Ну, вот и Фрунзенская набережная. Я обрадовался Но, только я увидел свой бывший дом, красивый, с башенкой Отвращение и ненависть вспыхнули во мне. Сколько хорошего и сколько ужасного я пережил в этом доме! Теперь я живу в другом и мне там хорошо
Куда ехать? спросил водитель. Я попросил проехать по всей набережной, завернуть на Комсомольский, а потом прокатиться на Герцена, в ЦДЛ (Центральный Дом Литераторов.)
Приехали. Машина встала, но я не отпускаю её Идти или не идти?
Первый раз я появился в ЦДЛ в 1972 году. Академический хор моего Учителя почему то репетировал в Большом зале ЦДЛ В деканате меня попросили отвезти ему письмо, и я отвез. Учитель, красный и раздраженный, взял письмо, небрежно сунул его в карман и забыл обо мне В хоре что -то не ладилось Учитель нервничал. Я понял, что пора исчезнуть, исчез и, воспользовавшись ситуацией, совершил экскурсию по ЦДЛ. Давно я об этом мечтал! Место было престижное, известное, о нем ходили легенды. И не случайно! И не без оснований! И ничего в них не было приукрашенного и преувеличенного! ЦДЛ кипел жизнью! Работало несколько богатейших буфетов, коньяк, вино лились рекой На каждом этаже чем то торговали. Например, свежайшими пирожными и редкими книгами. В ресторане, в Дубовом зале, солидные старички кушали осетрину с жареной картошкой, суп из шампиньонов, крабовый салат, и много всего другого Обед в любой комбинации стоил меньше рубля А шум какой стоял! ЦДЛ гудел как улей с потревоженными пчёлами! Это было в 72
В прошлом 2016 я зашел него Шел мимо и зашел ЦДЛ умер. Он показался мне похожим на огромный пустой гроб. В баснословно дорогом ресторане сидели два человека. Я спустился в нижний буфет. Он был совершенно пуст. Женщина за стойкой и все! Я взял бутылку вина. Сделал пару глотков и ушел. Мне вдруг там стало страшно, противно Ну что я здесь один делаю? Что за глупость? Обаяние этого места утеряно навсегда! Неужели тебе не понятно!
Я не вышел из машины и попросил водителя медленно прокатиться по Герцена В сторону консерватории Родные места Стоп! Вот она! Скамейка!
Летом на ней приятно греться на солнышке, пить пиво и забыть о существовании литературы. Где то в июле, вокруг неё появляются яркие красные цветы и в них деловито заползают пчелы и шмели Летом это лучшее место в Москве! Тихо, цветы, пчелы! Что то забытое, теплое просыпается в душе! Но забыто не все. Каждый августовский вечер, ровно в 5 мимо меня проходила, неимоверной красоты, загорелая девушка. В розовом платье, с золотыми волосами Лорелея Сердце бешено стучало! Голова горела! Но это было давно! Страшно давно! Прошлым летом, сидя на этой скамейке, я видел её Я нисколько не удивился. Мне ли не знать, как изобретательна жизнь на беспощадные, страшные шутки!
Ну вот я и дома Через неделю перечитал этот рассказ и он мне очень не понравился Клочки какие то Совершенно бесформенный Но! Если выпить стакан перцовки, то минут через 5 впечатление от рассказа может измениться В лучшую сторону!
Не надо охотиться за прошлым, оно неуловимо, оно ушло навсегда
А впрочем, как хотите
Мой небесный гость! Мой коллега!
Один крупный, известный театр принял к постановке мою пьесу Премьера через полгода, а деньги, крохотные, я получу через год И что мне делать сейчас? Надо ведь покупать какую то еду, ботинки, одеяло На что? Я этого совершенно не понимаю
СССР, ты оказался райской обителью! Мы не поняли тебя! Не оценили! В СССР такой ситуации в жизни состоявшегося драматурга быть не могло! Одному известному советскому драматургу, которого я знал, и который помогал мне, (его слово в Министерстве культуры много значило), Литфонд (финансовая часть Союза Писателей), спокойно выделил деньги на покупку двухэтажной дачи под Москвой. Когда он вернет эти деньги? А когда сможет! Известные драматурги зарабатывали хорошо! И подобную финансовую поддержку им делать не боялись! Даже были обязаны это делать! Такое решение правительства! Вот так!
О! Солнышко выглянуло! Надо прогуляться! Где мои носки
Здравствуй, дорогой Саша! услышал я приятный мужской голос. В двух метрах от меня, в моем драном кресле, сидел удивительно красивый румяный старик, внешность которого напомнила мне известную историческую личность. Понял! Это был Константин Сергеевич Станиславский! Когда-то давно я считал его самым красивым мужчиной, из попавших в поле моего зрения! А сколько самых разных там было! На улице, в театрах, в музейных альбомах! Да! Самый красивый, самый талантливый, самый обаятельный! Вот он! Сидит напротив меня, появившись чудесным образом!
Не пересаливай, Саша! Я обычный человек! Ну, слежу за собой! И только! сказал Станиславский и слегка покраснел.
Я появился у тебя по просьбе твоей матушки! Мы с ней служим вместе, очищаем воздух Москвы от всякой гадости. То есть не только от газов, пыли и копоти Но и от удивительно гнусных отношений, которыми Москва кишит буквально!
Над Кремлем чистили? спросил я.
Станиславский поморщился и сказал:
Да, пытались Но ничего не получилось Там сейчас надрываясь, и обливаясь потом, вкалывает другое ведомство Так вот! Я с большой симпатией отношусь к твоей матушке и не выполнить ее просьбу я не могу К тому же, ты, как драматург мне интересен. Ты пишешь не хуже Владимира Ивановича Немировича Данченко, а он умел это делать. Но только это! Как режиссер он был пустое место! Так вот! Далее! И яснее! Сашенька, положение в театре и литературе очень плохое! Они умирают! Интернет, эта многослойная помойка, схавал их! И поэтому у тебя пропадает желание работать! Тем более вам за работу не платят! Гроши какие то вы получаете! Но это не важно! Ты тридцать лет писал и жил таким образом! И много сделал!
Вообще, я не понимаю, как можно было плюнуть на деятельность такого крохотного и важного для искусства отряда, как драматурги! Но ведь они вообще на всех плюют! Кроме себя!
Ну ладно, забудем о них! Перейдем к главному! Сашенька, ты стареешь, болеешь, мозг слабеет, пишется все хуже и хуже, интерес к работе падает! Это плохо! Ты обратил внимание, как слабеет твоя память? А память для писателя это очень важно!
Нет, не обратил, сказал я задумчиво.
Станиславский. А я помогу прояснить тебе ситуацию. Ты помнишь своего бывшего друга, Женьку Метеора?
Я поразмышлял, и вынужден был признаться, что не помню.
Станиславский печально улыбнулся и сказал:
Ну вот, видишь А когда то вы вместе работали в Московском театре оперетты. Ты был хормейстером, а он артистом балета. И вы очень часто в перерывах пили кофе за одним столиком, стоящим недалеко от выхода на сцену и женского туалета. Помнишь, как было хорошо?
Я заплакал и прошептал:
Да, Константин Сергеевич! Было очень, очень хорошо!
Станиславский. Ну, есть еще вещи, опасные для тебя. Ты забываешь, какую таблетку ты пил, а какую не пил. Работает ли твой телефон. Есть ли у тебя еда. Но это не главное! Ты тридцать лет болен и, в связи с этим, просидел эти годы в своей комнате, как в тюрьме! У тебя нет ни сил, ни денег на путешествия! И у тебя очень мало интересных жизненных впечатлений! В таком положении писать нельзя! Невозможно! И по просьбе твоей матушки, я хочу тебе помочь! Хочу выручить тебя! Сейчас мы с тобой покатаемся по Москве и посмотрим, что в ней делается! Может быть что то вдохновит тебя на работу! Согласен?
Естественно, я согласился
А через минуту мы в странной прозрачной машине неслись над Москвой. Станиславский морщился, но молчал. Вдруг оживился:
Саша, смотри! Гигантский цветочный магазин! И кроме продавцов в нем никого нет! Покупатели даже не заглядывают сюда! Цены на цветы сумасшедшие! Да и вообще не до них! Килька в томате важнее! Поэтому сделаем вот что! Нырнем в квартиру человека, который владеет всеми цветочными магазинами в Москве! Я тебе объясню почему!
Влетаем. Огромная квартира. Комнат пятнадцать. И все они заставлены вазами с цветами. Аромат ошеломляющий. Райский сад! Мебель, посуда, техника прекрасные! Станиславский махнул рукой,
и цветы волшебно испарились. Исчезли, словно их и не было!
Станиславский. Вот так! И будем ждать!
Через несколько минут входная дверь открылась и в комнату, в которой мы висели под потолком, устало вошла очень красивая женщина, лет 38Она была одета странно Так в рабочие моменты одеваются женщины с пониженной социальной ответственностью То есть проститутки.Правда очень дорогие, но проститутки. Она быстро разделась до гола, и тут что то удивило её. А именно отсутствие цветов, которые у нее всегда были огромном количестве. Она обожала их!
Ах, ты сука! прошипела женщина. Да как ты посмел! Да я тебе, блин, яйца на лысину натяну! Баран!
Женщина села в кресло и стала напряженно ждать. Её трясло! Ждала она не долго Минут шесть В комнату вошел мужчина лет пятидесяти, очень некрасивый, но прекрасно одетый.
Мужчина. Милочка моя! Ты дома! Как я рад! А у меня для тебя есть подарок! Твои любимые венские булочки! Утренним самолетом!