Альманах «Истоки». Выпуск 13 - Коллектив авторов 2 стр.


Традиция и современность

Ирина Егорова-Нерли

Аллеи Бунина и дороги Достоевского

«Это то, что в этом мире
Называется судьбой».

Георгий Иванов

Навсегда останется тайной поочерёдное празднование двух замечательных дат русской литературы: 150-летие со дня рождения Ивана Алексеевича Бунина и 200-летие со дня рождения Фёдора Михайловича Достоевского. Произошло своевременно! Случайность?  Закономерность?.. А по сути  событие, требующее нашего внимания.

150 лет  солидный юбилей, подытоживший музейную карту бунинских мест в России Теперь  будто сама животворящая энергия русской природы говорит с нами строчками его стихов:

Нет, не пейзаж влечёт меня,
Не краски жадный взор подметит,
А то, что в этих красках светит
Любовь и радость Бытия.

По своему философскому значению 200-летие Достоевского  ещё более весомый рубеж в истории литературы, обязывающий не допустить конца света: сберечь наш мир, его божественную красоту и повторить, вслед за писателем, уже в XXI веке: «Время есть: отношения Бытия к небытию», а творчество в этом диалоге та же музыка  «тот же язык, но высказывающий то, что сознание ещё не одолело»

«Всё может объять человек»,  слышит и современный читатель, пронзённый лихорадочным ознобом повествования Ф. М. Достоевского. Но куда может завести метафизика души человеческой  укоренённые в ней зло и Благодать Божия?..

Круглые даты, всемирная слава, острые вопросы, глубокие выводы!.. И в собственной жизни  страшные потрясения невольно подтолкнули на путь прозрения, на лобное место в истории  где Бог и дьявол переплелись в смертельной схватке:

Дуэль титанов  двух веков,
И в каждом чувство и рассудок,
А ритм строки до жути чуток
К пути солдатских сапогов.
Опять, как вещий пароход,
Переплываем все границы
И, может, стоило родиться,
Чтоб испытать невзгод?..

Не всякая прогулка заканчивается аллеями, не любая тропинка добирается до нужной колеи, ведущей к истине. Жить в ожидании, быть в жизни, стать писателем  значит, выбрать свой путь и остаться самим собой.

И если предчувствие революции охватило Достоевского воинственным порывом изложения (кинематографическая зримость текста!) и философской критикой нигилистов («фантастический реализм»), то Бунин был живым свидетелем исчезновений Великой России, страны его предков  его Родины!

Как жутко сердце замирает!
Как заунывно в этот час,
Сквозь вопли бури долетает
Колоколов невнятный глас.

Предощущение, тоска, одиночество человека Пушкину и в провидческих снах не приснилась катастрофа дикой смены цивилизации, когда человек  воспетый солнечным гением поэта  стал материалом для эксперимента и, как подметил Достоевский, яд атеизма заменил веру в Богочеловека на религию Человека-божества.

Бунин заглянул в пропасть и пережил «Окаянные дни». Достоевский выявил извращённое отношение к морали и свободе, проник в глубины психологии. Разве не так же «Маленькие трагедии» Пушкина погружают нас в противоречия характеров, в бездны искушений и в минуты вдохновения?

Так уживаются, требуя исповеди, борьба и гармония, порок и святость, гордыня и милосердие, обращение к евангельским сюжетам и цитатам, социальные запросы времени, покаяние, смирение и, конечно, ценность самой жизни. Может, оттого и по-медицински тщательно, описывает Фёдор Михайлович злодеяния человеческие, что не может выдержать необратимый ход их разрушительного действия. Ведь чувство для Достоевского всегда было прежде мысли, а целостность человека, его отзывчивость, право на счастье и любовь, за которую можно отдать жизнь (не больше и не меньше!), как и способность перевоплощаться в духовную суть всех наций, писатель возвёл в программу Пушкинской речи, произнесённой им при открытии памятника поэту в Москве.

Иван Алексеевич Бунин  тоже по духу наследник А. С. Пушкина, классик, сын обедневшего помещика и всё-таки княжеского рода  «нутряной», по его собственному определению. Неслучайно его перевод «Песни о Гайавате» был отмечен Пушкинской премией Академии наук (1903 год). И безусловно  бунинские поэзия и проза сотворены полнокровным волшебством чувства и не дают ровно дышать нечеловеческим осязанием всей ипостаси земной жизни.

Иван Алексеевич Бунин  тоже по духу наследник А. С. Пушкина, классик, сын обедневшего помещика и всё-таки княжеского рода  «нутряной», по его собственному определению. Неслучайно его перевод «Песни о Гайавате» был отмечен Пушкинской премией Академии наук (1903 год). И безусловно  бунинские поэзия и проза сотворены полнокровным волшебством чувства и не дают ровно дышать нечеловеческим осязанием всей ипостаси земной жизни.

Может, так и мелодическое явление Пушкина в России («одной любви музыка уступает») низвергает зло и спасает душу? Или это удел избранных?.. Но пушкинский завет в словах Моцарта  «нас мало избранных счастливцев праздных, пренебрегающих презренной пользой, единого прекрасного жрецов»  бережёт в мирской жизни И. А. Бунина и Ф. М. Достоевского: сопровождает их ангельскими крыльями жён, таких преданных, как Вера Николаевна Муромцева и Анна Григорьевна Сниткина.

А возможно ли не вспомнить образ старенькой няни, обретающий народную простоту, кротость  благословенный облик «подруги дней моих суровых», поэтически увиденный Буниным:

Они глумятся над тобою,
Они, о Родина, корят
Тебя твоею простотою,
Убогим видом чёрных хат
Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей 
Усталой, робкой и печальной
Средь городских его друзей,
Глядит с улыбкой состраданья
На ту, что сотни вёрст брела
И для него, ко дню свиданья,
Последний грошик берегла.

Рядом с описанием деревни совсем органично воспринимаются иные страны, будь то итальянские красоты, греческие корабли или древний мир Востока, где и «Тифлис под лунною чадрою», и «в жарком золоте заката Пирамиды», «а сиреневые дали Нила к югу, к дикой Нубии, к Порогам, смутны, зыбки» Да, «немало царств, немало стран на свете». Так или иначе, все произведения Бунина рождаются сквозь призму изобразительного изыска  наполняют сосуд настоянного истинной поэзией бунинского вина.

И всё же! Вернуться в своё отечество И. А. Бунину было суждено тропой Слова, которую не перекрывают границы и расстояния. Дорога не терпит остановки, но и мечтательные путешествия поэта заканчиваются борением ищущего духа. Воронеж, Ефремов, Елец, Орёл, Москва, Одесса, Париж, Ницца Молодость, зрелость, а затем  бегство от революции и гражданской войны, оккупация Франции, и, хотя, по выражению Владимира Набокова, «ХХ век  век бездорожья», но аллеи Бунина кружат из конца в начало: по аллеям уходят, чтоб забыться и пережить неотвратимые драмы века!

Иное  предназначено Достоевскому. Его судьба  дорога сибирских трактов, полосатых столбов, каторжан (4 года каторги!) и, конечно, мечты о воцарении справедливости: больших исторических реформ и опять  бесконечная протяжённость мысли. Как и Бунин, Достоевский опередил своё время: его подлинный сюжет  силы внутреннего мира человека. Его родословная (сын лекаря), его путь из глубины страны (разночинец, награждённый дворянством) и есть Слово, сказанное о доле народа, обречённого на страдания, но не сломленного испытаниями. Я считаю, что и моё обращение к творчеству Фёдора Михайловича  поклон и знамение в моём пути:

Вдосталь, вдоволь нахлебавшись
Человеческих невзгод,
Что найдёт душа  то, кажись,
С ходу в разум не войдёт!
По расколу время воет,
От измены жизнь дрожит,
И ковчег, спасённый Ноем,
Во спасение открыт.
И Мессии ждёт писатель,
Как монах  Благую весть,
Откровения стяжатель
Повторит: «Достойно  есть!
Как для образа земного
Пристань праведных защит 
Досточтимо действо Слова,
Что подобием хранит.
Достоверна и премудра
Искупительная честь:
Ночь пройти, чтоб видеть утро,
Тьму познать  утратив месть.
Бесы кружат  даль опасна,
И вокруг дорог не счесть!
Но найдётся не напрасно
Та одна, что в жизни есть»
 Достоевский! Глас из бездны
И прозренье на краю:
Как слова молитв победны
В собирающем строю!

Достоевский! Человек  до стояния: достояние России и стояние за человечество! По-евангельски горячо и по-человечески страстно и сердечно! Вещие предзнаменования движут его героями, а боль «русских вопросов» расширяется до мирового предупреждения.

Назад Дальше