Здесь может прийти на ум такое альтернативное соображение, что время это предельно абстрактная категория, то ли физическая, то ли философская, от человека и его чувственного восприятия жизни весьма далекая. Такое иногда приходится слышать, хотя даже на интуитивном уровне понятна вся искусственность, вся надуманность подобных доводов. Время важнейшая составляющая человеческой жизни, пронизывающая все уровни человеческого естества. Каждая клетка тела, все органы человеческого тела, все физиологические и биохимические процессы, все аспекты нервной деятельности подчинены определенным ритмам (сердце и дыхание лишь частные тому примеры), сонастроены и синхронизированы. Развитие человека организовано (и, отчасти, запрограммировано) во времени, обладает устойчивой временной структурой и, в том числе, неизменной последовательностью возрастных этапов. В этом смысле, человека (как и любое живое существо) можно сравнить со сложнейшим хронометром. Он сам как бы является прибором, измеряющим время.
Жизнь человека (на соматическом и психическом уровне) сонастроена с ритмами окружающей прежде всего, природной среды. Очевидные примеры суточный и годовой циклы. Но, как и все живое, он определенным образом реагирует и на фазы лунного календаря и, возможно, на какие-то иные циклические процессы земного и космического уровня. С временем, со способностью его чувствовать и к нему адаптироваться, связана жизнь человека в социуме, его взаимодействие с человеческим окружением. В том числе, с его участием в различных формах коллективной деятельности. Причем, в разных случаях это может проявляться по-разному. Сравним, например, шахматный «цейтнот» со значением долей секунды для фехтовальщика. Чувство времени вплетается в ткань иных эмоциональных состояний, образуя такие, например, эмоциональные краски, как радостное или тревожное ожидание и т. п.
Иными словами, сама человеческая жизнь рождает достаточно богатый спектр времяобусловенного (хроногенного) содержания, что позволяет нам понимать художественное (и, в частности музыкальное) время не только в аспекте формы, но и в аспекте содержания. В качестве мостика, который поможет нам перейти от обсуждения категории времени к понятию «звук», используем интересное рассуждение И. М. Сеченова на эту тему:
«Слуховые ощущения в одном отношении имеют, однако, характер, совершено противоположный зрительным. Если на слух человека падает какой-нибудь звук, например, музыкальный тон, то человек чрезвычайно легко определяет его продолжительность и характеризует это словами: звук отрывистый, протяжный, очень долгий и пр. Ощущение звука имеет вообще характер тянущийся; это значит, слух обладает способностью ощущать явление звука конкретно и вместе с тем он сознает, так сказать, каждое отдельное мгновение его. Слух есть анализатор времени. Орган зрения в тесном смысле не обладает, напротив, нисколько этою способностью: как бы долго ни действовали лучи света на зрительный нерв, собственно, в световом ощущении нисколько нет тянущегося характера. Ни на каком языке нельзя, например, сказать: «ощущение красного, белого или синего цвета было протяжно».
В способности уха ощущать тягучесть звука лежит условие для анализа последнего во времени».5
«Слух есть анализатор времени». Это означает, что для человека время и звук неразрывно связаны. Звук как ощущение, звук воспринимаемый, существующий еще и как факт сознания (то есть как субъективный феномен), является важнейшей стороной (аспектом) музыкального звука. Об этом пишется, практически, во всех текстах по элементарной теории музыки. И этот (воспринимаемый и осознаваемый) звук неразрывно связан со временем, как феномен, имеющий начало, длительность и окончание во времени.
Но, если взять другую сторону музыкального звука, другой аспект его существования, который, в частности, изучается музыкальной акустикой и о котором говорится в тех же трудах по элементарной теории музыки, и рассмотреть его отношение к категории времени, то мы увидим нечто иное. Мы увидим колебательный (волновой) процесс. И этот процесс мы с полным основанием можем рассматривать как особую форму структурирования времени. Время в данном случае структурируется с помощью специфических событий: каждое колебание (каждая звуковая волна) единичное событие («микроакустическое событие»). Если речь идет о звуке определенной высоты (тоне), то временные интервалы между этими событиями будут равны между собой. Наличие в звуке помимо основного тона еще и обертонов, ничего, по сути, не меняет. Хотя картина становится значительно более сложной.
Но, что это за событие, единичное колебание, рождающее единичную волну, которая, попадая в орган человеческого слуха многократно преобразуется, превращается в нервный (электрический) импульс, достигает соответствующей зоны коры головного мозга и превращается в ощущения (в факт сознания)? Есть все основания сказать, что это энергетическое событие. Энергия заставляет струну (или иное звучащее тело) колебаться. Каждое колебательное движение есть энергетический импульс, вызывающий соответствующий волновой процесс в воздушной среде. И вся цепь дальнейших превращений есть одновременно цепь превращений энергии. Способность к превращениям важнейший атрибут энергии как таковой. И любая совершаемая энергией работа оказывается одновременно и актом такого превращения, или, хотя бы сопровождается таким превращением. Превращение кинетической энергии в потенциальную и обратно, превращение одного вида энергии в другой суть разные стороны этого превращения.
Возвращаясь к разговору о звуке, мы можем теперь сказать, что звук есть структурирование времени с помощью энергии (энергетических импульсов или энергетических событий). Можно сказать и так, что «субстанцией» музыкального звука является энергетически структурированное время. А каждый отдельный звук есть конкретный образец энергетически структурированного времени, обладающий своими индивидуальными внешними временными границами и индивидуальной внутренней временной структурой.
Поднимаясь на более высокий структурный уровень рассмотрения, мы увидим, что и здесь продолжают действовать те же категории «время», «энергия», «событие». И здесь их связь остается столь же неразрывной. То есть, мы вправе сказать, что музыка (помимо прочего) есть искусство структурирования времени. А музыкальное время структурируется с помощью музыкальных событий. Данный тезис означает, по сути, принятие определенного подхода к изучению музыки. В соответствии с этим, нам необходимо специально заняться обсуждением (анализом) категории события для того, чтобы выделить такие аспекты данного понятия, которые имеют существенное значение для такого особого вида событий, как музыкальное событие.
Определений понятия «событие» существует много, как существует немало разных подходов к исследованию и интерпретации этого существенного аспекта движения, изменения и развития реальности на всех ее уровнях и аспектах. Можно сказать, что во всех случаях, когда предметом нашего интереса становится что-либо развивающееся во времени, тогда мы так или иначе имеем дело с некоторого рода событиями. Вполне естественно, что процессы разной природы образуют внутри себя события, которые, обладая и общими характеристиками события вообще, несут на себе, тем не менее, и определенные специфические особенности. В соответствии с этим, исследователя могут интересовать в одних случаях одни, а в других случаях другие аспекты события.
Поэтому, прежде чем пытаться определить понятие «музыкальное событие», попробуем сформулировать те характеристики события вообще, которые мы считаем важными в первую очередь. Напомним, что центральной проблемой для нас была и остается является проблема музыкального времени. В соответствии с этим «хроноцентристским» подходом, на первом месте для нас оказывается отношение события ко времени. Исходя из этого, мы будем считать событием то, что маркирует момент времени, сообщая ему индивидуальность, отличающую от иных моментов времени. Это может быть некое явление, происшествие, деятельность и т. д.
Что касается момента времени, то здесь нужен небольшой комментарий. Момент в данном контексте понимается не как некая абсолютная не имеющая длительности точка на шкале времени. В человеческой реальности (в человеческой жизни) подобных феноменов нет. В частности, любое жизненное настоящее есть относительно настоящее, которое имеет свою длительность. Иногда эта длительность воспринимается как слишком короткая, скоропреходящая, трудноуловимая. Иногда, напротив как тягостно неподвижная. В нашем случае длительность момента, определяемого (маркируемого и наполняемого) событием, также определяется характеристикой события его длительностью.
Данная характеристика события является для нас предельно общей. Существуют важные конкретизации, на которые теперь необходимо обратить особое внимание. Среди множества событий (помимо множества элементарных и ничего не значащих типа падения с дерева осеннего листа), есть такие, которые связаны с более глубоким и качественным преобразованием контекста реальности. Для объяснения этого обратимся к такому (достаточно известному) способу толкования слова «событие», которое связано с его внутренней формой, «со-бытие». Вот что мы читаем о слове «событие» в толковом словаре русского языка В. Даля: «СОБЫТИЕ, событность кого с кем, чего с чем, пребывание вместе и в одно время; событность происшествий, совместность, по времени, современность. Событные происшествия, современные, в одно время случившиеся».6