Круг четвертый
Бесчисленное количество раз проходя мимо его дома, я никогда раньше его не замечал, что совершенно не было удивительным, ибо его маленький и серый домик, можно даже сказать, халупа, сливался с тенью двух домов гораздо крупнее, между которыми он оказался зажат. В результате он оказался практически полностью скрыт от посторонних глаз, что было только на руку его владельцу. Финеес, так он представился мне, привык жить в уединении. Признаться, я не заметил бы его дом и сейчас, как не замечал не замечал его и раньше. И только оказавшись у самых дверей, я понял, что это не просто чей-то брошенный сарай, а самое настоящее убежище затворника, умедлившегося спрятаться по среди единственного в мире городе людей.
Оказавшись внутри, я бы удивлен еще сильнее. Свободного пространства в нем не было вовсе! Впервые в своей жизни я почувствовал себя слишком большим, чтобы здесь мне было комфортно находиться. Приходилось передвигаться на цыпочках, внимательно смотря куда наступаешь, иначе, казалось, легко было остаться без пальцев на ногах. Они бы здесь тоже затерялись, среди мусора, которого здесь было поистине много. Точнее сказать, не совсем мусора, а скорее всеразличного барахла, раскиданного везде и всюду перемешано со всем, из-за чего это в мусор и превратилось. Все остальное свободное пространство занимала одна единственная кровать, которая тоже оказалась завалена, только не мусором, а старым, пропахшим гнилью тряпьем, которое использовалось вместо одеял. Все покрыто толстым слоем пыли. И как только он может здесь спать, есть, дышать? Или вообще подолгу находиться Ни изнутри, ни снаружи нельзя было сказать, что дом этот обитаем и в нем кто-то живет. Он казался мне заброшенным, даже несмотря на наше здесь присутствие. На два человека этот дом явно не был рассчитан. Здесь даже одному невозможно жить! От одной лишь пыли можно было задохнуться, не говоря уже про, что помещение, по-видимому, ни разу за последние десятилетия не проветривалось. Спертость воздуха достигла своего апогея лет двадцать назад, а солнечный свет вообще никогда не проникал сюда! Единственное окно оказалось лишь выбитой в стене небольшой дырой, расположенной рядом с дверью, и было тщательно затянуто и забито огромной грудой грязного тряпья с той целью, чтобы через эту дыру никогда не просочился воздух. Старик словно не хотел им дышать, предпочитая задыхаться. Все это создавало поистине дикую атмосферу, что здесь живет психопат, маньяка, который вспарывает глотки случайным знакомым. Я должен был испугался, с криками и воплями бежать отсюда сверкая пятками, но остановило меня одно «но»
Было здесь то, что действительно сильно меня заинтересовало. Из-за чего пришлось закрыть глаза на царивший здесь хаос и на самого старика, что своим поведением и образом жизни больше напоминал безумца, чем просто причудливого дурачка. Книги! Я никогда не видел книг. Эта вещь на столько редкая, что даже при виде одной маленькой книжечки рот у любого откроется, а здесь их было столько, что каждому жителю города можно было раздать по одной. Хватит всем и еще парочка останется лежать на полке. Десятки, сотни, они не поддавались подсчету. Огромное множество всевозможных форм и расцветок. Хотя я не мог различить их цвет из-за толстого слоя пыли, что их покрывала обесцвечивала, но я почему-то был уверен, что раньше все они были уникальными, а не обезличенными, как сейчас. Пыль стерла названия. Они лежали везде: на полу, на кровати, каждая стена была заставлена ими вплоть до самого потолка. Возможно, на них он и держался. Эти книги еще сильнее сужали и без того сильно ограниченное пространство. Даже владение одной книгой считалось преступлением более страшным, чем убийство. Владение же столь бесчисленного множества книг превращала Финееса в самого опасного преступника в городе. Книги являлись богохульством, а богохульство самый страшный грех. За него убивают на месте без спектакля-суда и совсем ненужного палача. Меня до дрожи в коленях пугала опасность оказаться на виселице за одно лишь нахождение в этом месте и до такой же дрожи завораживала эта комната. Я всегда мечтал увидеть хотя бы одну книжку, самая страшная и тайная мечта полистать одну из них. И вот мечта не просто осуществилась, а стала настоящим кошмаром наяву.
Удивлен? непринужденно спрашивает старик. Его рот расплылся в улыбке, обнажив пару черных зубов. Финеес уселся на кровать, ничего не разбирая, прямо на весь свой хлам в самый центр беспорядка, своей пятой точкой лишь увеличивая его. Он заранее знал ответ.
Удивлен? непринужденно спрашивает старик. Его рот расплылся в улыбке, обнажив пару черных зубов. Финеес уселся на кровать, ничего не разбирая, прямо на весь свой хлам в самый центр беспорядка, своей пятой точкой лишь увеличивая его. Он заранее знал ответ.
«Еще бы!» хотелось завизжать от удивления, но вместо этого я сдержанно выдал:
Еще бы! вот черт, не получилось.
Меня так и подбивало спросить все ли он их прочел, а если и не все, то какие именно, а самое главное, что сказано в этих книгах. Да и вообще, откуда у него столько книг? Они запрещены, их уничтожают и уже ни у кого не осталось ни одной, но только не у Финееса. Слишком много вопросов, чтобы они все удержались в моей голове.
Вы их все прочли? они и не удерживались.
На его лице вновь появились черты улыбки. Не такой открытой, как предыдущая, эта улыбка почти скрылась под короткой бородой.
Даже если я проживу еще одну такую же долгую жизнь, я все равно не успею все прочесть, тем более что многие из них совсем меня не интересуют. Ох, если мне дадут еще одну такую жизнь, я потрачу ее на что-нибудь другое, улыбка проявляется еще более отчетливо. На выпивку, к примеру. Только в таком случае, я точно не смогу прожить так долго. Ах, да! Совсем позабыл. К старости все забывать начал. Вот твой чай, он достает откуда-то из-под кровати небольшую чашку с мутной водой и отвратительным запахом. Отказываться мне почему-то неудобно, и я ее беру, но пить это совсем не собираюсь. Прости, горячий, как обещал, к сожалению, будет не скоро, а я так понимаю, тебе уже и домой пора спешить. Мать твоя, поди извелась вся.
Наверное
Я в этом уверен. Хорошая у тебя мать. Ты береги ее.
Киваю, соглашаясь с ним, но мысли мои так далеко, что я не особо отдаю себе отчета по какому поводу я сейчас киваю. Я продолжаю внимательно осматривать его лачугу, заостряя взгляд на каждой книге, а они тут везде, куда ни посмотри. На одной, единственной без пыли, я даже могу рассмотреть название, но не могу его прочесть. Не потому, что оно написано на языке мне незнакомом. Хотя, нет, я не могу его прочесть именно потому, что оно написано на языке мне незнакомом. Я не умею читать. Я никогда не держал в своих руках книги. Книги вне закона, а значит и умение читать тоже. Да и уже позабыли все, что такое вообще возможно.
Мне действительно пора уходить. И мать за меня волнуется, и все же страшно немного. Странный старик и скорее всего опасный. Только книги куда опасней старика. Из-за них меня могут повесить, не дождавшись следующего утра. Но я продолжаю медлить и не ухожу. Хочу задать последний вопрос, но в голове их кружилось так много, что трудно разобраться какой из вопросов самый важный. И это оказалось невозможно, поэтому я задал тот вопрос, который оказался самым коротким:
Кто вы?
Кто я?
Да.
Я обычный старик, таких как я много ходит по улице, смешливый тон его ответа говорил совершенно об обратном.
Вы не обычный старик. Ни у кого больше нет такого количества книг! Многие уже забыли про их существование. Они запрещены, это богохульство страшнейший грех.
Это всего лишь маленькая подпольная библиотека нашего города, а я обычный старик, можно сказать, библиотекарь, смотритель и единственный посетитель. Про ее существование знаю только я, а теперь еще и ты.
Как вы смогли их все собрать? Я ни одной книги в жизни не видел, а здесь их слов я подобрать не смог.
Раньше было много книг. Очень много. У каждой семьи была своя маленькая библиотека или хотя бы пару книжек нашлось бы. Это сейчас все изменилось. Когда книги стали незаконны, их начали выкидывать и сжигать. Тогда же появились мы, библиотекари. Да, я далеко не первый библиотекарь. Даже не знаю, сколько их было до меня. Мы стали собирать книги, попросту говоря, воровали и приносили сюда на сохранение. Вот и набралось достаточно много.
Почему запретили книги?
Боги сочли, что они стали слишком аморальными. Сейчас этот закон практически забыли, больше нечего запрещать, кроме этой библиотеки. Книга, как таковая, это в первую очередь источник знания, но Боги сказали нам, что все они были написаны так давно, что больше не представляют из себя какой-либо ценности. Что они либо ложны, либо не соответствуют сегодняшней действительности. Видите ли устарели, а значит несут в себе только зло и обман. Так они нам сказали, но это не было правдой.