Гурманам философских предпочтений
Альберт Федорович Савин
© Альберт Федорович Савин, 2021
Введение. Мировоззрения, которые нас выбирают
Какой бы свободой не обладать моим землякам (по совместному бытию на одноимённой планете) философские представления об устройстве мира и человека в нём свелись к двум основным воззрениям на мир: реальному, с непременной затратой сил, средств и времени для обустройства и совершенствования мира, и идеалистическому, с абсолютной свободой, под эгидой Вселенской Монады (Бога, Разума), с истинами для всех времён и народов застывшими во времени.
Очевидно, никакой проблемы не возникло бы, имей и люди высший уровень способностей к пониманию абсолютных истин в их подлинно глубинном смысле. Но какими бы абсолютными ни были истины они опускаются на реальные головы и уровни их понимания и интерпретаций.
А именно это и означает, что в юном возрасте от рождения человек вообще не имеет понятия и представлений ни о какой высшей материи, а с развитием способностей к разумному поведению одни понимают и следуют моральным нормам, а другие принялись толковать их по своему, весьма далёкому от абсолютного, уразумению, образовав таким образом множество разных течений.
Но ведь одно дело устремиться мысленно, а совсем другое практически добиться человеку абсолютных высот умиротворения? Сколько для этого требуется сил и времени? Хватит ли?
И оказалось, что сколько их не трать, но абсолютные небесные высоты можно обрести не иначе, как при непреложном условии полного освобождения от биологической чувственной сущности во-плоти. А проще с лишением человека жизни. Вот так так!
Значит, одни принялись отправляться на тот свет со счастливой надеждой на переселение в идеальный Абсолют, а другие и полнокровную жизнь во-плоти решили продлевать, недоумевая почему для абсолютных истин человеку потребовалось выносить высшее умиротворение за пределы сознания?
А будучи в сознании спрашивать у поборников Идеализма, что же хорошего в бессознательном, бесцельном, бессмысленном и холодном существовании?
Этим двум прямо противоположным воззрениям на мир не упорствовать бы в своей правоте, а в дискуссиях слиться в одну взаимоприемлемую, с объединением всего самого лучшего опыта во имя разрешения одной проблемы сколько требуется жизненных сил для встречного движения, чтобы понятия о вере, любви и надежде не оставались лишь идеальной мысленной мечтой.
И если принять во внимание, что способами формирования идеалистических позиций есть мысли, выражаемые словами без подтверждения практикой жизни, то выходит, что такие позиции являются изначальной д е м а г о г и е й в науке, политике, интернете, телевидении и любых чисто теоретических изысках с верой на-слово авторитетам, якобы заслуживающим доверия.
А, на деле приглашающая разменивать веру на-слово на властные полномочия по распоряжению природными богатствами, денежными потоками, трудовыми ресурсами судьбами страны, что является оправданно-доверительным л и ш ь на о с н о в е п р о ч н ы х с е м е й н ы х с в я з е й!
То есть, если они не поколеблены пресловутой свободой детей от родителей, школяров от педагогов, мужей от жён, а мужского пола от женского до полной утери половой ориентации.
====
Давно замечено, что понятие *диалектика*, которая по древнегреческому источнику означала цивилизованный способ приближения к истине путём сопоставления множества отдельных мнений основательно разделилась на два альтернативных смысла.
Спорить начали и оттого что многое ещё не ясно и однозначно истинно в окружающей нас природе, но ещё и потому что кто-то и каким-то образом уже постиг истину высшей инстанции и прилагает всё возможное, чтобы убедить других в том, что только она является единственно верной, а потому всесильной панацеей от всех иных заблуждений, а значит просчётов и ошибок в актуальной и перспективной жизненной ориентации.
Но истин высшей инстанции оказалось две. И чтобы не морочить головы заумными сентенциями о материализме и идеализме можно представить их проще: одни стали утверждать, что сосуд с жидкостью нельзя закупорить иначе, как пробкой материально-вещественной. А другие что можно закупорить и мысленной.
Одни стали утверждать, что ни один предмет не сдвинется без приложения физических усилий, другие что сдвигать можно и мыслями и даже на расстоянии.
Откуда первая истина понятно: из житейского практического опыта, стабильного и надёжного, ни разу не давшего никакой осечки как в актуальной, так и в перспективной жизненной ориентации. А вторая-то откуда?
Разве существует статистика опыта хотя бы мало-мальски приближающаяся к первому по надёжности ориентации? Не говоря уже о том, чтобы выдавать подобную истину за приоритетную и даже абсолютную, соорудившую паралельный виртуальный мир, в котором, якобы, уже кто-то побывал и благополучно возвратился, наладил с ним бесперебойную связь, а ещё и с неким переселением душ от одной к другой словно вещи, уже бывавшей в употреблении.
Наверное, каждый из философов по-своему мудр. Но если собрать их за одним столом они непременно разделятся, как минимум, на две стороны, доказывая свою исключительную мудрость.
Очевидно, именно поэтому и по сей день человек так и не знает как же, всё-таки, ему жить правильнее.
Глава-1. Сознательно о бессознательном
11. Не вменяемые таланты
Кто бы сегодня мог подумать, что австрийский врач псхиатр Зигмунд Фрейд поставит во главу всей многогранной деятельности человека не сознание и даже не сверхсознание, а нечто «бессознательное» в образе бездонного кладезя способностей, талантов и безумно великих деяний, основой чему послужил древнегреческий миф об Эдипе.
Когда у царя Фив родился сын Эдип некий провидец определил его судьбу следующим образом: как только он вырастет, то обязательно убьёт отца и женится на матери. И, якобы, так по законам провидения и случается. Вернулся Эдип из странствий, не узнал отца и в случайной ссоре покончил с ним. Мать тоже не узнала сына, но восхищаясь его подвигами согласилась разделить с ним супружеское ложе. И вдоволь насмотревшись на неслыханное извращение родства сын выколол себе глаза, а мать взяла да и покончила с собой.
Это, спрашивается, что за семейный триллер, подобия которого с большой охотой принялись распространять словно одуванчики по ветру.
Ведь по современным меркам вывод сам собой напрашивается: все эти ужасы, очевидно, только и стали возможны потому, что творились бессознательно, в полностью невменяемом состоянии.
А не тут-то было! Именно «бессознательное» принялись трактовать вместилищем творческой энергии и вдохновения, чему обыденное сознание мешает черпать художественную силу искусства и своих поступков, изобилующих убийствами, инцестами, буйными необузданными страстями, гримасами, позами и телами. Философы так и принялись учить хочешь стать великим, откажись от сознания в пользу безумства!
====
Наверное, в доразумной природе, брошенной по Сотворению к ногам человека, подобные триллеры в порядке событий, не вызывающих особых эмоций. и вольготно расположившихся в бессознательных уголках памяти с полным набором насилия, страхов, неврозов и половых беспорядочных совокуплений.
А что ещё можно было видеть на прмитивном уровне живого существования, кроме того как набивают брюхо, проваливаются в сон, да подминают тех, кто первыми под фрикции попался.
Но ради исторической объективности что ещё могло быть в головах людей, если в них тысячелетиями вдалбливали совсем иной, чем сегодня мир жутким и пугающим кошмарами мрачных чащоб и ночей, диких зверей и грозных явлений природы по воле неких тёмных сил?
Однако, весьма оригинальную интерпретацию перехода от простого (обыденного) разума к талантливому художественному предложил немецкий философ Мартин Хайдеггер в своей работе «Вещь».
Возьмём, например, обыкновенный кувшин. С позиции мысли элементарной сущность кувшина лишь в тех его стенках, которые лепит гончар.
А с позиции мысли, еще и мыслящей сущность не в стенках, а в пустоте кувшина. Вот эту пустоту можно заполнить водой, а вода из росы, а роса из неба или недр земли.
Но нет! Лучше заполнить вином, а вино посланный Богами напиток, добываемый из виноградной лозы в которой соединились питательные силы земли и солнца.
Значит в чем же суть кувшина бестолковые вы мои?