Честно говоря, если перед нами из воздуха материализовалась фея с крылышками, или Баба-Яга пролетела в ступе, мы бы удивились ничуть не больше, чем при виде живого охотника. Откуда ему тут взяться? В закрытом море, на забытом всеми острове
Взрослые далеко? хрипло спросил он, не без труда восстановив дыхание.
Мы с Ксюшей переглянулись.
Взрослых тут нет, ответила она.
Я вижу, что нет. Спрашиваю, далеко они?
Не ближе, чем в Турции, хмуро ответил я. Вы знаете, где находитесь?
Крым, Севастопольская бухта. Так?
Да, мы с Ксюшей дружно кивнули.
Примерно десять лет назад тут произошла катастрофа баллистического лайнера, не без труда начал объяснять старик. Недавний орбитальный мониторинг показал в устье реки наличие поселения. Вы об этом что-то знаете?
Конечно. Мы с этого лайнера и из этого поселения, ответил я.
Далеко до него? Я представления не имею, в какой части бухты нахожусь.
В самой восточной. Тут река впадает в море.
Устье реки Черной, пробормотал старик. Значит, до поселения километров пять. Так?
Примерно, если в обход.
Мне в моем состоянии не добраться, заявил старик. Нужны взрослые. Позовите их, я тут подожду.
Взрослых тут нет. Все умерли, выпалила Ксюша. Никого не осталось.
Лицо старика приняло озадаченное выражение, но он не стал переспрашивать, мол, уверены мы в том, что говорим, или нет. По нам, наверное, все было видно.
Все погибли, повторил я на всякий случай. Точнее умерли. От болезни. Но мы вам поможем добраться до поселения.
Если нет взрослых в этом нет смысла, с грустью произнес старик.
Вы охотник? осторожно спросила Ксюша, садясь на песок.
Вопрос был глупый. Никто, кроме охотников, не имел доступа к данным орбитального мониторинга, и она прекрасно это знала. Никто, кроме охотников, не пользуется дыхательным грибком. И никто, кроме охотников, не вооружен бесполезными на суше тяжелыми гарпунными карабинами, предназначенными лишь для уничтожения биотехов на глубине.
Да, я охотник, ответил старик, и снял с головы подшлемник.
Мы с Ксюшей ахнули. Мы его узнали. Мы сотню раз видели это лицо на фотографиях в энциклопедии, и в документальных фильмах.
Меня зовут Андрей Вершинский, добавил он, поднимаясь на ноги. Слышали о таком?
Глава 2. «СТАРИК И МОРЕ»
Наверное, если бы в бухту вошел парусник под алыми парусами, с дрессированными мартышками на вантах и с енотом в качестве капитана, мы с Ксюшей меньше бы обалдели. Перед нами стоял сам Вершинский, великий охотник по прозвищу Хай. В общем, мы рты раскрыли, да так и глазели на старика. Ксюша сидела с винтовкой у ног, а я стоял и думал, как себя дальше вести.
Чего уставились? пробурчал Вершинский. Звать-то вас как?
Мы не любили называть друг друга по имени, потому что каждый мальчишка и каждая девчонка в поселке считали себя охотниками. И не без оснований. У каждого из нас на счету было по несколько десятков убитых тварей. Охотники же вместо имен используют прозвища, которые служат им еще и как позывные.
Меня зовут Долговязым, собравшись с духом, ответил я. Это Чайка, она у нас самый меткий стрелок в поселке.
О, как! Вершинский улыбнулся, не скрывая иронии. Охотники, значит? И много тварей набили?
За сегодня? спокойно поинтересовалась Ксюша. Или вообще?
Вершинский осекся. Он хотел отпустить еще одну шуточку, но почему-то не стал. Я подумал, что интуиция у него та еще, раз он не стал развивать эту тему. Но Ксюша не дала ему ограничиться паузой.
Сегодня только двух. Один гриб, и один панцирный патрульник, сообщила Ксюша.
Два патрульника, поправил я ее, без всякой задней мысли. Ты же еще у реки одного ракетой накрыла.
А, ну да. Забыла. Извини.
Я заметил, что Вершинский оказался в той же неловкой позиции, какую минуту назад занимали мы с Ксюшей. Теперь он глазел на нас, отвесив челюсть, а мы улыбались.
Так не шутят, произнес он наконец.
Какие уж шутки. Ксюша пожала плечами и удобнее устроилась на песке. Один меня чуть не слопал. Поэтому я его и запомнила. А первого я и не видела, мне Долговязый на него дал наводку.
Не видела? возмущенно воскликнул я. Ты же говорила, что панцирь блеснул!
Ну, может панцирь, может река. Ксюша виновато развела руками. Я не уверена. Да какая разница? Сдохла тварь, можно порадоваться.
Кого вы называете панцирными патрульниками? немного придя в себя, уточнил Вершинский.
Ну таких Я пошевелил в воздухе мальцами, показывая, как ползают крабы. С щупальцами на морде. Здоровенные.
Разные, поправила меня Ксюша. Есть побольше, есть поменьше. Сегодня да, крупненький попался. Второго я не видела, извини.
СМ-19? спросил Вершинский.
Да откуда же нам знать, удивился я. У нас же тут нет Каталога.
И далеко отсюда вы их уничтожили?
Видно было, что Вершинский нам не верит, но чувствует себя неловко. Интуиция ему подсказывала, что обвинять нас во лжи не стоит, а боевой опыт не давал ему возможности поверить в то, что двое подростков могли уконтропупить за одно утро трех тварей.
На самом деле, хотя у нас и не было Каталога Вершинского, но я точно знал, что цифра в каталожном названии биотехов всегда указывает массу заряда из нитрожира для торпед и мин, а для сухопутных полную массу тела. Для мин в тоннах, для торпед в килограммах. Это означало, что Вершинский был уверен, что панцирный патрульник весит менее двадцати килограммов. Ну, вроде как мелкая тварь. Но это, конечно, было не так. Наши-то весили будь здоров, под тонну.
Ближайший в десяти минутах ходьбы, сообщила Ксюша. И от гриба воронка там же.
Помогите костюм снять, попросил Вершинский.
Нам было не трудно. Я так и вообще это счел за честь. А вот Вершинскому физические упражнения давались с заметным трудом он пыхтел, сопел, стягивая непослушную мокрую ткань с тела, и не мог удержаться, стоя на одной ноге. Нам приходилось с двух сторон поддерживать его под руки.
Наконец, совместными усилиями, мы освободили его от тяжелого костюма с притороченным позади боевым каркасом, из которого торчали наконечники гарпунов. Ксюша тактично отвернулась, пока Вершинский, достав одежду из герметичного отсека каркаса, влезал в форменные синие брюки и рубаху охотника. Хотя, наверное, такт тут был ни при чем, просто старческая нагота выглядела не очень-то привлекательно. Наконец, Вершинский оделся, и снова натянул в качестве обуви рубчатые ботинки от гидрокостюма.
Я понял, что Вершинский собирается нас проверить, сходить и посмотреть туши тварей. При таких раскладах Ксюшу следовало оставить на пляже, а самому сопровождать старика. Взвесив все за и против, я подумал, что тут безопаснее, чем возвращаться в лес, где можно нарваться на гриб, на патрульника, или на стайку змеевиков. Но вот как ей об этом сказать?
Наловишь рыбы, пока мы пройдемся? как бы между прочим спросил я у Ксюши.
Ага. Щас, Ксюша иронично фыркнула. Шнурки на ботинках выглажу, и сразу же пойду ловить. Решил меня поберечь?
Да ну тебя! Я понял, что из моей затеи не выйдет ровным счетом ни фига. Просто жрать хочется, я думал, время сэкономить.
Вот и сэкономим. Мы с дедом сходим, а ты пока рыбы наловишь.
Спорить с Ксюшей обычно чуть менее продуктивно, чем пытаться остановить лайнер на баллистической траектории при помощи резинки от трусов, натянутой поперек курса. Лично мне ни разу не удалось в препирательствах с ней настоять на своем.
Когда Вершинский и Ксюша скрылись за кустарником, я закинул бредень и минут за пятнадцать наловил не мало жирной ставридки. Разобрав содержимое ранца, я сложил костерок из топливных брикетов, собрал решетку для жарки, и поставил ее под углом к огню, чтобы до рыбы доходил только жар, а не пламя. Если бы костер был не из брикетов, а из дров, можно было бы дождаться, когда они выгорят до углей, и на их жару запечь рыбу. Но брикеты углей не оставляли, а возиться со сбором сучьев мне было лень.
Выпотрошив ставридку и натерев ее специями, я закрепил тушки на решетке. Затем чуть разгреб полыхающие брикеты, чтобы сделать жар от огня равномернее, и принялся следить за процессом. В таких условиях упустить момент и спалить рыбу проще простого. А опозориться перед Вершинским не хотелось.
Я задумался, что может измениться в нашей жизни с его появлением. По всей видимости, изменится все. Вершинский ведь является командиром всех охотников на Земле. А это уже целая армия. Конечно, раз они нас нашли, то теперь тут не бросят. Пригонят гравилеты, отбомбятся, расчистят плацдарм, погрузят нас всех, по очереди, и увезут на большую землю. Там врачи, конечно же, разберутся со странной болезнью, убившей взрослых, и мы сможем жить, как нормальные.