Ну типа из Египта вышли.
Угу, 4000 лет назад вышли, до сих пор плачут.
Ну, по пустыне 40 лет шли.
Вот если тебя по пустыне 40 лет водить, тоже заплачешь. Но недолго. Память не должна быть длинной, и не должна быть короткой.
Это как?
Как, а вон Петро, сосед наш, у себя рядом с сараем выкопал туалет. Сверху деревянную будку поставил. Я ему говорю, зачем тебе такой туалет? Сделай нормальный унитаз. А он мне, дед мой на дырку ходил, отец ходил, и я туда буду ходить. Вот это называется длинная память .
Ба, ну ты не права.
Может я не права, но 4000 лет плакать тоже не гутенабен. Вот войну пока помнить надо. Сколько евреев убили, сестру мою, тётку. А теперь, говорят, компенсацию платить будут. Пусть они ее себе в тухес засунут. Вот это память нормальная.
Ба, а короткая по-твоему это какая?
Это когда ты молоко на плиту поставил, а тут соседка пришла.
Ба, а погромы, ты сама рассказывала?
А кого не громили, думаешь, одни евреи под них попадали? Бандиты и всех остальных грабили, кто побогаче. Я тебе скажу, и среди евреев бандитов было, не дай Бог. Дед твой по малолетству у Мойши промышлял, по всей Украине гуляли. Все хороши, потому надо прощать и забывать.
Ну, я так и не понял, почему евреи самые плачущие?
А я знаю? Как с Египта вышли, так мы и плачем, живем небедно, все есть, уважают, а че плачут, не знаю. Видно, нам всегда самих себя жалко. У нас в Бийске жил один портной, костюмы шил. Так у него пять человек работало. Жил богато. Сукно у него было английское. Сам работал очень много. Заграницу свои костюмы отправлял и не плакал. А у этого грошик тяжёл, а у кого он с перо?
Из майсов моей бабушки или ее заповеди
Па, а мы умрём?
Ну, в общем, да.
Па, и бабушка и дедушка умрут?
Ну да.
Па, а твоя бабушка умерла?
Да.
А ты по ней скучаешь?
Да, очень.
А какая она была?
Ба запустила в меня яблоком через весь коридор, я успел увернуться.
Убью собака, ленивая твоя морда, я тебе оставила записку с заданиями.
Купить хлеба и майонез, забрать пальто из химчистки, вынести мусор, а твоя жопа даже не пошевелилась в этом направлении!
Ба, ну забыл. Ща все сделаю!
Не, мне нравится твое, "ща все сделаю"! Тебе 20 минут на оправдательный процесс. Как понял? Прием.
Ба, меня уже нет.
Его уже нет! Еще одно яблоко полетело в меня.
Я поймал плод.
Ба, нехорошо продуктами кидаться.
Ах, твою мааааать, ну держись, шлемазел.
Ба, чью мать?
Я смылся за хлебом, чтобы только Ба пришла в себя.
Выполнив все задания по записке, я явился домой.
Садись обедать.
Я молча подсел к столу. Ба налила тарелку супа и поставила передо мной.
Теперь слушай! и понеслось Твоя мужская обязанность выполнять работу по дому, вне дома. Выносить мусор, заносить добро. И не дай Бог наоборот. Понял?
Ага.
Запомни навсегда.
К сожалению, я не всегда выполнял эту заповедь Ба.
Па, а твоя бабушка злая была?
Нет, дорогая, она была очень добрая и справедливая.
Я лежал дома с высокой температурой. Ба натирала мои пятки уксусом и приговаривала:
Вот где ты мог так простудиться?
Птичек ловил на приманку, замерз.
Каких птичек?
Ну, щеглов всяких, воробьёв.
Сдались они тебе. Выздоровеешь, быстро поедем купим попугая, будешь на него в квартире охотиться. Птица вольная погибнет в клетке, а птица в клетке погибнет на воле. Запомни навсегда. Не ты дал, не тебе брать.
Па, а твоя бабушка была веселая?
Очень веселая
Ба, расскажи анекдот.
Хм, Евреи обращаются к Богу: «Господи, мы уже так давно являемся избранным народом. Нельзя ли нас переизбрать?» «И кого вы предлагаете взамен?» «Ну, Господи, ну кого не жалко..»
-Пааааа
-Так, спать давай, завтра еще спросишь.
Из майсов моей бабушки или пасхальная.
На пейсах в Алма-Атинской синагоге продавали мацу.
Ба не была религиозной, она не верила ни в кого! Но маца была одним из ингредиентов ее кулинарных шедевров.
Но так как на всех не хватало, выдавали только по одной коробке на руки.
И Ба брала меня с собой, чтобы получить вторую коробку.
Очередь была огромная.
За нами стояла женщина которая дала мне конфетку и спросила :
Как тебя зовут мальчик?
Халид, ответил я
А что это у тебя за имя такое ?
Арабское, -говорю я
Тогда женщина ехиднинько так, нахмурив брови, спрашивает у Ба:
А шой-то он у вас ест мацу?
А шо ему над ней Коран читать?
Из майсов моей бабушки или купите папиросы.
В конце 80х начале 90х был у нас на Саина чуть выше Абая подпольный базар винила. С 4 утра по воскресеньям собирались барыги пластов со всего города. Обмен, торговля шли до 8 утра, дальше было опасно. Уж непомню, как и зачем я туда попал, но попал, я ходил между торговцами, и искал диск Пинк-Флойда. И я его нашел, притом по сходной цене. Я поблагодарил барыгу за столь удачную сделку, и когда я уже развернулся к нему спиной, он меня окликнул.
Слышь, чувак!
Слышь, чуваки в Москве, я бы на твоём месте тут так не выражался.
Таки я с Москвы.
«Таки» выбило меня из состояния небольшой агрессии.
Ну ?
Возьми пласт в нагрузку, сестры Берри, классные тётки! Я тебе за рубль отдам, чтобы назад не везти.
Че поют ?
Они на идише поют, знаешь такой язык?
Не, не знаю.
В голове мелькнуло, на идиш, вот это пруха, будет для Ба подарок, она навряд ли после черты оседлости слышала музыку на родном языке.
Возьми друг, рубль! Я тебе за «пИнков» уступил.
Ну давай, тока за 70 копеек заберу, че за язык такой, хоть послушаю.
Я не мог, не блефовать, после «таки» и сестёр Барри, уже никак.
Я нёсся домой, радуясь больше сёстрам, чем «пИнкам».
Еще только рассветало, было часов семь утра. Я повернул ключ в замке, а из кухни уже звучала музыка сковородок и кастрюль.
Где был в такую рань? спросила Ба не отрываясь от гусиной шеи, которую она виртуозно фаршировала только ей известной начинкой.
На базаре, пластинку покупал.
Ох, мне эти базары музыкальные, как началось во время войны, все по кустам, да по закаулкам, так по сей день и спекули живы. Че купил?
«Пинков»
Опять душегуба своего еврейского.
Ба, а давай я тебе музыку поставлю, тебе понравится.
Вот тока душегуба не надо, лучше я тебе сама спою.
Ба, ну не понравится я выключу. Давай?
Давай уже. Послушаем, шо там он нового придумал.
Я метнулся в зал, открыл крышку старой ламповый "Ригонды", поставил диск и бегом назад в кухню, пока не начала играть.
Я сел напротив Ба, сестры запели.
Купите, койчен , койчен папиросн
Трукэнэ фун рэгн нит фаргосн
Койфт жэ билик бэнэмонэс
Койфт жэ hот ойф мир рахмонэс
Ратэвэт фун hунгер мих ацинд
(Перевод.
Купите, купите папиросы.
Курят их солдаты и матросы.
Покупайте, пожалейте сироту меня согрейте
Видите, ноги мои боссы.)
Услышав первые слова песни, Ба остановилась. Не отрывая глаз со стола, нож в ее руке замер.Тут и руки затряслись, и Ба села на табурет.
Я начал понимать что немного перебор. Ба смотрела на меня в упор и из с глаз потекли слезы. Берри задушевно продолжали.
Налей, выговорила Ба.
Я метнулся к холодильнику.
Валерьянка у нас в холодильнике?
Ну, ты бы сразу и сказала. Я думал водки.
Ба опрокинула рюмку с валерьяной, я побежал и выключил музыку, как бы они еще чего такого не спели.
Ты где это взял? Арабская твоя морда.
Ба, да на базаре, тебе купил, в чем проблемы?
Проблемы?! Не, мне нравится твое «в чем». Проблемы могут быть, потому отдашь мне, я припрячу.
Ба, не 20 год, всем по барабану, венгерский диск. Все нормально.
И тут понеслось, как всегда.
У нас в местечке жил аккордеонист, звали его Мойша, или Мишка, хромой был. Он ходил по праздникам и свадьбам со своим аккордеоном.
Эту песню он пел, когда все уже были навеселе.
Не понял?
Ну, когда начинались танцы, он играл че-нить веселое, как все говорили, давал гопака .Потом все доходили до цугундера, и намечалась драка. Тогда Мойша затягивал эту песню, каждый куплет он пел на разных языках.
А на разных зачем?
Это были тридцатые годы, мы жили в небольшом городе, во дворах жили люди разных национальностей, в основном русские, украинцы, евреи, молдоване. Так вот, Мойша пел на всех языках, и народ успокаивался, уж не знаю, почему она так на них действовала. Но самые задиры были евреи, как напьётся так начинается: «ты меня уважаешь?!» Потом уже тут, в Алма-Ате, сидел на Никольском базаре один безногий, но пел на русском. Ну-ка, еще раз поставь.