Икар второпях освободился какой-то пожилой женщине на грудь, затем сходил к Озеру и опорожнился в него. Он побродил по окрестностям, облюбовывая себе местечко. В конце концов, его решением стало построить соту прямо перед озером, там, где подножье горы было максимально близко. «Вместо того чтобы таскать тазик, можно же высунуть пенис в щёлку и опорожниться, а Копру кидать», заключил он.
Икар натаскал костей и заложил фундамент. Много времени уходило на то, чтобы очищать строительную площадку от назойливых и любопытных детишек. Они то растаскивали принесённый материал, то крушили конструкции. Постоянно к Икару приносило парочки, которым страсть как хотелось ублажать друг друга прямо у него под носом. В один из таких моментов он решил отвлечься и сбегать к старому обиталищу, чтобы проведать обстановку.
Казалось, что публика стала ещё многочисленнее. Все, кто шёл мимо с тазиками либо примыкали к толпе, либо останавливались и неотрывно смотрели на диковинную толкотню. Икар заприметил среди них знакомую фигуру, размахивающую руками. Это был Краст.
Расходитесь, расходитесь! Несите свою насущную Пищу! кричал он. Тут больше ничего нет!
«Что значит, тут больше ничего нет, а?.. Нет, сейчас не тот момент, чтобы приблизиться, Краст так просто меня не отпустит», передумал Икар подходить к советнику и повернул назад к стройке.
К счастью, фундамент застыл и настало время возводить стены. Он вдавил кости по периметру и принялся слой за слоём намазывать строительную смесь. Он чрезвычайно спешил, так как беспрерывно мешали. Закончив с ненормально высокими стенами, Икар оставил их для просушки и отправился за женщиной.
Он искал как раз там, где она должна была находиться согласно сведениям от Пу. И если бы не постоянно открытый рот, бросающийся в глаза издалека, то, возможно, она была бы потеряна для него навсегда. На самом деле практически весь женский пол был на одно лицо, и у некоторых различия были лишь в цвете глаз или в росте.
Она неподвижно лежала среди себе подобных в луже крови и отвислая грудь вздымалась от затруднённого дыхания. Ребёнок валялся у промежности и истошно кричал. Он опорожнился себе в сомкнутые боками ладони и, расплескав половину по пути, донёс Урину до роженицы и потёр ей виски в оздоровительных целях. Аэлита не была слабоумной, как большинство женщин, и её блудливое лицо светились разумом. Её уголки глаз заулыбались, когда заметили Икара. Она силилась произнести его имя, но вместо слов доносился только растянутый и волнообразный звук «а».
Ты моя славная, девочка, да, лепетал Икар и сперва мелкими порциями опорожнился ей в глотку, затем струя густой спермы пушечными выстрелами поразила пунцовое лицо.
Из-за мышечного расслабления одновременно с этим из него туго полезла Копра. Она была настолько плотной и немного больше средних размеров, что аж прерывисто хрустела на протяжении всего продолжительного выхода. Аэлиту буквально завалило и они неторопливо размазывали всё это друг на друге. Акт грязной любви, сдобренный опорожнением и приправленный на закуску освобождением, что могло быть прекраснее?
Аэлита пыталась подсобить в стройке, но Икар, видя её ослабленное состояние, не позволял это делать. Он неожиданно для себя захотел поделиться с ней своей вещью. Дать подержаться за неё совсем чуть-чуть, чтобы она ещё больше убедилась, что перед ней вовсе не простой человек. «Может это только я не могу рассмотреть своего лучшего друга? Может потому, что моё лицо слишком большое или может он хочет разговаривать только с женщинами? Хм» подумал он, отвлёкшись от занятий.
Как ты считаешь, здесь нужна крыша? спросил Икар, присев рядом с Аэлитой. Она отрицательно замотала головой. Я кое-что сделаю, добавил он, имея в виду лестницу, мы будем залезать на самый верх и кидать нашу Копру во всё, что движется.
Он легонько засмеялся, тут же насторожился и удивился, повторив про себя несколько раз «мы». Внутри него помертвело и защемило. Икар сначала посмотрел на задыхающуюся по непонятным причинам подругу, у которой уже образовались морщины от вечно напряжённых лицевых мышц. После этого он перевёл взгляд на высокий дом без входа и выхода. И в итоге зрачки застыли на веренице людей, свободно шныряющих и не привязанных ни к чему материальному, не обеспокоенных, как он, и не помнящих, каким было их надземное вчера. Икар нечаянно освежил в памяти, как сделал больно Пу, как хотел солгать, а теперь ещё и присваивание себе другого человека. Всё зашло чересчур далеко, и надобно было срочно что-нибудь предпринять.
Аэлита, ты Его бесстыдные губы затрепетали, а глаза намокли от сострадания к самому себе. Если ты хочешь уйти, ты можешь идти, я тебя не удерживаю, посмотри на них, хочешь примкнуть и таскать тазы туда-сюда опять? Ну иди-иди, что ты смотришь на меня? Я буду тут, будешь приходить, у меня всегда для тебя полный кишечник. Он начал хлопать ей по плечу, подгоняя. Аэлита с большим трудом встала и пошла в противоположную от него сторону. С каждым её сбивчивым шагом его захлёбывающийся и истеричный плач усиливался. Икар сорвался с места и с разбегу врезался в неё сзади, повалил и придавил всем весом. Ну куда ты поплелась? Неужели ты ещё не поняла, что со мной всё будет по-иному? не переставая плакать, говорил он ей в самое ухо.
Икар снова поволок её за ноги обратно. Просто лежи спокойно, я сам всё сделаю как надо, смесь ещё не высохла, на тебя хватит, отдохнёшь как следует до моего возвращения, да? Икар сдвинул её ноги вместе и сложил руки на груди. Он натаскал тазиков со строительной смесью и полностью залил тело, оставив только голову. Аэлита, это поможет твоему болеющему влагалищу снова стянуться и принять прежний вид. Меньше движений, быстрее выздоровление. Осталось засунуть тебе в рот добротный шмат с засохшей стены, чтобы ты не смогла ни проглотить его, ни выплюнуть. Тебе нужен покой и отдых после родов, а не член во рту проходящего мимо, тем более бездумная попытка вставить член тебе в такой рот, как у тебя ни к чему путному не приведёт. Икар выдрал из стены твёрдый кусок без заострённых краёв и, растянув ей уголки губ в стороны, аккуратно вложил, придавив язык.
Он решил уйти куда-нибудь подальше и надолго, пройтись по непопулярным и подзабытым местам. Икар предположил, что за время кратковременного отсутствия стены окончательно просохнут, народ у старого домика окончательно разойдётся, женщина отдохнёт и наберётся сил, и можно будет построить лестницу. Он отходил от Аэлиты, периодически оглядываясь. Её глаза выделяли влагу. Он прекрасно видел это, но совершенно не хотел задаваться в тот момент назойливыми вопросами о причинах и следствиях всего этого
VIII
Он заходил в соты, угощался настойками, которые придавали временное повышение бодрости и подвижности. Эффект был лёгким и продолжался совсем недолго. Икар призадумался сверх всякой меры и добрёл до таких глухих мест, где костры почти догорали и срочно нуждались в дозаправке.
Неожиданно Икар услышал издалека удивительный звук, который был до такой степени громким, что сотрясал окружающее пространство и манил к себе. Он исходил из отдалённой и сиротливо стоящей соты совсем жалкого размера и без крыши. Икар приблизился, заполз внутрь и его тут же оглушило и заложило уши. Перед ним во всей красе предстал пожилой мужчина с отсутствующими до локтей и колен конечностями. Удивительно белокожий старец бесновался и зверски колотил обрубками по блестящим округлым вещам, вдавленным в стены. В центре помещения пылал маленький костёр. Икар осмотрелся и заметил на стенах, полу нарисованные лица детей и все они были совершенно одинаковые.
Что ты делаешь, куда подевались твои руки и ноги? сразу же спросил Икар, как только старик утихомирился и приметил его.
Так, стой, стой, внезапно ответил он, когда столкнулся с тягучим взглядом Икара, замри, не двигайся.
Икар повиновался, старец стёр густой шевелюрой несколько детских лиц, достал откуда-то палочку из строительной смеси, зажал зубами и начал что-то выводить, периодически поглядывая на гостя. Он действовал очень уверенно и ни одна морщина не пошевелилась, насколько он был увлечён и спокоен. Икар боялся шелохнуться. Незримое влияние исходило от этого старика. Икар подумал, что если он сделает хоть одно неловкое движение, если он хоть как-то попытается нарушить повисшую гармонию, то объяснения не последуют.
Вокруг было невероятно тихо. Тишина пропитывала всё обозримое пространство. Люди всегда говорили еле слышно, ибо повышенная громкость раздавалась раскатами эха на дальние дистанции и, замешиваясь, эти раскаты образовывали спутанную какофонию. Икар вперился в процесс рисования, зрачки неотрывно следили за каждым движением. Завораживало, как под краешком палочки зарождается нечто до боли знакомое. Спустя некоторое время старец закончил и быстрым взмахом руки подозвал захожего гостя. На рисунке были изображены два одновременно соблазнительных и отталкивающих лица, которые серьёзно отличались от всех остальных. Они как будто вросли друг в друга. В области ушей и вокруг глаз, рта были нарисованы какие-то кривые линии-помехи и многочисленные точки. Икар принялся активно щупать своё лицо, не отрывая взгляда от рисунка. Затем он вспомнил того ужасного и таинственного незнакомца из разбитого зеркала.