Караван подходил к границам безопасной зоны. Дальше все Атлантика. Там, в темных водах, притаилось множество злобных тварей, которые не познали еще массированных бомбовых ударов, стремительных батипланов, масштабных ракетных атак под водой. Там жили торпеды, огромные мины, размером в несколько раз больше кита, жуткие донные платформы и множество мелких тварей у них в услужении. Скоро мы окажемся в их власти, чтобы в очередной раз продемонстрировать им свою.
Блиц опустил ручку управления приводом Шерстюка, и мы начали снижение, довольно быстрое, аж в животе стало щекотно. Океан и корабли, режущие волны, приближались. Наконец мы заняли эшелон всего в трехстах метрах по правую сторону от каравана.
Здесь «Эй-2», доложил Блиц. Высота штатная, по протоколу «Браво».
Вот теперь начиналась наша работа. Блиц чуть добавил скорости, чтобы обогнать караван, звено растянулось широким треугольником, и мы уже не имели право отвлекаться от показаний радара. Да, пока все спокойно, твари открыли нам выход из безопасной зоны, но так будет не всегда. Рано или поздно они нападут, причем, нападут неожиданно, и мы должны быть готовы к этому.
Наконец караван миновал буи заграждения, покинув безопасную зону.
Здесь диспетчер, раздалось в эфире. Готовность «Альфа». Передаю управление флагманскому эсминцу.
Есть, принято! ответил капитан эсминца. Подтверждаю готовность «Альфа».
Счастливого пути и семь футов под килем! пожелала диспетчер.
Воздушные звенья поменяли строй, растянувшись в стороны от каравана, чтобы иметь больший охват локаторами. Командир звена занял положение в семи километрах справа от каравана и на пять километров впереди по курсу, Блиц вывел машину на семь километров правее каравана позади командирской, а «Эй-3» отстал на семь километров за кормой последнего корабля. Такой строй позволял значительно увеличить дальность радарного обнаружения, не теряя в разрешении, как это бывало на пределе дальности. По сути, гравилеты двух звеньев образовывали два полукольца и выполняли ту же функцию, что радарные буи вокруг острова. Но мы, в отличие от буев, двигались вместе с кораблями, и могли не только подать сигнал тревоги. У нас имелось достаточное вооружение, чтобы дать отпор в случае серьезной биотхнологичсекой атаки на караван.
Опыт подсказывал, что огневая поддержка требовалась всегда. Да, при выходе с острова твари расступались перед нами, но это лишь потому, что донные платформы, до которых у нас пока руки не доходили, уже имели представление о нашей тактике и бесполезности попыток противодействовать ей. Но океанские твари этого представления не имели. Для них шум винтов кораблей это просто шум винтов. Сигнал к атаке, ничего больше. С ними точно придется драться. Иногда для этого хватало огневой мощи ракетных крейсеров, чаще нет. И тогда в бой вступали боевые пловцы. Опыт множества боевых столкновений показывал, что группа обученных охотников с тяжелыми гарпунными карабинами оказывалась для защиты каравана намного эффективнее парочки батипланов. К тому же батипланов было немного, и они применялись там, где без них вообще не обойтись.
Глава 6. «Барбара»
Через час я включил боевой планшет, так как наручные коммуникаторы давали лишь самое общее представление о наличие и плотности биотехов вокруг. Планшет же позволял отображать данные радара с высоким разрешением, и, более того, формировал синтетическую проекцию, собиравшую данные со всех гравилетов воздушного звена и с ракетных эсминцев морского прикрытия. В результате я имел очень точное представление о степени биотехнологической угрозы в радиусе почти пятнадцати километров от каравана. Такую же возможность имели все командиры групп, звеньев и боевых частей надводных кораблей. Так же данные передавались диспетчеру на базу, чтобы можно было оценивать ход всех боевых столкновений и, в случае необходимости, заранее подготовить дополнительные силы.
Обстановка была средней напряженности и пока не требовала нашего вмешательства. Прямо по курсу дикие патрульные стаи иногда выходили на атакующие дуги, но с ними без труда справлялись передовые эсминцы путем нанесения нескольких ракетно-бомбовых ударов. С флангов торпеды тоже подтягивались, но, в отличие от кораблей с мощными силовыми установками, быстро уставали в режиме преследования и мы обгоняли их.
Я уселся на откидную бортовую лавку, а Бодрый и Чернуха по обе стороны от меня.
С флангов пока не жмут, произнесла Чернуха.
Это пока мы не вошли в зону ответственности какой-нибудь из платформ, пробурчал Бодрый. Когда их уже вычистят все, хотя бы по маршруту?
Их чистят, ответил я. Но порой легче отстреливать приближающихся тварей, чем устраивать масштабную зачистку платформ силами батипланов. Торпед на маршруте от этого меньше не станет, наоборот, в патрулирование перейдут те, что раньше состояли в боевом охранении.
Ну, не знаю. Бодрый вздохнул. Я бы занялся конкретно платформами. Вот, прикинь, если Бак прав, если мимо тварей можно без боя пройти не замеченным, без шума и грохота, без флотилии ракетных эсминцев, без амфибий и батипланов. Сначала десантироваться в безопасную зону, затем тихонько, на цыпочках, подойти к платформе вплотную, и хоть ножом ее режь. Или бери под контроль.
Да уж прямо. Я не мог это принять всерьез. От безопасной зоны до ближайшей платформы выйдет километров сто. Это сколько тебе надо взять картриджей для водомета, чтобы преодолеть такое расстояние? Не устанешь тащить на себе? И еще полведра грибкового препарата, чтобы дышать все это время.
На водометах вообще не получится двигаться, остановила нас Чернуха. Торпеды услышат издалека. А пешочком по дну топать сто километров, это я даже не представляю как.
Никак, согласился я.
Бодрому пришлось принять нашу правоту, но он задумался, и я понял о чем. Он поймал мой взгляд и сказал:
В жаберном скафандре не нужен грибок. И дальность хода его водометов не ограничена, он же планктоном питается, или глюкозы ему вколол прямо в вену, и все дела.
Мы с Чернухой переглянулись. Похоже, действительно, идея Бака годилась только под новый биотехнологиеческий скафандр. Возможно из-за того, что он был в обычном костюме, ему и прилетело ультразвуком от мины.
У жаберного скафандра и водометы другие, прикинула Чернуха. Он же просто из мантии воду выталкивает, как кальмар. Никакой механики. На малой скорости по звуку его от кальмара и не получится отличить. От гребка такой боевой пловец не зависит, от топлива для водометов тоже.
Надо у Бака узнать, какие трудности он испытывал при попытке приблизиться к мине скрытым порядком, прикинул я. И если именно те, которые мы сейчас выявили теоретически, тогда подумаем, что делать дальше.
Лучше пока выкинуть это из головы, серьезно ответила Чернуха. Я верю, что новый закон примут совсем скоро, потому что поправка связана с именем Великого Хая. Дернемся раньше можем провалить все дело. Попадемся и хана. Проявим терпение, сможем посвятить Бака во все на законных основаниях.
С этим трудно было не согласиться, и мы пока решили действовать по этому плану.
Между тем, по мере продвижения каравана, его начали все больше поджимать с фронта. Торпеды уже не расступались перед кораблями, а все чаще заходили атакующими курсами. Мы знали, что таким образом, жертвуя тварями, донные платформы прощупывали структуру и мощь нашей обороны. Эсминцам все чаще приходилось открывать огонь из ракетно-бомбовых установок, но в их задачу в основном входила защита каравана с главных стратегических направлений с фронта и с тыла, тогда как на воздушные звенья «Эй» и «Би» возлагался контроль ситуации с правого и левого фланга соответственно. Поначалу торпеды просто двигались параллельными курсами, уставали и отставали, но по мере концентрации их на пути следования ситуация становилась все более напряженной и, наконец, несколько стай с обоих флангов бросились на прорыв.
«Эй-2» флагману! передал я в эфир. Есть прорыв, три стаи. Атакую.
Блиц по моей команде заложил ручку, вывел гравилет в широкий вираж, снизился почти до самой воды и произвел точный сброс глубинных авиабомб, по десять штук на стаю. Через пару секунд в небо ударили фонтаны вторичных детонаций, но торпеды не унимались, продолжая нас поджимать. Пришлось поддать ракетами, наводящимися на радарные метки.
Вскоре от нашего красивого строя ничего не осталось эсминцам пришлось растянуться по фронту, чтобы увеличить сектор обстрела, а гравилеты барражировали над поверхностью океана, то сбрасывая бомбы, то выпуская ракеты широким веером, каждая из которых находила цель. Воздух на разных высотах расчертили белые линии дымных трасс, с палуб эсминцев тоже ветром сносило клубы белого дыма после каждого залпа ракетно-бомбовых установок.