Долгие годы ничего о нём не знала и вот «Это я, Пишулин, ты помнишь меня?» был первый его вопрос в Интернете. Он, мой бывший поклонник и журналист районной газеты, который в юные мои годы, сделав предложение и получив отказ, уехал на Дальний Восток. Но тогда я ответила, всё же маскируясь и проверяя адресата: «Когда-то знала парня, который жил» и назвала мой городок. И он тут же ответил: «Ну да, это я, я! Василий. Может, вспомнишь, как танцевали в парке, а потом я провожал тебя домой и нас всегда встречала ваша белая собачка по имени Ласка?» Да, это был он. И написала: «Где ты теперь?» «Живу на берегу Енисея и так сталось, что теперь ощущаю эти края своей родиной». Ну, а потом слово-за слово и выяснилось, что скоро приезжает в мой городок, в котором живёт моя мама, навестить родственников, и если буду не против, то хотел бы встретиться. И была встреча. И распахнул Василий передо мной дверь в мир, который был совсем незнаком мир жизни на берегах далекой реки Енисей.
Мы сидим возле того места, где когда-то была танцплощадка, на которой кружились с ним в вальсе, и он грустит:
Как же всё изменилось! Ничего от прошлого не осталось. А помнишь
И начинает вспоминать те далекие дни, когда этот парк назывался Городским садом, когда каждый вечер здесь играл духовой оркестр, когда вон на том месте был неработающий фонтан в виде круглой чаши, на краях которой белели три маленькие фигурки львят, смотрящих на предполагаемые струи воды
Василь, мягко прерываю его, можно я тебя так поназываю как в давние годы?
Улыбнулся:
Да, конечно Опустил глаза и в лице промелькнуло нечто давнее: И это мне даже очень приятно.
Так вот, Василь, жизнь идёт, бежит, летит, всё течет, всё изменяется, так зачем же грустить? Я тебе рассказала о себе, а теперь расскажи-ка ты о том, как живётся там, на далёком Енисее?
Да живём И помедлил, поводив взглядом пробегающего мальчишку: А вернее, выживаем. И говорю «выживаем» не для того, чтобы вызвать жалость, а потому Замолкает, смотрит какое-то время на детишек, пытающихся раскачаться на качелях, и я слышу: Когда уезжал отсюда, то увозил с собой в душе робость: как я там буду?.. в чужих-то краях, в чуждой среде, в суровой сибирской тайге?
Почему непременно в тайге? Там есть и большие города, а журналисту в них
Усмехается:
А я туда ехал не как журналист. Ведь сразу решил, что стану промысловиком-охотником.
Господи, почему такой крутой поворот?
А вот так Почему-то решил тогда когда ты не И взглянул, улыбнулся, но не продолжил. Решил сразу и бесповоротно: нет, не хочу быть журналистом. Надоело исхитряться, врать, подчиняться партийным «товарищам»8. Стану-ка я человеком, который сам по себе, и которому никто не указывал бы что делать. А как раз тогда вычитал в газете, что на Енисее нужны промысловики-охотники, вот и
Но ты же взглянула вопросительно.
И он догадался:
Ну да, охотник из меня был так себе лишь с батей иногда с ружьем в лес ходили, но на Енисее были инструктора, вот и
Василий снова замолк, словно вспоминая что-то, но встрепенулся:
Ничего, выучился. А, вернее, пришлось учиться, когда забросили с собакой, консервами и мешком сухарей на несколько месяцев в тайгу. Жить захочешь, выживешь. Сразу всё пришлось постигать за четыре месяца охоты. И кулемки делать, и костер из сырых дров разжигать, и с собакой общий язык находить, чтобы кормила, избушки рубить, путики к ним прокладывать
Подожди, подожди замотала головой, ты забываешь, с кем говоришь. Я же не знаю, что значит кулёмки, путики и зачем избушки надо было рубить?
Засмеялся:
Ой, прости, и впрямь Ты если что, спрашивай, а то я Да кулёмки ловушки для соболя, которые делаем через каждые сто, сто пятьдесят метров, а путики тропы к лобазам избушкам, утеплённым мхом и землёй и на высоких столбах
На курьих ножках? усмехнулась.
Ага, от медведей. А то заберутся, переломают всё, повыбросят Так вот, завозим в эти лобазы по девяносто буханок хлеба, другие продукты, а они разбросаны по территории охотника в восемьсот квадратных километров через каждые сто километров.
Ой, теперь ты прости. Неужто у одного охотника такое огромное пространства?
Так и есть, усмехнулся. Тебе, жителю этой скученности, в которой живёшь, трудно поверить, но Он встал и жестом предложив пройтись по парку, зашагал рядом: А потом возвратился в станок в село, на вырученные за мех деньги купил домик и зажил.
Сразу решил там остаться или?.. спросила, тут же поняв неуместность своего вопроса.
А вообще-то «зажил» не то слово. Точнее начал пробовать жить. Знаешь, попасть из относительной цивилизации в такой быт, как там Остановился, усмехнулся: Станок человек в триста, врач и милиционер за сто пятьдесят километров, один магазинчик, в который продукты завозят вертолётом раз в неделю, а муку в навигацию, с мая по сентябрь В общем, условия еще те но простор, красота! Широченный Енисей с восходами над высоким берегом, бескрайние леса с высоченными кедрами и воздух обалденный! А главное, не покидающее ощущение, что я наконец-то выпрямился, стою перед этой красотой и дышу всей грудью.
Я усмехнулась, и он заметил это:
Что, литературщиной пахнуло? И, не получив ответа, добавил: Но то, о чем говорю, правда, а что не могу как-то иначе Так это моя профессия журналиста сказывается.
Ладно, взглянула: Дело не в том. Главное, что я столько нового узнала станок, кулёмки, путики, восход над высоким берегом Енисея И улыбнулась как можно ласковее, пошла: Ты давай, рассказывай, Василёк. И впрямь для меня всё это ново и очень интересно. И как ты вживался в эти просторы? подтолкнула вопросом.
А вот так и вживался, пошёл рядом. Прежде всего научился топором не только кулёмки строить и избы рубить, но и всё остальное делать, ведь топор самый необходимый инструмент в тех краях. Знаешь, там говорят: если б не клин да мох, то плотник сдох.
Ну, мох вроде понятно для чего, а вот при чем тут клин?
Да не тут рассмеялся, а там. А там клин, вырубленный топором, нужен для того, чтобы расщеплять ель на дерёво, из которого потом делают лыжи, ведь на купленных далеко не уедешь, только на своих И не сразу я научился их делать, только на четвертый раз и получились, а то начну нос загибать в бале в приспособлении, и трещина, трещина Для этого нужен опыт, сноровка Помолчал, приостановился, взглянул: Знаешь, у нас постоянно надо думать о своей работе, иначе не выживешь, а у вас Сходил на работу, пришел домой и всё, отдыхай.
Да нет ну как же я тоже залепетала, а Василь усмехнулся:
«Тоже», да не тоже Если ты сделаешь что-то не так, то тебя начальники поправят, а у нас Не наловил рыбы, не настрелял во время перелёта гусей, уток, вот и
Жалко птичек, вырвалось. Ведь нечаянно можно и лебедя
Можно но охотники их гонят с выв Взглянул: Ну, с небольших озёр, остающихся после половодья, и гонят потому, что если лебеди сели, то гуси уже не опустятся. На эти вывы потом садятся утки, гоголи, кряквы, чернецы, которых
Которых вы и убиваете? взглянула с упрёком.
Василий помолчал, сделал несколько шагов и только потом услышала:
У нас не говорят «убить». У нас говорят «добыть». И пойми, ведь зарплату в нашем станке получает немногие и большинство живёт тем, что добывает на охоте, в реке, на своих огородах за короткое лето, когда и в июне может выпасть снег. Правда, выручают белые ночи, успевают овощи вырасти, но основное дает охота, вот весной и плывут каждый в свой балОк ну, сарайчик на озерцах, в котором живут во время весновки И снова взглянул: Поясняю, поясняю. ВеснОвка весенняя охота и ловля рыбы на озерцах.
Мы вышли из парка и пошли по улице, спускающейся к реке. Когда-то шли с ним этой дорогой вот так но держась за руки. Господи, как же давно то было! Интересно, а помнит ли он об этом? Спросить? Нет, не буду, а спрошу вот о чем:
Василь, а как ты?.. Женился ли, есть ли дети?
Но он ответил не сразу:
А ведь по этой дорожке когда-то мы с тобой улыбнулся и, махнув рукой, продолжил: Женился Но когда дети
И кто да кто? перебила.
Дочь почти взрослая и сынишка Так вот, когда они подросли и жена упорно стала проситься в Красноярск, то я и купил им там квартиру. Звала меня с собой, но я И поддал ногой попавшуюся на дороге палку: А я не поехал. Ну не мог я снова отдать себя в рабство после того, как почувствовал свободу! Но частенько наезжаю к ним, ведь я же кое-что пишу для краевой газеты, да и по детям скучаю.
Замолчал Наверное, эта тема для него и теперь больная, надо уйти от неё. И спросила первое попавшееся:
Скажи, а не надоедает ли есть толькорабу, рыбу, рыбу?
Засмеялся:
Не-а, не надоедает. Ведь её столько!.. Мукша, чир, нельма, харица, окунь, вязь, ленок, щука правда, щуку больше для собак запасаем, ведь во время зимы килограмм двести на каждую надо. А еще таймень, осетровые, тогун ме-елкая такая рыбёшка, жирная, но до чего ж копчёная хороша! Да и вообще, рыбу по-разному запасают: засаливают, коптят, вялят, сугуду готовят И взглянул: Да зимой ловят её в прорубях, режут на куски, со снегом и солью перемешивают, а когда едят, то каждый кусочек обмывают и в рот, обмывают и в рот. Вкусно.