Боги не могут врать. мне это с самого раннего детства внушали. Они чисты и идеальны, а ложь это грех, что может присутствовать только в человеке.
Кто тебе это сказал? Эти слова не десятилетнего ребенка. А, впрочем, и не важно. Нас всех учат так.
Мой отец моя мать они верят в это, и я тоже.
А я в это не верю. Не можем мы с точностью сказать, что наши Боги не являются людьми, хотя бы частично. В живых нет никого, кто воочию их видел. Зато я с точностью могу сказать, что ложь еще один рычаг управления нами. А вот знаешь, почему Боги решили избавиться от книг?
Нет.
Потому, что знание единственная реальная сила, что способна противостоять всепоглощающему злу, что зовется ложь. Это единственная возможность пошатнуть их абсолютную власть над нами, над людьми. Для них это просто недопустимо.
И они решили избавиться от этой силы?
Именно! Самые обычные слова могут быть разрушительнее магии, острее меча. Слова способны распространять правду и ложь, словами можно благодарить и оскорблять, унижать, уничтожать, убивать, доводить до самоубийства. Слова абсолютное зло и величайшее благо, доступное каждому и всем. И каждый способен сам решить, как использовать их. Когда Боги поняли, насколько опасны могут быть самые обычные слова, они решили избавиться от того, что наделяет их такой огромной силой от знаний. Без книг сила слов гаснет, знания не могут распространяться и начинают медленно забываться, умирать. На сегодняшний день почти все книги уничтожены, если не считать этих. За пределами этого дома вряд ли ты сможешь найти хотя бы одну.
Из-за этого вы и стали их собирать? Когда осознали всю значимость книги?
Да. Это нелегкое дело начали еще задолго до меня, а я всего лишь его продолжаю. За всю свою жизнь я добавил сюда разве что парочку. Большая часть была собрана еще до моего предшественника.
Когда-то очень давно, может быть, даже в какой-то другой жизни не прошло и часа как я лишился отца но не здесь и не сейчас. Я почти позабыл о своем горе. Старик каким-то невероятным образом успокаивал меня одним лишь своим присутствием. Я боялся, что, покинув стены его библиотеки, горе вновь захлестнет меня с еще большей силой, с которой я могу и не справиться. Мне очень не хотелось уходить, но время уже поджимало. Пора возвращаться. Мать, наверное, волнуется ужасно за меня переживает. Лишиться мужа и потерять единственного сына в течение пары минут. Как говорится, врагу не пожелаешь. Я распрощался с Финеесом, как ни горько мне было это делать, и побежал домой. Почувствовать силу накатившей реальности просто времени не хватило, а вернувшись домой я был удивлен еще сильнее, потому что совершенно не ожидал такого увидеть. Мать вела себя так, словно ничего страшного сегодня не случилось. Немного сильнее обычного потрепана и больше ничего. Не плакала, не переживала. Занималась своими обычными делами. Меня даже не сразу заметила. Немного отстраненно пробурчала мне что-то про обед, который еще не успел остыть. От такого поведения я оказался в небольшом шоке, но сразу же решил, что мешать ей витать в облаках я не стану. Вдруг что-то такое необычное произошло сегодня не только со мной. Вот так необычно и странно, но легко и просто мы продолжили жить дальше вдвоем. После потери отца нам стало немного тяжелее. Мне во многом пришлось его заменить, но уже вскоре я привык к своему новому занятию: голыми руками ловить скользкую рыбу в болоте. Занятие немного трудное, зато совершенно не остается времени чтобы о ком-то скучать или грустить. Я освобождался от дурных мыслей, полностью посвящая себя труду на благо семьи. Все могло так и остаться. Превратиться в привычку и навсегда укорениться в моей жизни. Только во мне появился росток, безумное желание, что росло и росло, не оставляя выбора и желание это наведаться к тому старику, что именовал себя Финеесом. Вначале это было небольшой навязчивой идеей, а потом и вовсе накрепко застряло в моей голове. И не было возможности отвлечься, ненадолго забыть про старика, а со временем навсегда от него избавиться. Наоборот, эта мысль стала притеснять все остальные, медленно выпихивая их, не оставляя им в моей голове места. Каждый раз проходя мимо его дома, я был единственным, кто его замечал. Каждый раз, я останавливался и подолгу смотрел на маленькую лачугу, пока друзья не окликнут. Во мне боролись два противоположных чувства, что беспрестанно боролись друг с другом, пока одно чувство не стало теснить другое. Самое первое, что я хотел сделать это спрятаться. Прошло большое количество времени и поистине магическое влияние Финееса сперва ослабло, а потом и вовсе прошло и вместо этой странной зависимости пришло так хорошо знакомое мне чувство страха. Вторым же чувством, которое постепенно росло и вымещало страх неизвестности, стало желание как можно скорее наведаться к старику. Задать ему все мучавшие меня вопросы и обсудить то, что при нашей первой встрече оказалось недосказанным. Я совсем не знал, кем был этот старик, чего он хотел от меня, когда садился рядом со мной в холодную лужу, а неизвестность, как и всегда, пугала больше всего. Мне не хотелось, чтобы история с Зайрой повторилась, только на этот раз в роли жертвы выступил бы я. Ее отец до сих пор свою, тоже единственную, дочь ищет. Только не там, где она действительно потерялась. Он так и не задал ни единого вопроса мне, зная о произошедшей трагедии. Возможно, также, что за меня вступились друзья или с ним поговорила моя мать. Впрочем, не важно.
Но мое желание пойти к Финеесу продолжало расти, пока однажды не затмило чувство страха, чувство самосохранения, и уже вскоре я обнаружил себя стоящим на пороге его дома. Однажды, походя мимо, я все-таки не выдержал, и вот теперь стою у двери с поднятой рукой, сжатой в кулак, но постучать не решаюсь. Любопытство и страх боролись в моей груди, устроив там настоящую битву, от которой у меня лицо покраснело и по нему пот потек ручьем. Ни у одной из сторон не было достаточно сил, чтобы победить другую. Все зависело только от меня, но я продолжал в нерешительности стоять напротив двери, не способный что-либо решить и даже сдвинуться с места. Впервые в жизни у меня появилась возможность что-то узнать, чему-нибудь научиться, но я боялся, что те знания, что я получу, мне совершенно не понравятся. Ко всему прочему еще я знал, что этот шанс первый и, возможно, единственный в жизни. Упустив возможность сейчас, всю оставшуюся жизнь я проживу точно так же, как все, кто сейчас меня окружают. Медленно разлагаясь до тех самых пор, пока во мне ничего не останется от человека. Нет, я не собираюсь становиться одним из них, не собираюсь в точности повторять их жизни. Я не умру до того, как погибнет тело.
Но и решиться на столь отважный шаг, как постучать в эту дверь, у меня смелости не хватало. Совсем не хочется повторить путь моего отца. Тот шаг, что я уже практически сделал, может оказаться последним в моей жизни. Я окажусь на помосте, рядом с настоящими преступниками, сразу же, как кто-нибудь узнает, что я делаю здесь. На мою шею наденут петлю, зачитают приговор, который никто не услышит, а палач потянет за рычаг на потеху разъяренной толпе. Когда дверь открылась, Финеес совсем не удивился, увидев за ней меня. У меня создалось впечатление, что он заранее знал, кого за ней увидит. Поэтому и открыл ее, чтобы меня пригласить.
Я хочу кое-что у вас спросить останавливаюсь, еле выдавив из себя цельное предложение. Дождусь его согласия, а заодно наберусь немного сил.
Спрашивай, раз уж пришел.
Тогда вы так и не сказали, откуда знаете мое имя.
Боюсь, на этот вопрос я не могу сейчас тебе ответить.
Хорошо, тогда можно еще один?
Конечно.
Для чего ваша библиотека? Зачем вы собираете все эти книги?
Я думал, ты понял это еще при нашей первой встрече. Библиотека нужно, чтобы сохранить знания для будущих поколений.
Я понял это, но кто передаст им эти знания?
Пока что я. Конечно, не думаю, что доживу до того момента, когда они кому-нибудь понадобятся.
Значит и смысла в библиотеке нет?
Получается, так.
Но ведь тогда теряется весь смысл вашей жизни.
Понимаешь, мне не важно будет ли достигнута цель. Я давно уже понял, что люди обречены. Поэтому главное для меня это знать, что я сделал все, что было в моих силах. В этом случае совесть не будет мучать меня ни сейчас, ни перед смертью.
Я немного помолчал. Мне нужно было набраться решимости перед тем, как сказать ему эти слова:
Что, если я помогу вам с достижением этой цели.
Аарон, запомни мой совет раз и навсегда. Если что-то хочешь сказать говори это прямо.
Научите меня читать! резко выдал я на одном дыхании и даже немного запыхался. Дайте мне те знания, что вы посчитаете нужным мне дать, и я смогу продолжить ваше дело.
Однозначно нет.
Я так сильно растерялся от его ответа, что и он, увидев мой разбитый вид, сам немного растерялся. Чтобы хоть как-то оправдаться передо мной и перед собой, он продолжил:
О, мой мальчик, ты хоть понимаешь, что только за эти слова тебя могут уже прямо сейчас повесить?
Я знаю это и очень этого не хочу. Но больше смерти я боюсь стать таким же, как мой отец как моя мать как все в этом городе. С гнилыми душами и разложившимися мозгами.
И все же я не могу согласиться.
Почему? я почти взвыл.
Ты еще слишком юн для таких серьезных решений. Я не вправе из-за собственного эгоизма подвергать тебя смертельной опасности.
Это мой выбор и ничей больше! Я так решил! Потому что я так хочу!
Слишком решительные и горячие слова, свойственные любому несформировавшемуся разуму. Ты еще не можешь самостоятельно принимать такие решения. Ты попросту не понимаешь всей угрозы, нависшей над тобою только потому, что сейчас ты стоишь на этом месте.
А мы до сих пор стоим в дверях его хибары. Спорим друг с другом: я на улице, а старик в своем доме. Почему Финеес не может понять, что я все уже давно обдумал и готов возложить на свои плечи всю ответственность этого поступка?