Известно, что менталитет горских народов сильно отличается от менталитета народов, живущих на равнине. Горцам, связанным родоплеменными узами, добровольно оставить родные горы и уйти на равнину тяжело, а иногда и смерти подобно. Поэтому уровень военной экспансии чеченцев, как горского народа, долгое время был ограничен короткими ватажными набегами на соседей [2, р.3], своего рода слабыми импульсами, лишь подчёркивающими, что где-то в глубине зреет и медленно накапливается энергия, могущая выплеснуться наружу только при определённых условиях.
Подготовить эти условия должно было всеобщее мировое развитие. И, не столкнись в этом регионе геополитические интересы могущественных держав, неизвестно, когда была бы вовлечена Чечня во всеобщий процесс мирового развития, и была бы она вовлечена в него вообще.
Многие горские народы мира и сейчас живут неторопливой жизнью, не меняя своего уклада, своих обычаев сотни лет, и не помышляют о каком бы то ни было влиянии на мировые события. Для этого надо, чтобы горский уклад начал разрушаться под ударами извне.
2. Под флёром преданий (рождение этноса)
Начиная исследование процесса взросления чеченского этноса, я не могу не сказать несколько слов о происхождении этого народа. Надо заметить, что ни об одном народе мы не можем определённо утверждать, что знаем всё о его происхождении. Рождение любого этноса, чаще всего, окутано дымкой неизвестности и таинственности, и, что бы ни говорили о себе те или другие народы, вопрос происхождения у них связан обычно с легендами, сказаниями, мифами, но никак не с ясным и точным знанием. Если же говорить о науке, об этнологии, то если более поздние фазы этногенеза (когда этнос проявил себя в определённой исторической перспективе на ниве взаимодействия с другими народами) оставляют мало места для буйства научной фантазии, то с моментом зарождения (иначе с происхождением любого этноса) связано немалое количество «хорошо» обоснованных и, часто, взаимоисключающих гипотез. Как бы нам этого не хотелось, но мы ничего не можем сказать с уверенностью о моменте появления на свет таких праэтнических общностей как славяне, германцы, тюрки, угро-финны и т. д. Всё только в общих чертах и в общих выражениях. Одним словом предположения.
Чеченский этнос, в этом смысле не исключение. Его происхождение покрыто вуалью мифов и сказаний так же, как и происхождение множества других народов. И это не удивительно. Ведь, как в памяти человека практически не остаётся никаких воспоминаний о первых днях и месяцах своего существования, так и в памяти этноса мало что сохраняется о том периоде, который можно назвать периодом его зарождения. То есть, об инкубационном периоде развития и о первых его шагах под солнцем на облюбованном ландшафтном поле. Тем не менее, и в связи с этим, у исследователей всегда есть право на создание гипотез о происхождении того или иного этноса. Ведь подобные процессы не бесследны (археология, а теперь и генетика, тому порукой) и очень часто протекают на глазах других, более зрелых этносов, могущих оставить нам письменные воспоминания о своих новорождённых соседях.
Первый, замечательно светлый и искренний, чеченский этнограф Умалат Лаудаев приводит сведения о том, что его родной этнос оформился из осколков разнородных племён [18, с.8,11]. Но, уважая мнение У. Лаудаева, который не мог знать о множестве археологических открытий и письменных свидетельств, о которых знаем мы, скажу, что первоосновой чеченского этноса явились нахские племена, с незапамятных времён облюбовавшие для своего обитания отроги гор Северного Кавказа и, в значительной степени, плоскость правого берега Терека и его притоков. Это, подводя итог многолетних исследований ряда учёных, убедительно показывает Я. З. Ахмадов, первым сделавший очень удачную попытку создания истории Чечни с древнейших времён до наших дней. Приводимые им археологические карты распространения нахо-кобанской культуры красноречивее многих слов [1, с.90,95].
3. «Персидский» след. О взаимовлиянии нахов, хазар и славян
Но, помимо нахских племён, в формировании чеченского этноса приняли участие, и это тоже не подлежит сомнению, некоторые другие этносы, в разное время соседствующие с нахами. Доля их участия в этом процессе различна, но некоторые из этих этносов, на наш взгляд, сыграли значительную роль в обретении чеченцами своей особости и удивительной неповторимости черт этнического характера. Сюда можно отнести и взаимодействие на протяжении многих столетий с грузинским этносом, и непрерывное общение с рядом горских этносов, граничащих с нахами как на западе, так и на востоке. В этот же перечень необходимо внести и малоизученные отношения нахских племён с таким этносом, как хазары, который, по моему мнению, внёс существенный вклад в этногенез чеченцев с севера. Именно об этом мне бы хотелось порассуждать чуть подробнее, так как взаимодействие нахов и хазар не могло быть спорадическим, а носило тесный устойчивый многовековой характер уже хотя бы потому, что ареалы обитания тех и других примыкали на значительном протяжении друг к другу и не оставляли иной возможности, кроме активного взаимодействия.
3. «Персидский» след. О взаимовлиянии нахов, хазар и славян
Но, помимо нахских племён, в формировании чеченского этноса приняли участие, и это тоже не подлежит сомнению, некоторые другие этносы, в разное время соседствующие с нахами. Доля их участия в этом процессе различна, но некоторые из этих этносов, на наш взгляд, сыграли значительную роль в обретении чеченцами своей особости и удивительной неповторимости черт этнического характера. Сюда можно отнести и взаимодействие на протяжении многих столетий с грузинским этносом, и непрерывное общение с рядом горских этносов, граничащих с нахами как на западе, так и на востоке. В этот же перечень необходимо внести и малоизученные отношения нахских племён с таким этносом, как хазары, который, по моему мнению, внёс существенный вклад в этногенез чеченцев с севера. Именно об этом мне бы хотелось порассуждать чуть подробнее, так как взаимодействие нахов и хазар не могло быть спорадическим, а носило тесный устойчивый многовековой характер уже хотя бы потому, что ареалы обитания тех и других примыкали на значительном протяжении друг к другу и не оставляли иной возможности, кроме активного взаимодействия.
У. Лаудаев говорит, что в числе основателей чеченского этноса были и некие «персидские» племена [18, с.1011].
Действительно, в VI-ом веке до нашей эры Персидское царство граничило с территорией Северного Кавказа, а, возможно, считало эту территорию одной из своих окраин. Замечу, что к этому же периоду относится и насильственное расселение персами колен израильских в окраинных районах своего государства. По некоторым древним свидетельствам известно, что некоторая часть древнееврейских племён была расселена между Понтом Эвксинским и Гирканским морем (между Чёрным и Каспийским морями, то есть, на территории Северного Кавказа в одном из его районов).
Здесь им пришлось активно взаимодействовать с местными этносами, находящимися на различных ступенях этнического взросления. Надо полагать, что многие колена израильские к этому моменту были сильно обескровлены. Бесконечные оборонительные войны, последовавшее за этим порабощение и насильственное переселение истощили их физически и морально. Их численность была незначительной. К тому же, многие из них так и не освободились даже к этому времени от языческих представлений, а, возможно, и верований. Ведь они жили в непроницаемом языческом окружении, с которым постоянно взаимодействовали. Это засвидетельствовали многие библейские пророки, заявлявшие: беды, обрушившиеся на еврейский народ, проистекают оттого, что многие отвратили свой лик от Господа и стали поклоняться языческим богам. Надо думать, что это относилось, в основном, к тем из еврейских племён, которые продолжали жить полукочевой жизнью скотоводов вне городов древних Израиля и Иудеи в гористой полупустынной местности, и были подвержены сильному влиянию соседних этносов с их многобожием. Мы знаем, что после того, как персидский царь разрешил евреям вернуться на родину, этой возможностью воспользовались лишь два колена, те, по-видимому, в которых был наиболее силён дух единобожия. Остальные десять исчезли с исторического горизонта, как будто их и не было. На самом же деле, по существу, уже будучи многобожниками (то есть, язычниками), они сравнительно быстро и с надеждой на выживание восприняли верования окружавших их племён, впитали их обычаи и нравы, и, почти лишившись, таким образом, своего главного идентифицирующего признака веры в Единого Бога смешались с местным этническим элементом и уже не воспринимались по прошествии веков другими народами как израильтяне, хотя бы и бывшие.
И всё же, некоторые из них нашли в себе силы сопротивляться процессу смешения с окружавшей их этнической средой невероятно долго, вплоть до того, чтобы сыграть удивительную роль в мировом историческом процессе спустя более чем тысячу лет после своего переселения из Страны Обетованной на Северный Кавказ. Я имею в виду их участие в образовании такого этноса, как хазары, и создании такого могущественного государственного образования, как Хазарский каганат. В свою очередь, уже хазары, на переломе I-го и II-го тысячелетия нашей эры, дали начало нескольким новым этническим общностям. С ними связано, по мнению Л. Н. Гумилёва, «образование многочисленных реликтов: гребенских и нижнедонских казаков, астраханских татар и караимов Крыма» [10, с.256].