Михаил Крюков
Еретическое путешествие к точке невозврата. Книга 2
Часть 2
Глава 14
13 ноября 1524 г.
Барка скользила по тусклой, впадающей в зимний сон, Эльбе. Вода была настолько холодной, что казалась вязкой. Погода совсем испортилась. С угрюмого, похожего на грязный просевший потолок, неба сеялась снежная крупа. Она шуршала по крыше каюты, сугробиками ложилась на планширь и затоптанную палубу, падала в воду и мгновенно таяла. У берегов появились тонкие ледяные корочки.
Не вмёрзнем мы на полдороге? спросил отец Иона, зябко кутаясь в плащ.
Барочник обещал, что сегодня к вечеру мы должны быть в Виттенберге, ответил Вольфгер. За день-то река не должна стать. Но ты прав, отец мой, мы еле-еле успеваем до ледостава, зима прямо хватает нас за пятки. Что-то уж очень рано в этом году.
Они сидели в каюте вокруг печки. Несмотря на то, что её топили круглосуточно, было холодно, а главное, сыро и промозгло: замерзающая Эльба за тонким дощатым бортом напоминала о себе. Карл грелся на палубе, ворочая рулевое бревно, гном хлюпал покрасневшим носом, Ута выглядела грустной и задумчивой, Кот не слезал с её коленей, и только Алаэтэль, как обычно, сияла красотой. Казалось, она не прилагала к этому ровно никаких усилий: Вольфгер ни разу не видел, чтобы она пользовалась пудрой, помадой или другими женскими снадобьями.
Как прошло твоё прощание с Августом, госпожа? спросил он у эльфийки. Мне стоило больших трудов убедить его остаться в замке. По-моему, он влюбился в тебя без памяти.
Как влюбился, так и как это по-немецки? Отлюбился? Правильно?
Ну, можно, наверное, и так сказать, улыбнулся Вольфгер, хотя правильно: «разлюбил». Парень признался тебе в любви, а ты жестокосердно отказала?
Вроде того, усмехнулась эльфийка. Август начал разыгрывать передо мной миннезанг собственного сочинения и очень увлёкся, но мне это быстро надоело, и я сказала ему, что мы не можем быть вместе, потому что я не человек. Но он мне не поверил.
А ты что? спросил Вольфгер.
А я тогда сказала, сколько мне лет, и он мгновенно увял. Совсем ещё дурачок
И сколько же тебе лет? немедленно влез в разговор Рупрехт.
Вот когда сделаешь мне предложение, тогда и узнаешь! Возможно! отрезала Алаэтэль. А пока лучше нос вытри, а то сейчас капнет.
Гном обиженно фыркнул, но встал, и, кряхтя, выбрался на палубу сморкаться при дамах он считал некуртуазным.
Как твои ноги, Карл? спросил Вольфгер.
Давно зажили, ваша милость, отмахнулся тот, на мне всё как на собаке. Так что пока вы в замке были, мы с гномом от скуки маялись. В кости играть с этим приплюснутым философом никак невозможно: шельмует всё время, а разговоры у него больно уж заумные, у меня от них мозги трещат. Мы с ним всё больше молчали. Лошадей по очереди выводили, чтобы не застоялись, все окрестности замка объездили. Скучное здесь место, унылое, посмотреть не на что.
Ну, место как место, возразил Вольфгер. Просто время года такое: ни осень, ни зима, грязь, сырость, распутица. Любое место в это время покажется неуютным.
Может, и так, не стал спорить Карл, а всё ж-таки хорошо, что мы, наконец, отчалили. Пора бы нам с этим самым Лютером поговорить. Исполним своё поручение и домой, в Альтенберг. Вот где по правде хорошо-то!
Посмотрим ещё, как оно выйдет, с сомнением ответил Вольфгер. Только вот есть у меня предчувствие, что в Виттенберге нашему пути не конец.
Куда же дальше-то? удивился Карл, да ещё зимой? Кто же зимой путешествует?
Не знаю, Карл. Приедем там видно будет.
А что это за город такой, Виттенберг? спросил отец Иона.
Понятия не имею, отче, ответил Вольфгер, я там никогда не был. А ты, Рупрехт?
Вернувшийся с палубы гном отрицательно покачал головой.
И я не была, сказала Ута, но я вообще мало где была
Наверное, просто заштатный городишко, пожал плечами барон. Ратуша, пара церквей, рынок, тюрьма, скотобойня Ах да, раз город стоит на Эльбе, значит, ещё пристани, склады и что там ещё полагается иметь на судоходной реке?
Мельницы, сукновальни, подсказал гном.
Не поверишь, но вот речные, а равно ветряные мельницы меня интересуют меньше всего, откликнулся Вольфгер. Пока я хочу знать только одно: где в Виттенберге самый лучший постоялый двор? Устал я сидеть в этой собачьей будке! А ведь плывём-то всего ничего.
Что поделаешь, сухопутные мы люди, пожал плечами Карл.
Да, вот ещё что, господа мои, серьёзно сказал Вольфгер, хорошо, что вспомнил. Имейте в виду, что Виттенберг неофициальная столица лютеранства, а это течение христианства, в общем, враждебно католичеству. Мы про учение Лютера знаем совсем мало, а о том, какие порядки тут установлены, тем более. Евангелисты позакрывали монастыри, вынесли из храмов иконы, всё убранство и богослужебную утварь, и я понятия не имею, как они вообще относятся к монахам. Во всяком случае, святых здесь не чествуют, а из церковных праздников признают всего несколько. Поэтому, ты, отец мой, на время пребывания в Виттенберге станешь обычным бюргером. Рясу спрячь в мешок и надень то, что мы тебе купили в Дрездене. И не веди ты себя, ради Христа, как монах! Ну представь, что ты булочник или школьный учитель, что ли. И вообще, прошу всех быть внимательными и осторожными, гном, тебя особенно. Кстати, тебе вообще лучше бы не выходить из своей комнаты на постоялом дворе.
А что я, что я?! полез в спор Рупрехт.
Прошу, побереги себя, терпеливо сказал Вольфгер. Главное, не мозоль глаза местным и не нарывайся.
Но начал гном и осёкся, потому что в дверь постучали.
Что надо? крикнул Вольфгер.
Дык это подходим к Виттенбергу, господин хороший, сказал барочник, заглядывая в каюту. Уже пристань видно.
Вольфгер накинул плащ и вышел на палубу.
День угасал. В его тусклом свете вдоль правого берега Эльбы виднелись сараи, присыпанные снежком поленницы, кучи угля и лачуги, отдалённо напоминающие жилые дома. Вдоль уреза воды за баркой бежала стая тощих, разномастных собак, оглашая воздух визгливым лаем. Пахло дымом, отбросами, гнилой рыбой и водорослями.
К барону подошёл отец Иона.
Унылый городишко этот Виттенберг, сказал он, и грязный, по-видимому. Интересно, что ждёт нас здесь? Как-то нас встретит доктор Мартинус?
Послушай, святой отец, сказал Вольфгер, оглянувшись и убедившись, что они одни. Помнишь икону, что мы нашли в заброшенном доме, я ещё отдал её тебе?
Конечно, помню, кивнул монах.
Ты давно смотрел на неё?
С тех пор, как в мешок убрал, не смотрел, а что?
Ты разве не слышал, что я только что говорил? В виттенбергских кирхах, скорее всего, мы не найдём ни одной иконы. А я бы хотел знать, ну Ничего на ликах не изменилось?
А, вот ты о чём Я просто тебя не сразу понял. Сейчас пойду переодеваться и взгляну.
Только не при всех! предостерёг его Вольфгер.
Само собой, кивнул отец Иона и скрылся в каюте.
На палубу вышли Ута и Алаэтэль. Эльфийка, как всегда, была невозмутима, а Ута, оглядывая берега, поморщилась:
Не город, а сплошная помойка! И что мы будем здесь делать? Ради этих куч мусора мы тащились через всю Саксонию?
Ну, для начала найдём постоялый двор, самый лучший, успокаивающим тоном ответил Вольфгер, привлекая девушку к себе и запахивая полами своего плаща. Устроимся, сходим в мыльню, отоспимся. Потом я поищу контору Фуггеров, возможно, там для меня найдутся новости или письма, а уж потом во всеоружии нанесём визит доктору Лютеру. В зависимости от того, что он нам скажет, и будем решать, что делать дальше.
Барка медленно и неуклюже подвалила к пристани, которая представляла собой несколько вбитых в дно свай с дощатым, местами проломленным настилом. Один из сыновей лодочника соскочил на берег, другой кинул ему канат, и они начали подтягивать барку к берегу, громко ругаясь и обвиняя друг друга в тупости и криворукости. Наконец барка была прочно пришвартована, а с борта на берег перебросили сходни.
Прикажете выводить лошадей, господин барон? спросил Карл.
Пока выводи только свою. Съезди в город, найди постоялый двор, какой понравится, закажи номера на всех и раздобудь карету или закрытые носилки для дам. Возьми деньги, Вольфгер перебросил оборотню кожаный мешочек.
Ну вот, и приехали, господин хороший, подошёл к Вольфгеру барочник. Почитай, в самое распоследнее время успели, река уже встаёт, таперича обратно по воде мне не уйти, вмёрзнем в лёд. Что я буду всю зиму в Виттенберге делать, да ещё с этой баркой? Эх, горе-то какое, в убытке я остался, да ещё в каком!
Я-то тут причём? равнодушно ответил Вольфгер, понимая, что барочник хочет поторговаться и выжать из него несколько лишних монет. Откуда я знаю, что тебе с баркой делать? Ну продай на дрова.