Когда захочешь излиться, вытащи, пожалуйста, попросила она.
Он не уразумел, что она имела в виду. Контроль ослабевал, Икар приближался к пику. «Вот сейчас, ещё немного, сейчас», вертелось в голове. Он начал бурно извергаться, не сдерживаясь в кричащих словах, прилёг в этот момент на неё сверху, обняв руками за пояс и крепко прижавшись.
Я всё, сообщил он, продолжая дёргаться в лёгких корчах. Спасибо тебе большое, что согласилась принять меня. Я оставил свою сперму у тебя внутри.
Женщина медленно понурила голову и, ничего не произнеся, встала и пошла прочь, даже не взглянув на него. Икар проводил её взглядом и направился обратно к Красту, а тот уже стоял с открытыми объятиями.
Ну как ты? спросил Краст.
Так жарко и колко внутри было, ответил Икар, стискивая его. Это как наполнение, но удовольствие люди получают равное. При наполнении один наслаждается Пищей
Да кого ты поучаешь, со смешком перебил его Краст.
Может, иди тоже спроси кого-нибудь, предложил Икар, а я посмотрю со стороны, поучусь у тебя чему-нибудь.
Не сейчас, друг, резко отвернувшись, произнёс Краст, позже как-нибудь.
И каждый раз примерно таким образом он отнекивался до самого ухода в народ, после которого Икар видел его очень редко.
Однажды в юношеском возрасте им взбрело в голову побежать вперёд так далеко, насколько хватит сил. Бег был для Краста повседневным и привычным явлением. Он был постоянно окружён скоплением любопытных людей, женщин. Они тянули к его члену руки, чтобы погладить, потрогать, поцеловать. Это всё что они могли сделать, не более. От этого он был всегда возбуждён, и единственным его избавлением был бег прочь от этих соблазнов, бег от вечной неудовлетворённости, бег от своего кажущегося только ему несовершенства.
Они мчались вровень, никто не отставал, никто не перегонял. Это был необыкновенно продолжительный путь, и они останавливались лишь для того, чтобы из своих краников утолять друг другу жажду. От ветерка, создаваемого их стремительными движениями, колыхались огнища. Под стопами хрустела засохшая Копра, и небольшие облачка пыли висели несколько мгновений в воздухе.
Во время бега Икар немного отклонился от курса, забежал в неосвещенную территорию, поверхность под ним деформировалась, и он провалился в бездну. Падение было жёстким, и его правая нога жутко хрустнула. Поначалу Икар не понимал, что стряслось, но затем нерв сделал своё дело. Он послал сигнал о повреждении. Пронзительная боль взорвалась в мозгу и ноге.
Икар неподвижно лежал и не сводил взора с отверстия, через которое провалился. Он непрерывно смахивал крупные слёзы боли и призывал Краста на помощь. Единственным, что он слышал был треск костра и собственные всхлипывания. Никто не приходил. Малейшее движение вызывало спазм жгучей боли. Окружающие запахи волновали, ибо слышал их он впервой. Он хлопал в ладоши, рассказывал себе недавние истории, которые стряслись с ним. Подоспел момент для выхода всего, что в нём было.
Наконец-то, облегчённо выдохнул Икар и подсунул под себя ладошку.
Он смазал лечебной смесью полученное повреждение и с великим трудом удержался от того, чтобы не съесть свою Копру. Потребление своего продукта влекло за собой неминуемое тяжелейшее отравление, которое обычно заканчивалось гибелью. Несколько надземных дней он скоротал в тщетных попытках извлечь огонь, так как этот капризный рецепт требовал строгих пропорций. Икар натёр мозоли на ладонях, высекая столь нужный в трудную пору свет. Умирать от голода, как и от старости было ничуть не больно и конечно же не боязно, так как эмоции страха смерти давным-давно не стало. Твои мышцы слабели и всё вокруг по контуру приобретало мертвенно-бледное свечение, которое усиливалось и в конце концов застилало всё белой пеленой. Ты начинал слышать хоровые голоса древних, они путано нашёптывали неведомые слова из минувших жестоких времён. Следовал хлопок, будто кто-то ударил в ладоши, и жизнь заканчивалась.
Икар находился на этапе контурного сияния. Копры и Урины осталось совсем чуть-чуть. Он не удержался и лизнул смоченный кусочек, а затем тут же сплюнул, чтобы ни крупицы не попало внутрь. Кусочек слабо засветился, но это было не предсмертное знамение.
Слюна! выкрикнул Икар, вспомнив, что это обязательный ингредиент для добычи пламени.
Икар находился на этапе контурного сияния. Копры и Урины осталось совсем чуть-чуть. Он не удержался и лизнул смоченный кусочек, а затем тут же сплюнул, чтобы ни крупицы не попало внутрь. Кусочек слабо засветился, но это было не предсмертное знамение.
Слюна! выкрикнул Икар, вспомнив, что это обязательный ингредиент для добычи пламени.
Он потёр остаток между ладонями, и они воспылали желтовато-красным огнём. Помещение осветилось, и он обнаружил себя окружённым диковинными предметами. Вещи всевозможных размеров и форм были навалены в несколько куч. Слабость и умирание как рукой сняло. Собрав все силы, движимый не угаснувшей за миллионы лет эволюции людской любознательностью и познавательным интересом, превозмогая боль в ноге и свирепый голод, он поднялся и захромал к одному из навалов. Погасив пламя на правой руке, он протянул её и взял первый попавшийся объект. «Такой прочный, сжав его в руке, подумал Икар, даже не рассыпается, будто сделано не из Копры, да, это однозначно не Копра». Он рылся, трогал, гладил, нюхал невероятно крепкие предметы. А какие были цвета и оттенки! Ему нужно было убираться, но находки полностью завладели сознанием. Он начал целовать и обнимать их.
Моё, всё моё, причитал он, употребляя древнее всеми забытое слово, внезапно возродившееся в мозге.
К счастью, здравый смысл одержал победу. Схватив и крепко-накрепко сдавив в руке твёрдую вещь, которая прельстила его серебристым цветом, Икар поплёлся к дыре, ведущей наружу. С болью наступая на повреждённую ногу, он подошёл к отверстию и чуть не умер на месте от разочарования. Оно располагалось на высоте в два его полных роста.
Люди! закричал он во всю глотку, но никто не отозвался.
Икар заметил высокое приспособление у стены. Это была лестница, но он не знал для чего она нужна и что с ней делать, так как при взгляде на вещь у него были мысли о том, как славно иметь эту штуку у себя в соте. Вместо того, чтобы сообразить, приставить её к стене и вылезти, Икар заворожено воображал, как он будет владеть тем, чего ни у кого нет. Он доковылял до лестницы, чтобы потрогать и погладить её. Через некоторое время она уже вовсю светилась предсмертным свечением, которое уже практически заволокло ему пеленой всё зрение.
Раздался необычайно похожий на сухую Копру хруст оторвавшегося от старой лестницы куска. Далее сверху донёсся громкий разговор людей. Все эти привычные звуки вернули Икара из мира предсмертных видений и мыслей на нашу землю, подарив последний шанс на спасение. Окончательно придя в сознание, он схватил пылающей рукой лестницу и подвинул к выходу. Но начав медленно и с большим трудом карабкаться, он остановился на полпути. Взглянув на серебристый предмет в руке, Икар решил дождаться, когда голоса людей удалятся. Это противоестественное решение было продиктовано совершенно новым приятным чувством. Оно обволакивало тело Икара с ног до головы и диктовало свои правила.
Стало снова тихо. Икар добрался до самого верха и неуклюже выглянул одной половиной лица. Вокруг никого не было. Неподалёку горели родные костры, и рядом с ними силуэты сот утешали привычным видом. Икар бесшумно выполз и как можно быстрее захромал в направлении ближайшего костра, так как он мог служить источником экстренного питания, несмотря на то, что влёк за собой несъедобный понос. Он взял охапку горящей смеси и жадно заглотнул не прожевав. Благостное насыщение разливалось по всему телу. Каждая мышца задёргалась от притоков живительной силы. Словно Феникс из древних легенд, Икар осветился на миг изнутри, как будто от маленького взрыва. Услышав приближающиеся голоса, он пустился во что-то похожее на бег, с трудом передвигая хромую ногу.
Удалившись в безлюдное место, он горячо захотел рассмотреть свою вещь. В руке было то, что называли зеркалом. Он медленно отворил защитную крышку и узрел своё отражение. Впервые за миллионы лет человек увидел то, как на самом деле выглядит его истинное лицо. По ту сторону на Икара смотрело вымазанное Копрой, коричнево-желтоватое лицо с глазами, которые ничего не выражали. Сперва он остолбенел, бегая глазами по всей отражающей поверхности, а затем начал пятиться назад. Икар так неудачно упал, что зеркало разбилось вдребезги. Осколки были очень маленькими, и он кинулся небрежно соединять их. Икар снова хотел увидеть того жуткого незнакомца и испытать на себе это невероятное чувство леденящего ужаса и гадливого омерзения. Впереди шли люди. Икар нервно засуетился, не зная, что предпринять.