Оказывается, если информация обезличена, проблемные ситуации разрешаются эффективнее, потому что главными становятся принципы, а не личности. Программные приемы применяются как бы отстраненно, бесстрастно, без увязания в несущественных деталях, интригах и эмоциях. Принятие верных решений происходит на основе простой и понятной логики без сомнений и без страха последствий, которые могли бы наступить, если бы анонимности не было.
Член АА имеет право рассказать какие-либо факты из своей жизни не всей группе, а только своему наставнику или вообще любому из сообщества на его выбор, все равно это остается действенным, проверено он получает освобождение от груза вины за свои поступки, пропорциональное его искренности. Вообще, анонимность в связке «наставник выздоравливающий» работает превосходно. Они оба знают, что сообщенное в доверительном диалоге не узнает никто третий. Идет спокойная методичная работа, без сомнений, угрызений совести, слезливого чувства вины. Освобождающая от внутренних зажимов работа создает твердую основу для дальнейшего органичного вживания в социум.
Наставник не заставляет, не предписывает, не требует, не оценивает он приводит примеры из своей жизни и рекомендует. А делать или нет ведомый решает сам. Ему не нужно грозить наказанием. Более суровый, чем любая угроза наставника, демотиватор употребления его болезнь, она всегда настороже и в любой момент готова влепить нерадивому ученику «неуд» похлеще институтского. Нет нужды принудительно оставлять «прогульщика» «на осень». Просто через полгода после пропущенного мимо ушей задания, когда выздоравливающий начнет ныть и пенять на жизнь и обстоятельства, наставник тихо, но внятно скажет: «Это твоя недоработанная четверка (четвертый шаг), пока не пропишешь, ситуация не изменится». Делать или нет решать самому, надзирателем с палкой за алкоголиком никто ходить не будет.
Принцип анонимности не изобретение сообщества АА, он негласно широко применяется в христианстве, добрые дела в жизни верующих не афишируются, их не принято выставлять напоказ. Результат чьей-то благотворительности в православной традиции зачастую объясняется Божьим Промыслом или удачей, случаем. В вопросах совести персональные данные считаются излишними записки о здравии или упокоении, которые верующие оставляют в храме, не содержат даже фамилий и отчеств, на исповеди у кающихся паспортов также не спрашивают.
Гордыня самый большой человеческий порок, из-за которого мы склонны преувеличивать свою значимость, стремимся присвоить всю славу от побед себе, а ответственность за поражения переложить на других. Эгоистическое начало в человеке постоянно вопит: «Бога нет, я Бог! Это вся я сделал! Мне полагаются заслуги, слава, почет, деньги!» и тщеславно ищет подтверждения этого вопля во всем и у всех. Такое поведение сродни плагиату. Анонимные алкоголики придерживаются мнения, что мы не имеем на это морального права. Потому что убеждены: это не мы, а Бог делает для нас то, что мы не смогли сделать для себя сами.
«Стягивая одеяло на себя», человек отходит от Бога и может попасть под прицел алкоголизма, который в этом смысле выступает бомбой для гордыни. А что, тщеславному «воришке» талоны выписать на усиленное питание, чтобы еще больше раздувался от собственной значимости?
Анонимность страхует от такого воровства, дает возможность делать дело ради пользы, полностью убирая меркантильный расчет не надо ни бренной славы, ни материального вознаграждения. Приветствуется инициатива выздоравливающего при организации: поездок для бесед с алкозависимыми людьми в места заключения, в дома милосердия для бездомных; встреч с медперсоналом, священнослужителями, представителями городских администраций. Только передача опыта происходит безвозмездно и анонимно. Никто не будет знать фамилии этого человека, переводить на его счет суммы, печатать портрет в газетах, показывать репортаж по телевизору. А если и покажут, то при интервью закроют лицо. Вообще, не произойдет ничего такого, что способно подпитать гордыню. Награда только одна ощущение и осознание своей полезности.
Все члены сообщества АА анонимны. Однако само сообщество не является анонимным оно занимает скромное, но достойное место среди организаций социальной защиты. При этом движение АА пользуется огромными популярностью и привлекательностью, обусловленными не широкими пропагандистскими кампаниями и скандальными акциями, а заслуженным уважением тех, кто с ним соприкасался.
В мире, где все построено на навязчивой рекламе, где перед созданием любой фирмы разрабатывается бизнес-план, раскручивается сайт с лозунгами, миссией и лидерами, неброская организация выглядит как будто странно. Это объясняется просто: девиз бизнеса прибыль, а призвание сообщества АА чистой воды альтруизм. Нуждающиеся найдут без рекламы информация доступна, остальным ни к чему. Донесение идей АА не сопровождается пиаром, не носит характерных черт для бизнес-технологий при достоверно подтвержденной медицинской статистикой полезности программы АА.
Важная сторона анонимности состоит в том, чтобы не нарушать естественное течение жизни социума. Зачем людям, у которых нет проблем ни с алкоголем, ни с алкоголиками, знать, что среди них кто-то особенный. Сам статус «не такой как все» может вызвать нездоровый интерес и породить ряд вопросов: как к нему относиться, как им манипулировать, где у него «кнопка», может, он «психический» и с ним нельзя шутить, или можно шутить только на определенные темы, на какие, и т. д.
Слова и поступки освободившегося от пут алкоголизма человека, как правило, не препятствуют социальным отношениям, если со стороны общества нет предубежденности, причиной которой может стать информация, что он посещает собрания АА. Тогда человек может попасть «на мушку» любителей «почесать языки», чтобы подвести его под тезис: «Что с него взять алкоголик». Лишний интерес к его персоне не станет полезным ни для него, ни для тех, кто этот интерес проявляет.
Любые непонятные явления могут вызвать в социальной среде излишние недоумение, любопытство, отчуждение, спровоцировать интриги и спекуляции. Программа АА разработана не для того, чтобы социум приспосабливать под выздоравливающего алкоголика. А для того, чтобы ему, отставшему от жизни, применяя в рамках программы принцип анонимности, органично вписаться в социальные отношения и при этом не стать источником напряженности. Не выделяться, стать просто «одним из» как все.
Анонимность на персональном уровне определяет не только личную безопасность членов сообщества в обществе. Раскрытие анонимности даже одного выздоравливающего способно подорвать доверие к движению АА в целом. Ведь, если на предприятии будут знать о принадлежности их сотрудника к сообществу и он вдруг сорвется а это вполне может случиться, то окружающие могут решить, что сообщество слабое, и необоснованно поставить под сомнение действенность программы.
Вот ироничный пример, показывающий, что если бы принципа анонимности не существовало, то его следовало бы придумать. В перестроечные 90-е несколько членов АА записались на прием к крупному столичному чиновнику, чтобы организовать помощь еще употребляющим алкоголикам через лечебные государственные учреждения и найти помещение для проведения групп. Просители были благосклонно приняты.
С легким снисхождением, в непринужденной барской манере человека, жизнь которого удалась, высокопоставленный государственный служащий доверительно поделился, что и ему не чуждо ничто человеческое. Бархатным баритоном с назидательными нотками он сообщил, что любит употребить с друзьями хорошего алкоголя, естественно, в меру и под приличную закуску. Ходоки долго наперебой объясняли уполномоченному лицу историю сообщества, суть программы, приводили статистику выздоровления, говорили о насущных проблемах. Чиновник внимательно слушал, не перебивал, и солидно, понимающе кивал.
Когда пришла пора расставаться, пообещал посодействовать и, кстати, сдержал слово впоследствии реально помог. А напоследок заговорщицки подмигнул и игриво бросил: «Ну это все понятно, а помещение-то вам нужно для того, чтобы собираться вместе и пить?» Этот случай показывает отношение немалой части общества к движению АА. Действительно, для обывателя фраза «Анонимные алкоголики собираются вместе, чтобы не употреблять алкоголь» звучит так же абсурдно, как «Любители шахмат собираются вместе, чтобы не играть в шахматы».
Все пришедшие впервые на группу АА по инерции продолжают упиваться своей исключительностью даже в пережитом «на дне». Поэтому критически оценивают высказывающихся и отыскивают отличия своей «уникальной» биографии от остальных. Только по прошествии некоторого времени начинается переоценка своей жизни, и с некоторого момента выздоравливающие люди становятся сопричастны сообществу. Ощущают силу единства, мощь общего движения и радости трезвой жизни. Они перестают концентрироваться на своих отличиях «от них» и чаще начинают замечать штрихи, объединяющие их со всеми членами сообщества АА. «Я» плюс «Они» становится равно «Мы».