Она беспрепятственно прошла к его номеру и постучала.
Дверь тут же распахнулась, и она увидела его, возбуждённого ожиданием. Всё в его облике выражало нетерпение и радость. Это был совсем другой юноша, молодой человек, совсем не тот, кого встретила она в аэропорту сутки назад. Сейчас всё его внимание было на ней, центром движения его души была она. И она это очень хорошо почувствовала. Сразу, едва взглянув на него.
Не показывая внешне чувств, овладевших ею, она прошла степенно вглубь комнаты и присела на краешек кресла.
Куда пойдём? спросила она. Что ты хочешь посмотреть сегодня?
Он глядел на неё сияющими карими глазами и молчал. Но постепенно восторженная радость сменилась разочарованием: он не ожидал, видимо, такой холодности от неё. Она почувствовала неестественность своего поведения, и ей стало жаль его. Зачем изображать из себя гостеприимную хозяйку, озабоченную лишь культурно-развлекательной программой для гостя? К чему эта напыщенная холодность? Чего, в конце концов, она испугалась? Пылкости этого юноши? Или той бездны эмоций, куда обязательно унесёт её поток их отношений? А что он унесёт её в бездну, она не сомневалась: останавливаться на середине или посередине она не умела. Эта любовь, которую она себе разрешила, должна быть испита ею до конца. Иначе не стоило и разрешать. То, что любовь эта станет чем-то необыкновенным и ещё не испытанным ею в этой жизни, она знала наперёд. Потому так долго страшилась принять решение позволить себе полюбить этого юношу. Собственно, не ради же Санкт-Петербурга прилетел сюда этот молодой мужчина! Играть в женские игры типа «она бежит, он догоняет», или «а не слишком ли быстро я бегу?» она не умела. Вернее, не любила: они претили её открытой натуре. Тогда зачем весь этот фарс?! Расслабься. Ведь он не скрывает, и никогда не скрывал от тебя своих чувств. Впервые в твоей жизни появился мужчина, который никого и ничего из себя не изображает. Так будь достойна его. Ты всегда мечтала о таких отношениях! Получи желаемое.
Примерно эти мысли разом пронеслись у неё в голове, пока она смотрела, как с его лица постепенно сходили радость и восторг. И она расслабилась.
Ну что, пойдём куда-нибудь? Ты ведь хочешь посмотреть город? спросила она, лукаво улыбнувшись.
Он мгновенно поймал перемену её настроения, и, тоже улыбнувшись, засветившимися вновь глазами, посмотрел ей прямо в глаза и серьёзно сказал:
Я приехал к тебе.
Сердце её дрогнуло, и волна тепла растеклась по всему её телу: да, она не обманулась в этом мальчике и его чувствах к ней. Она не обманулась в том типе отношений, которые будут у них. Он был предельно непосредственен в своих проявлениях и того же хотел от неё. Она ощутила хрустальную чистоту его намерений. Какую-то первозданную непорочность его отношения к ней.
Она согласилась с его правилами игры. И никогда потом не была разочарована.
Александро-Невская Лавра стояла прямо напротив гостиницы. Это был самый близкий архитектурный и исторический памятник. Его она и предложила посетить первым. Как только они вошли во двор Лавры, начал накрапывать дождик. Они прошли в Собор. Там царил тёплый полумрак, и толпились туристы. Она попыталась поводить его по Собору, но вскоре увидела, что ему совсем не интересно. Да и ей, собственно, удовольствия не доставляло бродить даже не столько по Храму, сколько между туристами.
Они вышли на улицу, и оба облегчённо вздохнули. И рассмеялись, поняв чувства друг друга. Дождик стал накрапывать сильнее, и слоняться по небольшому садику около Собора, делая вид, что все эти деревья интересуют их, было бы совершенно дурацким занятием. Под одним зонтиком к тому же им стало неловко. Он как-то завял сразу, сник и опустил голову. Старался не смотреть на неё. Невысказанное желание сделало его лицо бледным, а из-за природной смуглости оно стало пепельным. Он не мог скрыть своих чувств. Он хотел её. Это было очевидно.
Ну сколько же можно разыгрывать комедию?! Его естественность всё время упиралась в её манерность. А она, уже в который раз, спрашивала себя: «Что, так сразу лечь с ним в постель?» Но, глядя на его пепельное лицо и опущенные глаза, понимала, что ломает ненужную в данной ситуации и с этим человеком, комедию. В который уже раз инстинктивно УВИДЕЛА, что в этот раз всё в её жизни будет по-другому. Пора было решиться.
И она решилась.
Они вернулись в гостиницу. Поднялись в его номер. Молча.
И она решилась.
Они вернулись в гостиницу. Поднялись в его номер. Молча.
Он закрыл дверь. Повернул ключ. Она сказала:
Отвернись.
Разделась и легла в постель. Он стоял спиной к ней безропотно, не делая попыток обернуться. А она лежала и смотрела на его спину.
«Интересно, сколько времени он будет стоять таким образом? Что происходит? Он что боится?»
Она позвала его по имени, и он мгновенно обернулся. И остался стоять. Только глаза его засияли ярким карим огнём.
Иди ко мне, прошептала она одними губами.
Он медленно подошёл к постели и встал на колени перед ней.
Я люблю тебя. Больше жизни. Я мечтал о тебе с первого мгновения, когда увидел тебя. Ты моя женщина. Только ты нужна мне в этой жизни. О! любовь моя.
Он проговорил всё это очень медленно, глядя сияющими глазами в её глаза.
Ты веришь мне?
Она не ответила. Она верила.
Она уже отдала ему свою душу. Что же жалеть о теле?
Иди ко мне, снова позвала она.
Он медленно наклонился
Как описать восторг? Как описать гармонию? Как описать любовь?
Всё произошло так же, как с его письмами: не успев начать читать, уже подошла к концу с ощущением, что прикоснулась к чему-то восхитительному, но неуловимому. Не успев начаться, блаженство закончилось, оставив чувство чистоты и лёгкости. И желания не разъединяться. А часы говорили, что прошёл целый день. И что уже вечер. И что ей пора уходить.
Он умолял её остаться.
Но всё её существо требовало возможности побыть в одиночестве и осмыслить, наконец, что же произошло.
Она была ошеломлена. Вот и всё.
А потом наступили сумасшедшие дни!
Думать? Размышлять? Анализировать? Ты что с ума сошла? Третейский судья рассудок, умолк навеки
ГЛАВА 1
НАЧАЛО
ДАНИЯ. КОПЕНГАГЕН
Середина 90-х.
1.
Ты знаешь, что ты прекрасна? воскликнул юноша, догоняя её на лестнице.
Она видела его почти в первый раз. Где-то как-то мелькало его лицо. Он, теперь она вспомнила, постоянно находился рядом в одной с ними, русскими, компании. Просто сидел вместе с ними и слушал русскую речь. Подвижный, по-итальянски импульсивный, но очень внимательный ко всему происходящему в их компании, юноша. Красивое гибкое тело с длинными руками и ногами. Он напоминал ей Маугли. Пытливый ум в блестящих карих глазах. Да, это был он.
Ты знаешь, что ты прекрасна? повторил он по-английски, внимательно глядя на неё.
Да, он был действительно серьёзен. Его вопрос не выглядел, как предлог познакомиться. Она внутренне усмехнулась его вопросу, потому что знала про то впечатление, которое производила обычно на мужчин. Но вслух, желая подыграть ему, ответила:
Нет. Не знаю.
Он, подойдя ближе, пристально взглянул ей в глаза и серьёзно, с чувством и без улыбки, произнёс:
Ты прекрасна.
Спасибо, так же серьёзно ответила она, повернулась и, открыв дверь, улыбнулась ему, прощаясь. Она торопилась на занятия. Но даже если бы и не торопилась, все равно не стала бы продолжать разговор с ним. Слишком молод был он для ухажёра.
Юноша остался стоять на лестнице.
И она тут же позабыла о нем.
Потом ещё несколько раз они сталкивались в Школе. Он не возобновлял попыток разговаривать с ней, молча сидел и слушал их разговоры. А один раз всех очень насмешил, неожиданно встав и произнеся с чисто русской интонацией и по-русски:
Ну, пока!
И пошёл.
Сначала никто ничего не понял, а потом грянул одобрительный смех. Он обернулся и, улыбаясь, довольно помахал рукой. На этот раз она запомнила его. Его звали Витторио.
Последний день перед её отъездом вся их компания, как всегда, сидела во внутреннем дворике. Разговор шёл о разном. В основном, все делились впечатлениями от Копенгагена и успехами на семинарах. Витторио сидел тут же. Она встала и стала прощаться с ними. Её пребывание в Дании подошло к концу. Витторио встрепенулся и спросил:
Ты уже уезжаешь?
Он выглядел растерянно. Ребята переглянулись и заулыбались.
Да, ответила она. Уезжаю.
Можно мне твой адрес? спросил он таким тоном, что ей стало не по себе.
«С какой стати я должна давать ему свой адрес? подумала она. Я совсем не знаю его». А вслух сказала безразлично:
Конечно. Записывай.
Воцарилось заинтересованное молчание. И она продиктовала ему свой Питерский адрес. И телефон.