Весь организм женщины дислоцировался у окна приёмной Облархива и, судя по чавканью, был занят активным поглощением пищи. Голова, в ответ на наше дружное приветствие, кивнула и глухо промычала:
Мугу
Туловище не двигалось, а чавканье продолжалось с прежней интенсивностью. Вовка почему-то поприветствовал её ещё раз и, переведя взгляд на меня, недоумённо пожал плечами. Повисла неловкая пауза в нашем, не успевшем начаться, диалоге.
В помещении было тихо. На обшарпанном столе архивного работника блестел глянцем старый дисковый телефон. Рядом лежала какая-то серая канцелярская книга, с привязанной к ней дешёвой китайской ручкой. На стене кварцевые часы издавали мерное тиканье, которое эхом разносилось по абсолютной тишине помещения государственного учреждения.
Я решил, что прождали мы уже достаточно долго, и едва решился на вопрос, как вдруг прямоугольное туловище начало осуществлять медленное вращательное движение вокруг своей оси против часовой стрелки.
Руки были! У меня отлегло от сердца Одна из них держала чашку, а другая совершала «вытирательные» движения о полу коричневого пиджака. В голове был рот, и он жевал. Глаза тоже были, и они смотрели на меня, а я, впервые в жизни, ощутил на себе действие телепатии.
Мысли архивного секретаря стремительным потоком вливались в мозг и яркими красками рисовали картину следующего содержания: «Мы с моим другом Вовой ничтожнейшие создания, ничего не смыслящие в процедуре регистрации запросов от граждан, и даже не подозревающие о существовании действующего Закона «Об обращении граждан в государственные учреждения»! Из-за таких вот никчёмностей, как мы с моим другом Вовой, в её жизни нет счастья, а страна разворовывается, и не видно этому беспределу конца и края. И вот мы, никчемные никчемности и ничтожные ничтожности, стоим перед Ней и ПОЛНОСТЬЮ зависим от Её дальнейших решений! ОНА вершит судьбу ничтожеств! И ничтожества справедливо ответят за своё ничтожество перед Ней!».
Заготовленный заранее вопрос застрял где-то между кадыком и голосовыми связками, так и не родившись, а женщина назовём её так показав всем видом, что никакого интереса к нам не испытывает, медленной походкой подошла к столу, присела, уставилась на телефон и, стараясь выковырять языком застрявшую между зубов еду, сухо и громко проскрежетала:
Слушаю!
Я стал лихорадочно вспоминать для чего мы сюда вообще пришли. Вовчик тоже молчал, наивно надеясь, что я шокирован в меньшей степени и смогу достойно сформулировать суть наших интересов. В итоге образовалась пауза. Архивариус цокнула языком, облокотилась о столешницу и, сцепив пальцы в замок, уставилась на нас с Вовкой.
Зря она это сделала. От этого её взгляда мы с другом совсем растерялись и напряглись.
Истерично зазвонил телефон. Хотя, возможно телефон просто зазвонил, и никакой истерики на самом деле не было. А если и была, то бушевала она исключительно внутри нас с Вовкой. Но мне показалось, что звон, будто молния, прорезал и без того наэлектризованную тишину государственного учреждения. Вовка тоже подпрыгнул от неожиданности. Женщина же оставалась спокойной, как квадратный удав. Она неторопливо сняла трубку и поднесла её к уху, бросая на нас обжигающий взгляд. Я отошёл в сторону, Вовка попятился следом за мной.
Архив! заскрипела она в трубку, и мне почему-то стало жаль невидимого собеседника. Но в следующее мгновение произошло что-то совсем уж невероятное! На лице женщины, неведомо откуда, появилась настоящая улыбка! Не оскал, не ухмылка, а именно улыбка! Голос тоже изменился и стал немного походить на женский. Привет, дорогуша. Мда Мда
Мы с Вовчиком переглянулись и без слов поняли, что не всё потеряно, и на наше, казалось бы, безвыходное положение всё ещё можно и нужно влиять.
Пока женщина говорила с подругой о своей нелёгкой жизни, у нас было время окончательно прийти в себя и сделать правильные выводы.
Тут в соседнем здании есть магазин продуктовый. Дуй туда, купи коробку конфет, я вручил Вовке купюру и хлопнул по плечу. Можешь ещё банку кофе захватить. И шоколадку! И в пакет всё обязательно! Только не в прозрачный.
Обижаешь, ответил друг и пулей выскочил за дверь.
Через полчаса мы уже снимали копии со старинных карт, а милейшей души архивный работник, заботливо хлопочущая вокруг нас, участливо предлагала ознакомиться с оригиналами «Плана генерального межевания» нашей губернии.
Обижаешь, ответил друг и пулей выскочил за дверь.
Через полчаса мы уже снимали копии со старинных карт, а милейшей души архивный работник, заботливо хлопочущая вокруг нас, участливо предлагала ознакомиться с оригиналами «Плана генерального межевания» нашей губернии.
Выйдя из здания архива, я отыскал взглядом стоматологическую клинику, и за руку, как ребенка, потащил Вовку в её сторону. Тот не сразу прочувствовал коварный замысел. Хотя и пытался сопротивляться, но всё же шёл. И только когда мы вплотную подошли к крыльцу клиники, и до него, наконец, дошло чего я добиваюсь, он вырвался и торопливо засеменил в противоположном направлении.
Я остался стоять на месте, а Вовчик отошёл от меня на безопасное расстояние, обернулся и, глядя круглыми глазами, демонстративно отрицательно замотал нечёсаной головой.
Безмолвный диалог длился недолго, и я решил, что слишком резко принялся действовать. Надо было менять тактику.
Ну, хорошо. Тогда начнём с парикмахерской
На поезд меня провожал чисто вымытый, гладко выбритый, стриженый и надушенный молодой человек в новых лаковых туфлях, фирменных джинсах и модной рубашке с позолоченными запонками. Хронического пьяницу в нём выдавала лишь лёгкая припухлость лица и жуткие чёрные зубы, которые исправлять было уже просто некогда.
Я пообещал, что за неделю улажу в столице дела со студией и сразу же вернусь, чтобы закончить его преображение. Он, в свою очередь, пытался меня заверить, что твёрдо решил завязать с выпивкой, начать новую жизнь и всё такое прочее. Я ему не верил, но делал вид, что рад такой решительности. Напоследок оставил ему визитку и разрешил звонить в любое время. Он сказал, что будет звонить каждый вечер.
Так и расстались. Я уехал на полгода, нарушая обещание вернуться через неделю, а Вовка так ни разу и не позвонил.
Глава 5. Точки
Зато за это время мне удалось тщательно изучить каждый сантиметр снимков карт и планов, а также более скрупулёзно отнестись к переводу текста послания, которое удивительным образом сохранилось в моих старых школьных тетрадях.
В итоге выяснил, что клад был закопан на дне оврага или небольшого водоёма, который располагался между устьем Северского Донца и скифским курганом. Оставалось отмерить два километра (это и есть 3000 аршинов) от реки, и на этом расстоянии искать по карте углубления и водоёмы. Ну и заодно выяснять, где по берегам стоят курганы.
Казалось бы, всё просто и ясно: вот курган, вот река, вот между ними озеро или ямка. Если всё сошлось, значит, скорее всего, там и есть клад. Но не тут-то было!
Как оказалось, скифы эти были ребятами весёлыми и непоседливыми, поэтому кочевали где зря со своими семьями и стадами, не стесняясь обижать всех, кто попадался на пути. Обидели, отобрали всё что смогли, отпраздновали и дальше поехали самоутверждаться. В общем, жизнь не скучная даже в своём однообразии.
Но обижать получалось не всегда, и огребать, в таких случаях, приходилось по полной программе. Получили заслуженных тумаков, и ну давай хоронить своих героически погибших воинов вместе с лошадьми и оружием заодно! Вот только, как уже говорилось, народ был весёлый, а значит, просто ямку выкопать и похоронить по-человечески было для них слишком просто это ж скукотища-то какая! Скифы находили самый высокий холм в округе, тащили туда убитого героя и на самой его вершине аккуратненько прикапывали вместе с верным конём. Так образовывался курган.
Всё бы ничего, да только уж очень любили эти самые ребята по брегам рек бегать. А отхватывать конкретных тумаков, видимо, только на берегах и получалось, так как в пятикилометровой зоне по Северскому Донцу я насчитал десятки таких могил. Водоёмов в промежутке между курганами и рекой тоже хватало. Сузить круг поиска удалось лишь благодаря старинным картам, на которых были отмечены населённые пункты, расположенные поблизости от курганов. В одном из них мог жить тот самый заботливый и предусмотрительный папаша.
Круг-то сузился, да только мест таких всё равно выходило приличное количество, а значит, ждало нас с Вовкой лето, полное приключений настоящих кладоискателей.
Оставалось только этого лета дождаться, и надеяться на то, что Вовка его тоже дождётся или хотя бы позвонит. Но он, почему-то, не звонил. Ни разу за полгода.
Я испытывал чудовищное чувство вины за то, что не вернулся к тонущему в алкогольной зависимости другу. Пару раз даже хотел отменить важные дела и рвануть на вечерний поезд Но вечно появлялись какие-то ещё более неотложные встречи, ещё более перспективные контракты, а то и просто налоговые проверки, которые никак не отпускали домой.