Краски заката. Стихи, поэмы - Александр Евгеньевич Беляев 9 стр.

Трое маленьких чертят
Как мартышки верещат.
Я держусь, порой с трудом,
Дача ходит ходуном.

Стал батутом мой матрац,
Мне теперь понятен Хармс.
Кот под шкафом ни гу-гу:
И его понять могу.

Бедный старенький черныш,
Ты и сам теперь как мышь!
Мне ж к спасенью путь закрыт 
Не позволит габарит.

Кто-то ходит по стене:
На войне  как на войне!
Стать лошадкой? Вот уж  хрен!
Вашу шпагу, Питер Пэн.

В детской сказочной стране
Забываюсь лишь во сне
Вот такой душевный бренд
Под названьем «Неверлэнд»

«Я не владею испанским, немецким, французским»

(Юна Мориц)

Я не владею испанским, немецким, французским,
Слышу Санстрит  и чешу в своем темечке узком,
Слушая Идиш, я тоже, признаться, балдею,
Я вообще ни одним языком не владею.

Книжки листать  это я вам скажу  не игрушки:
Хочется знать, что писали Некрасов и Пушкин.
Стать поэтессой я с детства, девчонки, мечтаю:
Столько идей  но, увы, не пишу, не читаю.

Так мне хотелось как следует выучить русский!
Мама ж считала, что вредны ребенку нагрузки.
С этой поры речь родную неплохо я знаю,
Правда не каждое слово подчас понимаю.

Мне говорили на лавочке наши соседки,
Дескать я дочь типа Эллочки, блин, людоедки,
Я не знакома ни с папой своим и ни с дедом,
Видно они послужили для мамы обедом.

Я не слыхала ни Брюсова, ни Мандельштама,
Мама мне на ночь лишь бабушку Мориц читала,
Эти стихи никогда не забудешь, хоть тресни!
В память о них сочиню свою лучшую песню.

Мне по жизни складывать
Звучные слова,
Как оленя скрадывать
Зримое едва,
Пристально разглядывать
Видимое всем,
Таинства угадывать
В кальке общих схем.

Тропами окружными
Сколь еще бродить?
Потягался б с лучшими,
Да кому ж судить?
Доченька, поэзия
С льдинкою в глазах,
Может быть и крези я,
Идол в образах?

Поседел, состарился,
Камень на душе,
С вьюгами не справился
В утлом шалаше,
Где, какою улочкой 
Помнится с трудом
Белою Снегурочкой
Ты вошла в мой дом.

Древнее пророчество
Вылилось в строку.
Кто бы одиночество
Скрасил старику?
Улыбнулась Ладушка,
Щечки все красней,
И сказала: «Батюшка,
Горевать не смей!

Шла с тобой незримою,
Освещала путь,
Чтобы сказку зимнюю
В жизнь твою вернуть.
Чтобы сказку вешнюю
В сердце возродить 
Вспомни деву нежную,
Грех ее забыть!

Чтобы сказку летнюю
Нам прочесть с тобой 
Вспомни страсть запретную
В темноте ночной!
Боль свою осеннюю
В сердце погаси,
Страсть свою последнюю
С миром отпусти!

Чтобы жил во благости
До последних дней,
Обернулась в старости
Доченькой твоей.»

Засияла улочка,
Даль, гляжу, светла.
Где же ты, Снегурочка,
Только что была!
А над гладью солнечной
В синих небесах
Дева в дымке облачной
Тает на глазах.

Приближается гроза,
В небе  полная шиза,
Ветер кроны гнет, как стебли,
Миг  и рухнул дождь на землю.

Что ни капля  то с орех,
Не поймешь, где низ, где верх,
Сменит гулкие раскаты
Ливня бурные стокатто.

Тут возможен вариант:
Это  доблестный десант,
Поднебесные коммандос
В миг повысят драмы градус.

Ливень льет как из ведра.
Все попрятались, Ура!
Поражаемся сноровке
Огневой артподготовки.

Здесь  не место для салаг,
Кто не с нами  тот наш враг!
Побывай ка в нашей шкуре,
Послужи ка в десантуре!

Что там, солнышко? Отбой!
Затихает шумный бой,
Штурмовые батальоны
Разбрелись по небосклону.

Где же жертвы? Ни одной,
Был учебным этот бой,
Вам доверили, солдаты,
Водяные автоматы.

Как же в мире? Все ништяк,
Мир спокоен, свеж и благ,
Напоила влага землю,
Потянулись к солнцу стебли.

Для чего ж весь этот фарс?
Может это  не про нас?
Испокон веков угоден
Оборот воды природе.

Но писал когда-то Цой:
Станет кровушка травой,
Наша жизнь и наша смерть 
Лишь стихии круговерть.

На огромном глобусе
В конке ли, в автобусе
Нам судьбой обещаны
Любящие женщины.

В мире судьбы скрещены
Как на стеклах трещины,
Но формату колкому
Стать дано осколками.

Сколько их, невстреченных,
В суе непримеченных,
С гаджетами, сумками
Проплывает сутками!

Сколько их, неузнанных,
Праздных и загруженных
Кануло в истории
Нашей траектории,

Став толпой безликою,
Книгой нераскрытою
Промелькнули, сгинули,
Покрова не скинули.

Как подчас бесславно мы
Пропускали главное,
Соблазнясь приманкою
С золотой обманкою.

Были б мы, старатели,
Более внимательны 
Не ушли б с породою
Слитки самородные.

Но природа ветрена
И рулетке предана,
Нас по жизни мучая
Все доверит случаю.

Не сведет тропинкою
С нашей половинкою,
А сюжеты разные
Не подходят пазлами.

Так живем и маемся
И не с той катаемся,
Предлагая саночки
Первой встречной Манечке.
А вдвоем с немилою,
Распознав любимую,
Горестно спохватимся
И вперед покатимся.

Не тревожься Маня ты,
Все седушки заняты:
В санках баловать не смей,
В них давно нет места ей.

Не нужны нам для выпивки поводы,
Не страшны нам ни ВИЧи, ни КОВИДы,
Мы не любим законную власть.
Ведь стояли всегда перед выбором
Между вором в законе и пидором 
Как от этого в ступор ни впасть?

Вся история наша сомнительна,
Наши скрепы ветшают стремительно,
После кризиса  сразу застой.
Объясни ка, историк, по сути нам
Почему после Грефа и Путина
Наш карман неизменно пустой?

Не голландцы, конечно, не шведы мы:
Коль честны  то останемся бедными,
Лишь жулью на Руси исполать.
Сколько б нас депутаты ни грабили,
Наступаем на старые грабли мы,
Выбирая все тех же опять.

Понимаем: что толку от выбора 
Выбираешь Петра или Сидора 
Тот и тот, разумеется, вор!
В вековую впадая апатию,
Мы ругаем царя, демократию,
Но на кухне  таков уговор.

Как всегда пребывая у пропасти,
Отвечаем на шутки и колкости,
Что Россию умом не понять
Очень трудно тягаться с Европою,
Постигая могучею жопою
Нашу Русь, нашу родину-мать.

«Ты жива еще, моя старушка» (С. Есенин)

Мама, мудрая подружка,
Пусть в лесу тебе кукушка
Накукует сотню лет.
Я запутался в финансах,
Женах, жизненных пасьянсах,
Дай, как в детстве, свой совет.

Ты тогда меня учила
Дескать в правде наша сила,
Дескать в скромности успех.
Но, увы, твоя наука 
Слишком двойственная штука
И, как видно, не для всех.

Я научную карьеру
Перевел в иную сферу,
Перспективы растеряв.
Только сердца голос слушал 
Три семьи свои разрушил,
Жить пытаясь не солгав.

Я писательское дело
Возлюбил душой и телом
Не на совесть а на страх,
Но издатели молчали,
И в упор не замечали,
Либо сходу били в пах.

Я одно из жизни вынес:
Делать книги  это бизнес,
Вкус читателя  закон.
И в издательском союзе
Правят деньги, а не музы,
Слово ж автора  попкорн.

Но в тревоге и сомненье
Был я предан вдохновенью
И не смог перо предать.
Сам с собой в душе рассорясь,
Затянул потуже пояс
И продолжил в стол писать.

Времена затем сменились,
Книгоделы разорились,
Нынче все сидят в сети:
Будь поэтом, если строчишь,
Издавайся, сколько хочешь,
Только сам за все плати.

Путь писателя не сладок,
Написал томов с десяток 
Ничего не приобрел.
Избегал всегда пиара:
Ни цветов, ни гонорара,
Сорок лет работал в стол.

Ты мне скажешь, мол не странно,
Та же жизнь у графомана,
Каждый метит в короли.
Но поверь, на самом деле
Я кружил в астральном теле,
Видел ангелов в дали.

Не сердись, моя родная,
Я тебя не обвиняю,
Не о том сюжет стиха.
Если б я тебя не слушал,
Я б Момонне продал душу,
Но остался без греха.

Впрочем звать себя безгрешным
Было б право же поспешно,
Грех мой видимо в другом.
Недосказанность развею:
Я нередко сожалею
О решении своём.