?
Да, Вась, смогу.
В шлюз вошли последними: зачем коллегам лишняя порция вируса? Защитные комбинезоны на утилизацию, очки-респираторы на обработку, и срочно в душ! Из шлюза два выхода в раздевалки, где уже донага: мальчики налево, девочки направо. Двери на шпингалет с визгом никто не закрывает: от усталости всем давно уже все равно, да и взрослые же люди
Девочки, благодарность вам сегодня за работу! Ерохин был всегда щедр на заслуженные похвалы. Целоваться не будем: я тут немного во всемирно популярном вирусе.
Он вытер испачканное лицо влажной салфеткой, бросил ее к защитным комбинезонам и, затянув утилизационный мешок, показал ему средний палец.
Не возьмешь ты меня, ублюдок, болел я уже!
Олег усмехнулся: у друга еще оставались силы шутить.
В мужской раздевалке Клементьев начал стягивать через голову хирургическую блузу и замешкался: в его шкафчике заиграл мелодией сотовый. Черт, неужели машинально его с собой притащил? Обычно в палате оставляли Надо будет антисептиком обработать. Хорошо, хоть Ерохин не видит: вон он, арии под душем поет. А то влетело бы за телефон. Сотовый умолк, а потом снова запиликал. Номер незнакомый: кто это, на ночь глядя? Опять телемаркетинг? Семь пропущенных.
Алло, слушаю Вас!
В трубке секунду помолчали.
Я тебя, сволочь, из-под земли найду! раскаленной ненавистью зашипел на него женский голос. Ты девочку мою убил, ты же, сволочь? Молчишь? Значит ты-ы-ы! Девочка моя, Дашенька женщина сначала заплакала, а потом закричала. Ненавижу тебя! Чтоб тебе пусто было! Чтоб ты места себе не находил! Чтоб тебе ни одна баба не дала! Чтоб ты сдо
Наташа, перестань! перебил ее рыдающий мужчина и перед отключением прошептал. Простите нас
Это вы меня
«простите» говорить было уже некому. Олег в трансе положил телефон на полку и, закрыв шкафчик, уткнулся лбом в холодную металлическую дверь. Незнакомая Наташа в его голове продолжала биться в истерике. Ни сейчас, ни завтра, ни через год, а, может быть, и никогда она его не простит! Не сможет Он бы на ее месте тоже не смог. Понимал бы, что неправ, но все равно не простил бы!
От шлюзовой двери зашуршали шаги. Даша порывисто обняла Олега поперек тела, оставляя на его синей блузе мокрые следы от заплаканных глаз:
От шлюзовой двери зашуршали шаги. Даша порывисто обняла Олега поперек тела, оставляя на его синей блузе мокрые следы от заплаканных глаз:
Я слышала, Олег Анатольевич, но Вы не виноваты! Вы больше ничего не могли тогда сделать! Вы все, что могли
Зачем она здесь? Зачем все это? Ненужно все, неуместно
Даша, Даша, не надо! оторвал он девушку от себя. Ну хоть ты мне душу не рви своей рефлексией! Я умом все понимаю, но я устал, я в чужой крови после операции, и от меняя несет как из конюшни Иди, я не могу больше я просто устал.
Горечь интонации показывала, что он действительно на грани. Она еще раз всхлипнула, хотела что-то сказать, но, заслышав из мужского душа шаги Ерохина, юркнула обратно в шлюз.
Мощные струи воды падали сверху ему на затылок, как небесная кара на голову грешника. Олег вымылся два раза, но этот способ против чувства вины не работал. Что еще он мог сделать? Что? Он мысленно крутил ход операции взад и вперед, как видеозапись. Все было правильно как по учебнику. Разве что если бы допплерография не подкачала, может, тогда он и увидел бы смертельный тромб в той, другой вене? Эх, черт, вот если бы диагностику делала Аня
Олега прошибло холодным потом: вот оно! Вот, за что он себя жрал! Если бы он позволил жене зайти в «красную зону» и провести сканирование, то, возможно, девочка бы выжила! На одной чаше жизнь пациента, на другой риск потерять самого родного человека. Страшные весы! «Что бы ты выбрал, если бы все знал заранее, а, Клементьев?»
Он уперся в белый кафель обеими руками с такой силой, будто хотел опрокинуть стену. Вода из лейки душа мешала дышать и душила вместе с чувством вины. Что бы ты выбрал? Что выбрал? Его колотило как под напряжением в триста вольт. Кислород в легких закончился, и Олег вынырнул из-под струи. Вода рекой потекла по передней части тела. Кровь в сосудах тоже побежала вслед за водой а обратно, наверх, не вернулась. Вдруг стало горячо. Не везде, только в одном месте: распирающее, нестерпимо. Нельзя было думать об Ане
Это стресс, Олег! Помнишь четыре типа реакции? Драка на сегодня закончена, бежать, как обычно, некуда, прикинуться падалью не наш метод. Остается секс. Ну как секс? До Ани еще далеко. И пусть так и будет. Пусть она там, в безопасности. Но в подростковом возрасте из ситуации же как-то выходили? Не вредно это, Олег, ты врач, какие предрассудки? Надо просто снять напряжение Дрожащая рука потянулась вдоль тела Пульс на кончиках пальцев, пульс на кончике К спине прижались две прохладные ладони.
Клементьев вздрогнул так, что чуть не поскользнулся на кафельном полу. Он был настолько не готов увидеть здесь Дашу, что у него даже не возникло порыва прикрыться. Челка с медно-рыжим отливом, россыпь аккуратных веснушек на носу Светло-карие девичьи глаза загипнотизированно уставились на то, что выражало суть мужского нетерпения. Легкие пальчики коснулись широких плеч и поплыли вниз по течению:
Я помогу
Она начала опускаться на колени, и ошалевший Олег едва успел поймать ее за руки. Он потянул ее наверх и хотел рявкнуть: «С ума совсем сошла?» Но Даша, расценившая этот жест по-своему, с пылкой силой прильнула к его губам, не дав заговорить. Чтобы достать до его роста, ей пришлось подняться на цыпочки, и гладкий девичий живот туго прижался к горячей части тела, которая категорически отказывалась подчиняться воле владельца. Ее руки оплели мужскую шею.
В аорте бухнуло кузнечным молотом, и Олега снова затрясло. Под кожей стало тесно, будто кровь в пережатом сосуде стремилась на выход и не находила его. Он сам не понял, как подхватил Дашу на руки. Она легко взлетела, опершись на его плечи, и обняла стройными ногами талию мужчины. Каменный жар ворвался в нее, и еще раз еще так яростно так
Даша беззвучно застонала, и медно-рыжая голова откинулась на двигавшийся за ней кафель. Уткнувшись носом в ложбинку у ее левого плеча, Олег почти не дышал, интуитивно чувствуя, что и девушка не может дышать тоже: так сильно он вдавливал ее спину в гладкую белую поверхность. Продолжаться дальше это не могло, и его напряжение взорвалось внутри Даши, как лопнувшая аневризма на сонной артерии. Ярко, как смерть Как жизнь.
Дрожь ушла из его тела вместе с остатками сил. Объятия расплелись, Даша коснулась ногами пола и, пока его глаза были закрыты, исчезла из душевой. Что это было? Вот что? Покачнувшись, Олег прислонился плечом к стене и вдруг снова ощутил на своей коже льющуюся на него сверху воду.