Посмотрела я в его кожаную спину и подумала, что вот оно как бывает. Не понимают люди, что у них есть. Вот у этого типа в плаще большая семья ну, конечно, не очень большая, но в сравнении с моей так просто огромная: родители есть, брат имеется, а ради каких-то там принципов и старых обид чуть ли не в драку лезет.
И вроде бы, какое мне дело до чужих семейных дрязг А аппетит подпортили. Я посидела ещё немного в ожидании, а вдруг всё-таки случится чудо, и позвонит Макс, и скажет, что получилось освободиться Но увы.
Я виновато улыбнулась и покачала головой официанту, встала и вышла из кафе.
Улица, на которой располагалось кафе, была мне не нужна. Слишком большой крюк до цивилизации. Обычно мы с Максом сворачивали сразу направо и проходными дворами выходили на Марата, а там и в метро.
И я тоже повернула на привычную дорогу и вошла под низкую арку. Сначала один двор-колодец, потом второй, а дальше и третий
Из-за тяжёлых низких туч белая ночь выдалась тёмной, и разглядеть что-то можно было только, если в окнах нижних этажей горел свет. Проблема в том, что в питерских старых дворах часто попадаются стены, в которых и окон-то никаких. Но ничего страшного: надо знать дорогу и не зевать по сторонам.
Едва я вышла во второй двор, услышала чуть в стороне возню. Глухие удары, пыхтение, вскрики, стоны. Из того, что с трудом можно было разглядеть, стало ясно: там кого-то били, толпой на одного.
Первым порывом было вернуться. Вот так просто: на сто восемьдесят градусов и дёру. Первый порыв он самый правильный, потому что вырастает из инстинкта. Жаль, что с инстинктами я не дружу.
Второй мыслью было быстренько-быстренько прошуршать мимо и продолжить свой путь. Мне же всё-таки нужно было именно вперёд, а не назад. Если не привлекать к себе внимания, то они и не заметят.
Но это ж всё варианты для людей нормальных, которые с головой более-менее дружат. Для меня же всегда есть третий вариант.
Я шагнула в их сторону и включила фонарик на телефоне.
Они остановились, бросив пинать свою жертву, и все дружно двинулись ко мне. Подростки вроде. Самое неприятное, что может быть: стая, в которой ни у кого нет царя в голове.
Я много лет живу среди крутых ребят, каждый из которых такую кодлу в одиночку может раскидать. Это создаёт иллюзию, что и мне такое всегда под силу. Но это не так, конечно же. И вот, когда сделаешь такую глупость, прямо сразу начинаешь жалеть, что Бог ума не дал.
Не особо прислушиваясь к тому, что гавкает шпана, подходя всё ближе и ближе, я сняла рацию с пояса. Общая волна у меня всегда настроена.
Здесь Лада!.. Ребята, есть кто в районе Поварского?
Группа Баринова на Графском, отозвался динамик. Что стряслось, Лада? Проблемы?
Да встретила тут компанию резвых дебилов начала я.
Окей, сейчас будем, проговорил покладистый Баринов. Он такой единственный в дружине: никогда не будет отмазываться, сразу же летит на помощь.
Я посмотрела на притихших подростков.
Дождётесь дружинников? кивнула я на рацию.
Кто-то глухо выматерился, но выступить вперёд не решился. Молча, напялив капюшоны пониже на глаза, шпана будто нехотя утекла куда-то дальше в подворотню.
Всё, Дима, отбой! Проблема исчезла, сказала я в микрофон, выключила рацию и сунула её на место.
Избитый парень всё ворочался в заполненной водой выбоине.
Эй, ты как? уточнила я, подойдя поближе.
Да никак раздался снизу замечательный глубокий голос, в котором сейчас, кроме раздражения, слышалась и боль. Иди себе, куда шла
Я посветила под ноги.
Ну, точно: тот самый Ник из кафе. Только его длиннополое пальто было измазано грязными подошвами нападавших, а лицо и коротко стриженые волосы потемнели от крови.
Ого, присвистнула я. Здорово они тебя. Помочь?
Иди, я сказал, куда шла, угрюмо повторил он, оперся о стену и с трудом поднялся на ноги. Без соплюх разберусь.
Да, ты разберёшься. Сейчас ты опять вырубишься и нырнёшь в эту лужу.
Парень не ответил просто стоял, держась за стену, и приходил в себя.
Может, позвонить кому? Чтобы приехали за тобой?
Ты сама уйдёшь?.. процедил он. Или направление назвать?..
Я пожала плечами, повернулась и пошла своей дорогой. Если этот извозюканный в грязи и крови тип способен хамить, то он точно во всём разберётся сам.
Я прошла под арку и уже была практически в следующем дворе, когда услышала позади себя громкий такой, качественный «плюх». Поколебавшись, я вернулась.
Я прошла под арку и уже была практически в следующем дворе, когда услышала позади себя громкий такой, качественный «плюх». Поколебавшись, я вернулась.
Всё случилось, как я и предсказывала. Парень в плаще, судя по всему, потерял сознание и упал вниз лицом обратно в выбоину, заполненную доверху водой.
Утонешь же, дурак, проворчала я.
Ну и тяжёлый же он, зараза, оказался, словно весил не восемьдесят кило, а все сто восемьдесят. Всё, на что меня хватило вцепиться ему в кожаный воротник и перевернуть навзничь. Посветила ему в лицо на всякий случай. Вроде живой
Парень вздохнул, закашлялся, зашарил вокруг себя и медленно, с усилием сел.
Ты ещё здесь? хрипло уточнил он.
Это ты ещё здесь. А мог бы уже и на том свете проставляться Я же предупреждала тебя, здесь лужи не то, чем кажутся.
Парень поёжился, встряхнул головой и махнул рукой:
Убери свет!
Я выключила фонарик.
У тебя телефон жив? А то, может, разбился или гопники унесли?
Тебе-то он зачем? фыркнул парень.
Как ты помощь вызывать будешь? Силой мысли?
Он тяжело вздохнул, потом бросил сквозь зубы:
Вот совсем не твоя забота.
Пошарив по карманам, он вынул телефон, покрутил, понажимал что-то, потом со злостью швырнул его в стену. Судя по звуку на мелкие кусочки.
Давай, я наберу. Диктуй номер, решилась я на последнюю попытку сделать этот мир лучше.
Парень задрал голову в мою сторону, помолчал.
Ну, если ты после этого будешь крепче спать, то чёрт с тобой, согласился он уже не так желчно, как раньше. Мне бы такси. Вызови пожалуйста.
Я уже нажала на вызов, как раздался сигнал рации на этот раз уже по выделенному каналу. Я сунула телефон парню, до сих пор сидящему в луже:
Говори Адреса, то-сё Давай сам
А я взялась за рацию.
Лада, это Баринов! Как там у тебя?
Дима, ну, я же сказала: отбой! Разбежались говнюки.
Так ведь и вернуться могли, мало ли что.
Заботливый Баринов. Нет, правда, хороший парень.
Какое там вернуться! Они от одного слова «дружинники» скуксились. Всё хорошо, Дима, не волнуйся.
Тогда ладно, вздохнул Баринов. Слушай, а правда?..
Что?
Что группа Лехи Марецкого на тебя бочку накатила?
Ну сама я бы ни за что не стала сор из избы выносить, но раз уж и так всё известно Накатила, получается.
А что главный тебя из дружины выгнал, тоже правда?
Быстро же в нашем коллективе новости разносятся. Особенно плохие.
Я покосилась на вставшего на ноги потерпевшего и, сделав несколько шагов в сторону под арку, отвернулась. Ни к чему постороннему слушать то, что я говорю.
Во-первых, я ж официально и не была никогда начала я, но Баринов меня решительно перебил:
А кого это интересует, как оно было официально?
Вот заинтересовало, наконец. А во-вторых, да. Выгнал. Так что, Дима, больше я с вами на дело не пойду. Никого не хочу подставлять.
Бред какой! возмутился Баринов. Какие подставы? От тебя в рейдах ничего, кроме пользы, не было. И зачем всё это? Кому теперь легче?
Кому-то легче, значит. Премии у кого-то выше будут.
Я попробую поговорить с главным
Даже не думай! испугалась я. Если Карпенко кого и послушает, то только Эрика. А если уж и Эрика не послушает, то тебя и подавно. Не лезь! Хуже только сделаешь и себе, и мне.
Эх сокрушённо вздохнул Баринов. Что ж творится-то Ты там не грусти, Ладка. Ты всё равно нам всем как сестра.
Ну уж, скажешь. Не всем Но спасибо, Дима!
Я повернулась к тому месту, где оставила побитого парня, и от всей души выругалась.
Что у тебя там?! удивился Баринов.
Димка, прикинь: у меня только что самым извращённым способом спёрли мобильник.
Ни в луже, ни рядом с ней, ни в обозримом пространстве двора парня в длиннополом плаще видно не было.
Глава 4
Эрик беззвучно хохотал, прикрыв глаза ладонью.
Смейся, смейся, проворчала я. Хоть какая-то польза от моего приключения: тебя развеселила.
То есть он только что чуть не утоп в луже, и вдруг раз и смылся? уточнил Эрик ещё раз и снова захохотал. А ты по дну пошарила? Может, он там ещё?
Я усмехнулась. Вот, кстати, да, надо было пошарить по дну, а то мало ли что.
Ладно, не дуйся, сказал Эрик, отсмеявшись. Лучше пей чай остынет. И печенье трескай хоть всё до дна, если хочешь.
Я запустила руку в большую круглую жестянку со сдобным печеньем. Добрый дядюшка всегда поставит на стол последнее. Холодильник у него пустой хронически: не кулинар он у меня, да и не добытчик. Общепит и еда на вынос наше всё. Но это не потому, что он лентяй или скряга, просто по-другому не получается, не умеет он жить иначе.