Граф де Робиен и советник посольства Дульсе вместе зашли в кабинет французского посла.
Господин Нуланс, Вы видели эти местные портянки? Я имею в виду краткосрочные обязательства правительства Чайковского, спросил третий секретарь посольства.
Да, я в курсе, а почему Вы так отзываетесь о них?
Я ни на секунду не сомневаюсь, что реальная ценность этих бумажек совершенно ничтожна, и через полгода власти откажутся от их обмена или заставят принимать население в качестве денежных знаков по низкому курсу. Наш контингент несет расходы, и мы также нуждаемся в наличности, которой катастрофически не хватает.
Луи слишком эмоционален, вступил в разговор советник Дульсе, он хотел сказать, что мы не можем обменять рубли на эти обязательства. Если Чайковский хочет получить от Франции некоторую помощь, то он должен дать гарантии возврата сумм через полгода в валюте по сегодняшнему рублевому курсу. Только на этих условиях мы можем дать этому правительству какие-либо финансовые средства.
Хорошо. Вы, граф, отправляйте телеграмму в министерство финансов с разрешением на проведение операции под гарантии местного правительства и обязательные поставки сырья, в котором очень нуждается промышленность нашей милой родины.
Сделка состоялась, и в сентябре правительство Чайковского получило от французского посла еще пятнадцать миллионов рублей наличных денег в царских банкнотах в дополнение к тем пяти миллионам, что были даны Нулансом правительству Северной области в первые дни после переворота. Оказывается, все это время деньги без всякой охраны находились в багаже посольства и путешествовали с ним из Петрограда в Финляндию, потом в Вологду и Архангельск. Нуланс даже переживал по поводу наличности, когда его служащие не смогли сказать, где упакованные миллионы. Когда же деньги нашлись, он облегченно вздохнул.
Скажите, советник, скептически улыбнулся де Робиен, меня снова не покидает мысль: когда мы голодали в Финляндии и питались галетами, а эти миллионы спокойно лежали в нашем багаже, нельзя было маленькую часть потратить на достойную жизнь сотрудников посольства?
Это вопрос не ко мне. Я так же терпел неудобства, как и все. Думаю, ответ лежит в особенностях характера нашего посла, ведь эти траты пошли бы по разделу нецелевых, а этого он допустить никак бы не смог.
Мой разум отказывается понимать столь утонченное отношение к чувству долга, но мы не в праве обсуждать нашего начальника и тем более осуждать его.
Через пару дней Дедусенко снова был в кабинете председателя правительства по финансовому вопросу.
Позвольте задать вам вопрос относительно наших ценных бумаг, очередной выпуск которых мы подготовили к обращению, поинтересовался Чайковский.
Что вы хотите от меня услышать?
Мне сказали, что заявленный уровень доходности мал в условиях сегодняшнего дня, и поэтому коммерсанты принимают билеты крайне неохотно.
Что поделать, развел руками Дедусенко, других денег пока у нас нет.
Это временно. Вам наверняка известно о финансовом проекте, предложенном поверенным в делах Великобритании Линдлеем? Он уверил господина Френсиса, что реформа поможет остановить финансовые неурядицы и стабилизировать рубль. Новые деньги будут выпущены под гарантию Британского Казначейства.
Вы знаете, Николай Васильевич, я убежденный социалист и ко всему, что предлагают британские капиталисты, отношусь с недоверием. К проекту Линдлея тоже, хотя должен отметить, что он весьма разумный человек. Думаю, если этот проект будет реализован, мы скажем господину Линдлею большое спасибо, если нет выразим свое разочарование. Кстати, о генерале Пуле, лучшем друге господ типа Чаплина. Я по-прежнему обращаю ваше внимание на то, что ходят упорные слухи о возможности заговора.
Завидую вашей молодости и полемическому запалу, сказал Чайковский. Насчет Чаплина не извольте беспокоиться, генерал Пуль буквально вчера заверил меня, что без его ведома здесь ровным счетом ничего произойти не может.
Надеюсь, что это действительно так!
Дедусенко удалился, усмехнувшись себе в усы. Генералу Пулю он не доверял.
Что случилось, Николай Васильевич? Спросил Зубов, как только молодой министр покинул кабинет председателя правительства.
Ровным счетом ничего, спокойно ответил Чайковский, мне сообщили очередную сказку о новом перевороте Чаплина. Я как мог успокоил нашего коллегу. У нас есть определенные разногласия с господином Чаплиным, но он и Старцев члены кабинета министров, не думаю, что они решатся на переворот.
Ровным счетом ничего, спокойно ответил Чайковский, мне сообщили очередную сказку о новом перевороте Чаплина. Я как мог успокоил нашего коллегу. У нас есть определенные разногласия с господином Чаплиным, но он и Старцев члены кабинета министров, не думаю, что они решатся на переворот.
Вам лучше знать, Зубов открыл папку с бумагами на подпись. Соблаговолите ознакомиться и подписать.
Чайковский взял папку и снова уткнулся в бумаги. Он работал с полной отдачей, считал, что делает все от него зависящее для блага новой демократической России.
Глава 7
6 сентября 1918 года третий секретарь посольства Франции граф де Робиен с утра отправился в город для участия в параде по случаю прибытия северо-американских войск. Архангельск выглядел уже по-осеннему, кроны берез пожелтели, шел мелкий дождик. Навстречу французскому дипломату быстрым шагом передвигался поверенный в делах Великобритании Френсис Линдлей. Весь его вид говорил о крайней степени удивления и растерянности.
Здравствуйте, граф. Вы на парад?
Разумеется, а почему Вы спрашиваете, разве мы не будем стоять там вместе и приветствовать американских солдат?
Нет, моей ноги на этом параде не будет, я протестую и должен немедленно принять меры.
Против чего?
Как, Вы не знаете?
Совершенно не в курсе!
Сегодня ночью правительство в главе с Чайковским арестовано и сейчас движется на корабле под конвоем в сторону Соловецких остров, где будет заключено в казематы.
Ай, молодцы! Неожиданно для Линдлея вскрикнул де Робиен. И кто этот храбрый человек, взявший на себя выполнение столь благородного начинания?
Вам что, смешно? Это же катастрофа! Кто арестовал правительство? Разумеется, Чаплин! Кто здесь еще способен на такой шаг! Я спросил Чаплина сегодня утром на площади, где члены правительства? Он нагло ответил мне, что этого правительства больше не существует, оно арестовано и выслано из Архангельска.
Узнаю бравого офицера британского флота, капитана Томсона. Я с ним встречался еще в Вологде, и он мне очень понравился. Будь все русские таковы, с большевизмом давно было бы покончено.
Вы что, одобряете переворот? Изумленно спросил француза Линдлей.
Применительно к банде Чайковского, одобряю без всяких возражений.
Мне с Вами не о чем больше разговаривать, граф, поверенный в делах Великобритании демонстративно приподнял шляпу и отправился прочь.
Парад по случаю прибытия американского контингента действительно оказался испорчен. На почетном месте не было никого из членов правительства Северной области. Все они, кроме двоих, оказались арестованы и отправлены на Соловки. Оставшиеся на свободе два министра-социалиста, в том числе и хитрец Дедусенко, скрывались где-то в рабочих кварталах Соломбалы. Он из осторожности не ночевал дома и, как оказалось, не напрасно. Оставшись на свободе, Дедусенко развернул бешеную агитацию против организатора переворота Чаплина и призывал начать всеобщую стачку.
Представителей дипломатического корпуса на параде тоже не оказалось. Узнав о происшествии с правительством Чайковского, дипломаты немедленно покинули площадь, именно в том момент рассерженный Линдлей и встретил третьего секретаря французского посольства.
Парад принимал главнокомандующий сухопутными силами союзников английский генерал Фредерик Пуль. Рядом с ним стоял при полной амуниции, сверкая миндалевидными глазами, ротмистр Берс. Благодаря заступничеству британского генерала, инцидент с присвоением бравым кавалеристом четырех миллионов рублей в ночь переворота оказался замят.
Чуть поодаль от них находился и герой очередного переворота капитан второго ранга Георгий Ермолаевич Чаплин. Он несколько раз обменялся понимающим взглядом с генералом Пулем, который улыбался и не скрывал своего удовлетворения случившимся.
После парада Чаплина вызвали в канцелярию американского посла, где он был вынужден отвечать на вопросы дуайена дипкорпуса в присутствии всех без исключения глав миссий.
Как это понимать, господин Чаплин? Строго спросил офицера Френсис. Извольте дать объяснения.
Я принял решение арестовать правительство Чайковского, поскольку убедился в его никчемности и совершенном вреде этих министров-социалистов общему делу.
Кто Вы такой? Как Вы смели! За Вами не стоит никакой политической силы!