Нынешний директор Лера тогда была худруком всех коллективов Дворца спорта, отлично знала Костю по работе. Государственный человек Константин привёл Рима, сказав, что он крайне серьёзный и его слова никогда не расходятся с делом, но уже через пару дней несчастная женщина поняла, что что-то тут не так. И даже то, что Рим часто приходил с разными известными артистами и певцами, а пару раз привёл на огонёк неких важных, уважаемых в узких кругах людей, украшенных цепями, надетых поверх красных пиджаков, не переубеждало Лену.
Послышался шум: по лестнице спускался соскучившийся по общению Рим. Он светился изнутри, в руках у него был кусок картона со схемой пожарного выхода из здания.
Смотри, что нашёл: схема этажа, всё чётко, в масштабе. На-ка, возьми, перерисуй в графике всё на компе. Мы потом планировать будем, что куда вставить, ну, в смысле, расставить, при этих словах Егору в руки был впихнут грязный обрывок схемы эвакуации.
Ну машины-то нет, таскать здоровый кусок по улице зимой ветер сегодня, Егор не знал, что ему делать, чтобы отвязаться от куска картона.
Давай завтра. Я оставлю у Леры в кабинете, а ты завтра прямо с утра всё оцифруешь! Надо торопиться, переезжай, кстати, прямо сюда. Будешь в зале сидеть работать. Скоро всё закипит. Успевай выворачиваться.
Егору хотелось убежать, он жалел, что познакомился с Римом. Рим просто высасывал жизнь из Егора, ломал привычный порядок вещей, не давая кроме обещаний ничего взамен. В голове кружилась мысль: «Как бы скорее избавиться от этого геморроя».
Они попрощались с Лерой, вышли на улицу. Рим плотно схватил Егора за локоть и начал говорить прямо в ухо, пачкая его слюной, о перспективах и деньгах, выходе на Москву, как они опутают сетью тотализаторов всю Россию и СНГ. Так они шли, плотно сцепившись против сильного февральского ветра, удаляясь от тёплого Дворца культуры и остановки транспорта. Снег, летящий с сугробов, залеплял глаза и рот, но Риму всё было нипочём. Он тащил Егора в известном лишь ему одному направлении. Через 20 минут Рим резко отпустил Егора, тот чуть не упал, потеряв опору.
Ну вот я и дома, Рим мотнул головой в сторону сталинского дома середины 40 годов.
Егор знал этот дом это был дом НКВД, так его называли. Тут в военные годы селили сотрудников ведомства. Видно, у Рима родители были непростые служащие. Рим махнул на прощание рукой и скрылся в подъезде.
Вся эта история казалась кошмаром. Егор хотел назад в ту позавчерашнюю жизнь. Было понятно, что это не тема, а плод больной фантазии. Набравшись наглости и отчаявшись, Егор решил зайти к Косте и всё решить. Решить прямо сегодня, нет, сейчас. Не замечая ветра, быстрым шагом Егор пошёл к Косте, идти было минут тридцать. В голове крутилось: «Как это я попал в такую историю. Что за ерунда, опять вступил в жирное».
Вот администрация, на входе вохровец.
Стоять, куда идёте? Паспорт! Пропуск! Что у вас есть? охранник в надежде, что ничего нет, приготовился выгнать убого одетого гражданина.
Егор вытащил паспорт, зарегистрировался, но его не пустили, лишь дали телефон отдела Кости. Пришлось звонить и ждать.
Привет, давай выйдем на улицу, Костя спешно оглядывался, как будто стеснялся Егора и боялся слежки.
Вышли на крыльцо. Раздуло, закатное солнце освещало всё багряным светом. Скоро конец рабочего дня. В администрацию начали стягиваться служащие, разбредавшиеся на день по заданию начальства и собственным делам. Костя постоянно со всеми здоровался, разговор не шёл.
Давай в мою машину, Костя показал на стоявшую недалеко иномарку.
Завели машину, стало тепло.
У тебя десять минут, потом у нас вечернее подведение итогов, определил скорость и объём рассказа Костя.
Егор рассказал всё, что думает, рассказал всё, что слышал, и категорически отказался участвовать в этой, по его мнению, афере. Костя сидел и молчал.
Ладно, я пошёл, будут деньги заходите, Егор начал открывать дверь машины.
Подожди. Я так и знал, что это бред, Костя погрустнел и продолжил, грустно устремив взгляд в даль. Мне и Лера две недели то же самое говорит: «Убери его от нас, достал всех». Даже психиатра знакомого они на переговоры приглашали. Так он после сказал, что он их пациент. А через неделю, прикинь, позвонил и уточнил, что Рим учился в университете, специальность прикладная математика. Так на четвертом курсе у него был срыв, он год лежал у них. Он в архиве нашёл. Но предупредил, чтобы мы никому не болтали, но диагноз даже нам не скажет. Еще сказал, что периодически Рим ездит в соседний город на 2-3 месяца, видно, сейчас там проходит лечение. Самое интересное, что он там и прописан, и, видно, состоит на учёте. Мы всё равно решили раскрутить тему, так как у него реальные крутые знакомые есть. Живёт он непонятно на что, ведь не работает и не пенс.
Это, наверное, бывшие знакомые его родителей, робко предположил Егор.
Да, может быть, у него дед генерал НКВД, отец начальник был на железной дороге, мать финансами в области управляла. Я и думал, что эти связи помогут раскрутить любую тему, грустно рассуждал Костя. Слушай, я тут тебя напряг, смотри, у нас машина на отделе есть, водитель молодой, мне его обкатать надо. Возьми на три дня, поезди по своим делам, пусть попривыкнет, Костя посмотрел на Егора.
На весь день?
Нет, с 10 утра до 16 часов. Заправка и прочее наше.
Хорошо, спасибо, Егор не ожидал такого поворота и лихорадочно думал, как бы плотно загрузить свалившуюся на него халявную машину.
Да вон она, Костя показал на новый микроавтобус, стоящий на служебной стоянке. Короче, в 10 часов мне на городской звонишь и говоришь, куда ему подъехать. В 16 часов он должен быть тут. Это моя компенсация тебе за беспокойство.
Егор был рад, что хоть что-то получилось от этой странной встречи. Попрощались с Костей, можно сегодня пойти раньше домой, в офис ехать было бесполезно. Егор грустно побрёл на остановку, вяло пиная перед собой кусок льда, весь в думах, что ему делать дальше.
Ризограф
Дни вошли в свою привычную колею. Пока была халявная машина от администрации, было вообще прекрасно. Маша с Сенькой разъезжали по городу на микроавтобусе, Егор теперь быстро развозил печатную продукцию по клиентам, но вскоре счастье закончилась. Работы становилось всё меньше и меньше, рекламные агенты начинали выказывать своё недовольство.
Несмотря на еженедельную подачу объявлений в газеты и на остановочные стенды новые агенты не приходили так часто, как раньше. Рынок труда менялся: с одной стороны, работы становилось всё меньше, с другой работать без твёрдого оклада на процентах никто уже не хотел. В довесок ко всему возникла проблема с офсетными пластинами для печати. Цены на офсетную печать резко взлетели, теперь печать заказов учебных брошюр для института стала проблемой.
Это был заказ Маши, она взяла его в своём родном пединституте, всё было хорошо: хорошая цена, низкая срочность обещания ежемесячных заказов в будущем. Но в течение трёх дней дешёвые пластины испарились, тут же сделав заказ убыточным. Уже 12 февраля, а свёрстанная брошюра так и существует лишь в виде файла на съёмном винчестере. Срок подошёл, печатать негде, вернуть деньги навсегда порвать отношения с кормящим клиентом. Деньги с полученного аванса давно разошлись на выплату зарплат и текущих издержек. Егор несколько дней отчаянно пытался занять денег для выпуска заказа в надежде впоследствии получать постоянные заказы с хорошей маржой.
Утром Сенька и Маша как сговорились: пришли за авансом в счёт будущих заказов. Понятно, что им нужны деньги, но заказов нет, и будущее рисовалось отнюдь не радужным.
Как я могу давать вам деньги в счёт того, что может не произойти? возмущался Егор, бегая взад и вперёд по маленькому офису, судорожно сцепив руки за спиной. Кто-то железной рукой сдавил его желудок, и холодок безысходности шевелил волосы на голове и ниже.
Ну так во всех фирмах давно всё на твёрдых окладах! Мы что, рыжие? вскрикнул Сенька, выпучил глаза и начал активно обсасывать усы.
Я тоже не могу так работать, уж лучше полы мыть. Одни предлагают торговать электрикой на полставки, спокойно ответила Маша.
Маша, всегда преданная и спокойная, вдруг решила увольняться, это был нокаутирующий удар по бизнесу ЧП «Колос».
Их предложение было, по сути, ультиматумом. Переход на твёрдые оклады, выплата процентов в виде премий за большой объём заказов такая система подрывала предприятие Егора на корню, вся идея расчёта зарплаты которого строилась на тезисе «нет денег нет выплат». «А теперь прямо как в богадельне, думал Егор. Заказа нет, денег нет, а зарплата есть, и она постоянна. И где брать? Кредиты? Под несуществующие заказы? Такое возможно и существует на фондовом рынке, но лишь для крупных, якобы прибыльных компаний».
Конечно, и в то время действовала установленная государством минимальная зарплата, она, как и сегодняшняя, была крайне низка. И даже эти крохи платить было не с чего. Аналогично МРОТу3 когда-то партия и правительство объявила, что, дескать, наконец построен развитой социализм, но никто не мог его отличить от неразвитого. Так и МРОТ объявить-то можно, но не всегда возможно выплатить. Государство и народ являли собой диалектический принцип единство и борьба противоположностей. Этот принцип действовал как между работниками и руководством, так и между исполнителем и заказчиком.