Умирающе-воскресающий бог
И уже после этого как персонификация смены времён года стоит образ умирающе-воскресающего божества (первоначально обычно лунного). В дальнейшем происходило оформление локальных, со специфическим различиями, культов, с выраженностью той или иной стороны, в соответствии с местными представлениями. Нек. исследователи считают, что образ воскресающего бога соответствует созвездию Тельца (по аналогии со священным быком).
Оригинален по своей сути егип. миф об Осирисе/Усире, супруге Исиды/Исет, брат которой, рыжий Сет (по араб. «асад» лев), убил Осириса, и воцарился сам. Однако его победил втайне выросший сын Осириса и Исиды Хор/Гор, ожививший отца своим глазом. Однако Осирис не вернулся на землю, а стал владыкой «царства теней». Им всем предшествует обычная космогоническая генеалогия. Не исключено, что здесь речь идёт об определённой этно-территориальной преемственности культов. В егип. традиции, как и в Индии, поклонялись всем, даже иноземным, богам.
Возможно, что этот мифол. сюжет о борьбе за власть 2 богов всего лишь один из многочисленных вариантов на тему змееборчества/драконоборчества. Имя Усира (он же вавил. Сирруш, иран. Сраош; отсюда Сириус) известно, видимо, и на Б. Востоке, к примеру, в образе верховного бога Ассирии, культурного героя, победителя дракона Ашшура когда-то прямо ассоциировалось с образом змея, дракона «ящера» (некогда племенного культа северных ижорцев (ср.-век. ижора/ижера), родственных балканским езерцам, предкам совр. албанцев-азери). Имена же Сета и Исиды также попадают под местное название змеи, но и могут рассматриваться как синоним льва царя зверей и символа царской власти. У имени Сета был и этнический б.-вост. вариант Сотех/Сетх, построенный по аналогии с именем егип. же бога Птаха/Пта (на рус. же языке имеющего более понятное имя «птаха, петух»; возможно, имеющего прямое отношение к др.-греч. народу беотийцев предков вяда/вятичей, совр. удмуртов-ватка). Есть предположение, что племенным центром Сета являлся ливанский Сидон (совр. Сайда), куда, как будто, он «сплавил» саркофаг с Осирисом (кроме того, в Сирии есть и г. Дейр-эз-Зор истинный древ. Ашшур). С др. стороны, название Сидона этимологически близко понятиям «яздан» (бог) и «стан (тюрк.), штейн (нем.)» (страна), «остан (турец.)» (провинция). Отсюда же, предположительно, возникло и название древ. исседонов. Кроме того, некая богиня Узуд (вариант Исиды) почиталась в шумер. номе Лагаш (прародине дагест. лакцев, страна которых носит название Лакз). В позднейшей мифологии Исида изображалась держащей на руках маленького Хора. В Шумере же найдены фигурки таких же, но змееголовых, богинь с детьми на руках. Именно отсюда, через образ девы Марии, пережив века, к нам пришёл образ Мадонны.
Традиционен и егип. миф о боге Ра, родившемся из моря в цветке лотоса и боровшемся со змеем Апопом/Апофисом (возможно связанном с егип. же династией Пиопи, которая, возможно, происходит от самодийских (энецких) этносов пэбай и/или выбай, и даже может иметь связь с тибетцами (пёба); ко всему известны также культы скиф. бога Папая, шумер. божества Баба, кашмирского Баба-лашена (в одном из языков «лачын» сокол), что может трактоваться и от тюрк. «баба (й)» предок). Егип. традиция приписывала ему содружество бога Тота, покровителя знаний и торговли, которого др.-греки функционально ассоциировали с Гермесом.
Мировая гора
Попробуем теперь рассмотреть по возможности более полно предание о «мировой горе», обитающей на ней «небесной» птице, и «стране блаженного народа» (в чём-то близкой «стране героев/предков» егип. «полям Иалу» (Елисейским полям, Элизию), т. е. «раю», тюрк. «элю»). Эта тема вот уже более 2 тыс. лет волнует умы исследователей, пытающихся найти суть в этих рассказах. На этой почве возникла не одна традиция толкования, сотни домыслов, множество рассказов о столь же легендарных центрах, где живут великие и блаженные люди: об острове Буяне (связанном с Фениксом-Бенну?), Швета-двипе, Свитьод, Беловодье, Тэгу, Шамбале и т. п. А положило всему начало неск. преданий, скрестившихся на стыке цивилизаций в период рождения основ культурного мира. Неск. народов в древности принесли на юг свои воспоминания о своей северной прародине, что в итоге послужило синкретизации образов, разгадать которые оказалось не под силу даже совр. науке, утратившей с уничтожением мировыми религиями последних реальных представлений о мировоззрении наших предков. Знакомясь с ним, я не перестаю поражаться той простоте и ясности образов, и вместе с тем гениальной прозорливости наших предков, с которой ещё тысячелетия назад они пришли в этот мир, открыв уже тогда для себя то, к чему мы так стремимся сегодня. Поднимая этот вопрос, мы не должны зацикливаться на локальных различиях мифологии, а провести параллель между скифо-греч., егип., шумеро-аккад., иран. и инд. традициями толкования.
В первую очередь мы должны установить естественную понятийную взаимосвязь между горами Меру арий. мифологии, «светящейся» Харой (буквально «горой») Березайти (Высокой Харой, Харайти) иранцев (персов) и Рифейскими/Рипейскими горами греко-скиф. мифологии. Меру именуется «7-главой», главной вершиной её является Мандара, с которой стекает «небесная» река Ганга (более того, как уже было сказано, название Мандары близко имени критского Минотавра, «человеко-быка/человеко-горы»). В иранской эта роль отводится «золотой» горе Хукарья, главной вершине гор Харайти, ассоциируемой с совр. горой Хаккари в Курдистане (древ. Кордуэне, Кар-Дуниаше). С неё течёт «небесная» река Ардви, своим названием близкая древ. стране Арцава/Арзава и Родопским («родовым»? ) горам. Но если ничего не говорится о том, куда впадает Ганга, то об Ардви известно, что она впадает в море (зрайа) Воурукаша («имеющее широкие заливы»; отсюда название совр. г. Бургас в Болгарии?) у подножий Высокой Хары, берега которого населяют арии и туры. В то же время иран. мифология называет некую область Кангху, «высокую и священную», в которой расположены «врата (проход) Хшатросука» (по видимому, от арий. слова «кшатрий» воин). На этих горах существуют, согласно легендам, озёра на вершинах, и там же произрастает священное растение (жизни), одноименное божеству иран. Хаома, инд. Сома (в одной из версий соответствующее, видимо, мандрагоре от названия горы Мандара), которое, по мифол. сюжету, было похищено «небесной птицей» иран. Саеной, инд. Шьеной или Гарудой Супарной («прекраснокрылой»; известной в «Ригведе» и как Гарутмат-Гаруда), имеющей синкретический облик большой хищной птицы и хищного зверя (такова же араб. птица Рух (х), мадагаскарская Роок, рус. Рок (бог Сва-Рог), которым близки греч. Феникс, слав. Финист, егип. Бенну). Кстати, появление образа Роок на Мадагаскаре можно связывать не столько с арабами, сколько с народом, давшим собирательное название малайским племенам мальгашей с древ. б.-вост. племенем амалика (от имени Мелеха/Молоха) библей. амалекитянами. Этот народ арабы упоминают на юге Аравий. п-ова ещё в 1 тыс. н. э. Судя по всему, именно их страну шумеры называли Мелахой/Меллухой и помещали на «Чёрной горе».
Выше уже было сказано о с.-камерунском племени мандара (т. н. «рыжих арабах») которое не могло в процессе своей миграции миновать долину Нила, мигрируя со стороны Кавказа. Именно так в Египте появились правители с з.-европ. генетикой, в число которых попали Эхнатон и Тутанхамон. Если они восходят к древней. династиям, это означает, что в Древ. Египте тоже существовали независимые представления о Севере (в егип. преданиях родиной бога солнца Ра считается полу-мифическая страна Та-Мери то ли на востоке, то ли на севере), свидетельством чему могут быть имена древней. правителя Менеса/Мины, богов Амона и Мина, отчасти близких критскому Миносу, «израильскому» Манассии, м.-аз. Манесу и индуистскому Ману. С др. стороны верховными божествами чувашей являются Торо/Туро, а манси Нуми-Торум, имена которых сходны со 2-й частью названия Мандары. Торо равнозначен сканд. Тору и др.-греч. Дору (в числе прочих Кара, Лида, Миса, Иона, Эола и Тиррена считавшегося потомком м.-аз. Манеса), прародителю дорийцев, возможных предков коми-удорцев (самоназв. удорасаяс). Всё это свидетельства древнейшей взаимосвязи эпических пластов и религиозных воззрений северных племён. Но где на самом деле находился горный хребет (гора) Меру на Кавказе, Урале, или в Альпах пока окончательно не доказано. Само её название, как бы кто ни спорил, связано с этнонимом ср.-век. народа меря, предка марийцев (ветлужские (костромские, нижегородские) и с.-з.е марийцы носят самоназв. мӓрӹ), чему есть целый ряд доказательств. Известно только, что она была-де 7-главой, а число «7» считалось священным у древ. финно-угор., индо-иран. и индо-арий. народов. Если учесть то, что на юг, в Индию, Иран и в П. Азию расселялись представители культур долихокранных европеоидов, восходящих к Ц. и В. Европе, и жившие ещё в эпипалеолите на Ю. Урале, то вероятное число таких мест сокращается до одного: Кавказ не был для них священной родиной предков, в отличие от брахикранных представителей балкано-кавказской расы. К тому же Кавказ явно дальше от севера, чем Альпы и Урал. А на Урале они жили сравнительно недолго и в предгорьях. Однако именно на Ю. Урале есть главная 2-главая вершина Ямантау («плохая (злая) гора»), высотой 1640 и 1510 м, название которой не только близко названию Мандары, но и именно здесь жили племена «абашевцев», претендентов на роль носителей предания о Меру, из которых и могло происходить племя мандара. На эти горы могло быть перенесено представление о прежних местах обитания.