Ала ад-Дин,
прочёл я и обнаружил привязанный к лампе перстень с гербом страны Магриб. Миниатюрный светильник нёс на себе золотую цепочку, его я повесил себе на шею под одежду. Запихнул я арабский амулет за пазуху. Перстень надел на средний палец правой руки, печаткой внутрь.
Следующие гробы оказались с норовом, не желали сдвигаться с места. Тяжёлые! Пришлось с торцов гробов бензопилой фирмы Stihl резать окна. Обгалдером я извлекал тяжёлые золотые слитки. Облегчённый гроб выдвигал фомкой для удобства изучения содержимого. В огромных домовинах кроме прочего нашлись пятьдесят один миллион долларов различными купюрами, по семнадцать миллионов в каждом. В гробах-ящиках были такие же восковые головы, такие же бестелесные покойники. Вернее два покойника и покойница. Дева-покойница венчала себя свастикой. Глаза усопшей были закрыты. Мертвец с серпом и молотом был с наглыми, с открытыми глазами. Похожий на пирата Флинта, похожий на портрет со старинной гравюры, что висел в моей каюте, советский серпомолотовский покойник зорко охранял сокровища контрабандистов! Мёртвая голова, у которой герб был увенчан звездой Давида, походила на хитрого еврея Гобсека, что был изображён на моей настольной каютной книге. Покойница, вернее спящая Дама была вылитая Норма Джин. Её я назвал «дамой с каменьями». В гробу дамы кроме долларов оказались бриллианты и такие драгоценные камни, каких я никогда не видел.
В домовине под грудой необработанных алмазов я заметил предмет, засыпанный мелкими драгоценностями. В один миг откопал изящный футляр с золочёным узором, с фигурной серебряной застёжкой. Открыв футляр, задохнулся от изумления. Передо мною в гнёздышке зелёного бархата лежал бриллиант невероятной величины! Наичистейшей воды ценность притягивала взгляд. Обработанный алмаз был с утиное яйцо, прекрасной формы без единого изъяна. Под лучами шлюпочных фонарей алмаз испускал свет, подобный электрическому. Казалось, горел миллионами притаившихся в нём огней! Я плохо разбираюсь в драгоценных камнях, но пропавший 3 декабря 1894 года на одном из тихоокеанских островов Самоа знаменитый Алмаз Раджи Кашгара, алмаз «Око света» я узнал. «Око света» знают все! Легендарный, крупнейший в мире бриллиант был чудом и говорил сам за себя. Его держал в руках Будда! Красота камня ласкала мой взор, мысль о его неисчислимой стоимости подавляла воображение. Я понимал: ценность камня превышает доход президента США за многие годы! Этим камнем можно оплатить постройку любой виллы на любых побережьях морей и океанов! Я решил построить дворец более пышный, чем вилла греческого миллиардера Онасиса. После постройки вилл и дворцов останется столько денег, что хватит ещё на четыре обыкновенных состояния! Овладев только этим алмазом, можно навеки освободиться от проклятия, тяготеющего над человечеством! Можно следовать своим склонностям ни о чём не заботясь, никуда не торопясь, ни с кем не считаясь! Я нечаянно повернул камень. Брызнули ослепительные лучи, пронзили моё часто бьющееся сердце. В мгновение ока захлопнул футляр, сунул алмаз в карман, решив, что с этой ценностью никогда не расстанусь! Под восковой женской головкой Дамы находилась маленькая шкатулка в виде орехового стула с гнутыми ножками. Обивка миниатюрного стула-шкатулки была репсовоя, синяя, в розовую полосочку. В ореховом кладохранилище я обнаружил три нитки жемчуга. Две по сорок бусин и одна большая в сто десять. Затем нашёл брильянтовый кулон старинной работы стоимостью в четыре тысячи фунтов. В стуле были кольца! Не обручальные, не толстые глупые и дешёвые. Дорогие, тонкие, лёгкие с впаянными в них чистыми, умытыми брильянтами. Сокровища «Каялы» подавляли воображение! Тяжёлые ослепительные подвески, кидающие на женское ухо разноцветный огонь, поражали красотой. Ввергали в трепет браслеты в виде змей с изумрудной чешуёй. Очаровывало жемчужное колье, которое было по плечу опереточной примадонне. Венцом всему была сорокатысячная бриллиантовая диадема. Я оглянулся. В тёмных углах узких лабиринтов трюма вспыхивал изумрудный свет. Брильянтовый дым держался над моей головой. Жемчужные бусы катились по деке трюма, жемчуга прыгали по обрезкам досок. Драгоценный мираж потрясал океанское судно. На дне огромного гроба со свастикой, под стулом-шкатулкой, обнаружилась котиковая шуба, подбитая уникальными чернобурыми лисицами. Воротник был сшит из соболей. Пришитые карманы шубы переливались мехом горностая. Карманы, набитые золотыми медалями, платиновыми нательными крестиками, золотыми мостами оттопыривались горками. В шубе находились золотые часы, портсигары, обручальные кольца, перстни, браслетки, фермуары. Я подсчитал горностаевые карманные сокровища. Не меньше, чем на четыреста тысяч одних перстневых брильянтов! Под шубой было большое овальное, весом килограммов десять, золотое блюдо. На блюде я заметил пасущееся изваяние Золотого Тельца. Снизу, похороненные под ценностями, придавленные тяжестью копыт Тельца лежали два простых христианских креста-распятия изготовленные из потемневшего ливанского кедра. На древние кресты, что были в гробу со свастикой, я сначала не обратил внимания. В отстствующих ногах «фашиствующей» Дамы с каменьями, в дальнем конце огромного гроба Нормы Джин, оказался ларец настоящей индийской работы! Скорее сундучок производства бенересских кустарей-литейщиков. На сундучке сиял литой массивный запор, изобрающий сидящего Будду. К резной ручке на крышке был привязан шёлковым шнуром ключ. Я распахнул ларец. В свете фонаря заблестели, заиграли драгоценные камни о каких читал в приключенческих книгах и мечтал мальчишкой в Репном. От блеска сокровищ можно было ослепнуть! Странно, но в ларце-сундучке, вместе с драгоценными камнями, находился какой-то невзрачный старинный стакан, сделанный из потемневшего материала. Сосуд-стакан был похож на дешёвую чашу для причащения. Чашу сунул в карман, продолжая наблюдать за игрой света драгоценных камней. Насытившись великолепным зрелищем, выложил из ларца драгоценности. Насчитал сто двенадцать бриллиантов чистой воды! Я не поверил, но среди них сиял «Великий могол»! Я знал: это второй камень в мире по величине! Спрятав «Могола» в карманах своей одежды, обнаружил сто шестьдесят шесть изумрудов, двести один рубин, правда, много мелких. Ещё в ларце оказалось шестьдесят семь карбункулов, тысячу сто тридцать девять сапфиров, двести семьдесят два агата и несчётное количество бериллов, ониксов, кошачьего глаза, бирюзы. Сверкали разноцветные камни, чьи названия я не знал. Тускло горел жемчуг две тысячи сто сорок четыре превосходных жемчужины светились изнутри. Пятьсот тридцать шесть прозрачных жемчужин были снизаны в чётки.
В других гробах были и цветные деньги, и зелёные доллары, и древние монеты. Отсвечивали червонцы, блестели камни-самоцветы. Драгоценности, золотые украшения, золотые слитки были разделены по гробам в непонятной последовательности. Я кажется уже говорил, что в гробу с полумесяцем бумажные зелёные и цветные бумажные деньги, золотые слитки лежали на кокаине.
В середине четвёртой ночи я осветил сокровища с помощью маленьких лампочек от старых спасательных жилетов. Батарейки «Маячок» работали, давали электрический ток, если их окунуть в ведро с морской водой. В тесном пространстве под светом семнадцати лампочек лежали зелёные пачки ста миллионов долларов. Деньги из разноцветной бумаги пестрели непонятными символами. Сияло золото, золото и золото. Ослепляли обработанные алмазы бриллианты. Светились изнутри жемчуга. Лампочки освещали пространства узких лабиринтов. От груды золота и драгоценных камней взметнулся блеск такой силы, что я был ослеплён. Рубины, сапфиры, изумруды, деньги изменяли мой характер. Я становился неторопливым, молчаливым, солидным человеком. Насчитал несколько сотен необработанных, так называемых кровавых алмазов. Обнаружил среди них тринадцать огромных, ювелирного качества. Так как в каратах не разбирался, взвесил их в граммах. Самый большой алмаз весил 688,5 грамма. Был здесь и мелкозернистый агрегат алмазов весом 278,1761484375 грамма. Его точный вес значился на прикреплённом к нему ярлычке. Остальные 11 алмазов были 243 грамма, 162 грамма, 97,2 грамма, 108 граммов, 56,95 грамма, 92,259 грамма, 54,27 грамма, 55,08 грамма, 45,9 грамма, 13,77 грамма и 32,4 грамма. В громадном гробу «Дамы с каменьями», в квадратном футляре из чёрного сафьяна находилась ещё одна, теперь берилловая диадема. Это было великолепнейшее произведение ювелирного искусства! В диадеме было 67 достаточно крупных бериллов. Ценность золотой оправы не поддавалась исчислению! Ошалевший от удачи, ошарашенный количеством, и блеском своего богатства, я присел на обрезок доски с маркировкой свастики.
Справа от меня при свете иллюминации блистали красноватым отблеском золотые червонцы. Слева уложенные в порядке слитки, не обработанные, обладавшие только весом и ценностью золота. Рядом очищенное золото в слитках с Great Seal of the United States и гербами Советского Союза. Змеились золотые пластинки с чешским львом, с длинными номерами 999,9. Мелкие золотые слитки, с надписью Fine Gold 999.9 1000 g валялись под ногами. Поодаль, в тесном проходе перешагивал груды алмазов. Холмиками сияли обработанные разновидности минерала корунда: сапфиры и рубины. Сверкание благородных огненных опалов с радужной игрой цветов мешало видеть тесный лабиринт проходов меж пакетами пилолеса. Бриллианты изумляли размером и красотой. Всего было двести семьдесят девять особо крупных бриллиантов и бесчисленное множество мелких. Мелкие бриллианты лежали отдельно, их сосчитать было невозможно. В пластиковом герметичном пакете я нашёл сто шестьдесят два особенно крупных рубина удивительного блеска. Сто двенадцать превосходных изумрудов, семнадцать огромных сапфиров и тридцать три крупных опала находились в особой упаковке. Огненно-красные гранаты напоминали кровь. Каждый крупный самоцветный камень был в мягкой изолирующей упаковке особого цвета. Ярчайшие драгоценности, когда собирал их в пластиковые вёдра, падали друг на друга сверкающим водопадом. Стучали подобно граду, бьющему в стёкло. Вновь и вновь я пересчитывал богатство! Помимо ста миллионов долларов США у меня оказались пачки мексиканских долларов, турецких лир, фунтов, рупий, песет, центавосов, румынских лей, лимитрофных лат, злотых, пачки бумаг с изображениями королей и президентов. Банкноты с изображениями свиней, женщин, цветов удивляли. Какая-то неведомая цивилизация вставала перед моим взором.
Неважно, что бумажно! Важно денежно!
с замершим дыханием, переполняющего меня восторга, восклицал я про себя. В просторном гробу Гобсека обнаружил шестьсот восемьдесят восемь с половиной мелких золотых слитков, каждый весом от 96 до 192 золотников, в основном, их вес был в сороковую часть пуда. Насчитал двадцать две тысячи тридцать две золотых монеты, все с изображением папы Александра шестого. Золотые солиды усмиряли суету. Солидный клад! Я убедился, что это только половина подсчитанных мною монет, далее считать не стал по причине экономии времени. Обеими руками мерил неупакованные драгоценности. Насчитал тридцать две пригоршни светящегося изнутри жемчуга, шестьдесят четыре пригоршни алмазов, шестнадцать пригоршней других драгоценных камней из которых многие оправы, сделанные настоящими мастерами, представляли художественную ценность, немалую даже по сравнению с их денежной стоимостью. Некоторые камни были, как видно, вынуты из оправ и брошены в сундук небрежной рукой. Оправы, перемешанные с другими золотыми вещами, были сплющены молотком! Видимо для того, чтобы нельзя было опознать драгоценности. Обнаружил в гробах и старинные украшения. Небрежно валялись двести одно кольцо, четыреста пятьдесят девять серёг; огромные золотые цепи, всего тридцать две штуки, если не ошибаюсь; четыре тяжёлых больших золотых распятия. Виртуально дымились две массивных золотых кадильницы. Пузатилась золотая чаша для пунша, изукрашенная виноградными листьями с вакхическими фигурами искусной ювелирной работы. Четыре рукоятки от шпаг с изящными чеканными украшениями призывали вооружаться. Было много мелких вещиц, которые не в силах сейчас припомнить. Я уж не говорю о часах на цепочках: их было пятьсот двенадцать штук, и четверо из них стоили не менее чем по сто тысяч долларов! На одних часах стояла точная цена. Они были оценены в 383048 долларов и 55 центов. Часы были древними, ржавчина и окись уничтожила механизмы, но украшенные драгоценными камнями золотые крышки были в сохранности. Огромный изумруд, непостижимым образом выдолбленный изнутри, изображал часы песочные. Снаружи изумруд не был повреждён! Внутри изумруда тонким звоном, сверху вниз в течение семнадцати минут пересыпался золотой песок. Золото, золото манит нас! Отдельно лежали пакеты со старинными золотыми монетами самой разнообразной чеканки. Вероятно, мафия перебрасывала в Европу старинный клад.