Татьяна, ты знаешь, я даже не представляю, куда мы с тобой заехали! прервал я молчание. Что происходит?!
Это же просто какая-то чертовщина! Тань, я не могу ничего понять!
Думай!.. Вспоминай!.. Ведь у тебя же отличная зрительная память! тихо хлюпая, ответила она.
Понимаешь, мне нечего вспоминать! ответил я обреченно в полной растерянности.
Давай поедем дальше и у кого-нибудь спросим, куда мы все же попали, неожиданно успокоившись, предложила жена, или хотя бы какой-то указатель увидим.
Какая же ты умница! Солнышко мое, как же мне не пришло это в голову?! воскликнул я, целуя и тиская жену.
Проехав не более километра, мы наконец-то увидели указатель с названием населенного пункта. В изумлении переглянувшись, мы онемели. Оказалось, что наша машина находится на Рязанском шоссе, на расстоянии более тридцати километров от того места, где нас застала гроза
Полтора или два часа добираясь до дома, мы, погруженные каждый в себя, больше не проронили ни единого слова.
Да-а-а, хорошо мы с тобой в магазинчик съездили! перекрестившись, сказала жена, когда мы переступили порог своей квартиры.
28 февраля 2021 г.
Газзаты Георгий
Родился 23 декабря 1939 года в городе Гори, ГССР. Учился в русской школе 7. В 1963 году поступил в Ленинградский институт текстильной и легкой промышленности на экономический факультет. В период обучения посещал курсы по изучению Эрмитажа. После окончания института работал начальником ОТиЗ на Хашурской галантерейной фабрике. Одновременно работая на производстве, заочно обучался на историческом факультете в Юго-Осетинском государственном педагогическом институте.
Работая в научно-педагогической области, в то же время писал художественные произведения.
За весь период его творческой работы как научной деятельности, так и преподавания в вузе изданы две монографии по экономике и более тридцати научных трудов статейного характера, а из художественной литературы два романа, три публицистические книги и сборник рассказов. В настоящее время продолжает свою творческую работу в области художественной литературы и публицистики.
Осенний листопад
Энн, столько времени стоишь у окна, смотришь на осенний листопад и безмолвствуешь. Понимаю, когда в такую моросистую погоду долго смотришь на любимую тобой аллею, подобный день настраивает на грустные размышления. Ты хоть и стоишь спиной, но не хочется думать, что глаза твои печальным взглядом взирают на осенний листопад. Мне трудно представить такое твое удрученное настроение, дочь моя.
Конечно, бывает, в такой осенний пасмурный день чуткого, впечатлительного человека, коим ты являешься, настраивает на тоскливые и грустные размышления; а меня, старого отца, глядящего на твое безмолвное состояние (не нахожу другого слова) на меланхолию. И в эту хмурую, унылую погоду хоть я не вижу лица твоего, но чувствую, с каким тоскливым взглядом смотришь на любимую тобой аллею, незримая печаль охватывает и меня. И мне тяжело смотреть и думать: «Отчего, дочь моя, сегодня у тебя такое грустное настроение?..»
Хотя хотя не нахожу в этом чего-то особенного, странного!.. Бывает, от подобной угрюмой погоды порой человека охватывает неизъяснимая, а иногда безотчетная, замшелая, затаенная досада от чего-то случившегося. И мне, глядя на тебя, невольно думается: «Отчего ты сегодня так?! Что за томительное уныние охватило твою душу, дочь моя, что так, почти с полчаса, пребываешь в молчании?»
Понимаю! Была бы мать твоя жива, ты так долго не пребывала бы в таком безмолвии и с таким унынием не взирала бы на любимую тобой аллею. Поделилась бы с ней своими думами, и она, проявив материнское, женское участие, смогла бы утешить и облегчить грусть твою. А я отец, и мне нелегко видеть, как ты столько времени стоишь у окна и тоскливым взором смотришь на листопад в аллее.
Па, ты почему встал? Продолжил бы сидеть. Тебе нелегко ходить Устал сидеть в кресле?.. Слышала, Мальвина вошла, поправила плед, подбросила поленья в камин стало теплее. Не надо было вставать.
Ничего, дочь моя Энн. Врачи же прописали чаще ходить, разминать конечности. Вот и я по мере возможности стараюсь двигаться Но но у меня в такую пасмурную, сырую погоду обычно в суставах ноет Но сейчас не этот недуг меня беспокоит больше беспокоит твое такое сегодняшнее настроение. Отчего ты сегодня так, Энн?! Что за грусть охватила твою душу? Конечно, я не буду спрашивать, чего ты не пожелаешь рассказать отцу своему. Женское сердце, как я уже сказал, в подобном случае всецело может довериться в откровении только матери А я отец, и мое беспокойство в другом: как мог бы я проявить участие в утешении грусти твоей, Энн? Когда в иные дни, бывало, смотрел и видел печаль на твоем лице, ты должна знать, всегда мне бывало тревожно. Особенно твой молчаливый взгляд на все, почти на все Помню еще с детства, если что-то тебе не нравилось, ты всегда отвечала вопрошающим взглядом и задумчивым молчанием. И мы с матерью твоей с тревогой это воспринимали. А на этот раз уже второй день, как ты ушла в себя, и сегодня с утра ты опять неразговорчива, стоишь у окна столько времени и слова не промолвишь. Может может, сегодняшнее твое такое настроение от последнего выступления в The Royal Opera, где, как я знаю, пела арию «Горная Фея»?
Нет, па! Не то!.. Я выступала два дня тому назад в Covent Garden и пела арию «Розамунда».
Ну и как?! Опера прошла, и кто-то из газетчиков написал что-то неладное, что заставило пребывать в таком удрученном состоянии?.. Я всегда слежу за прессой и читаю каждый отзыв о твоих выступлениях. Чуть ли не с первых твоих дебютов на оперной сцене я, кроме похвалы газетчиков и театральных критиков, ничего пока не слышу и не помню. Разве что-то было такое в прессе? Что?.. Я с утра только и делаю, что просматриваю прессу, и ни вчера, ни сегодня ничего подобного не заметил.
Но вот вспоминаю первые твои дебюты и как ты всегда ревниво на отзывы прессы и театральных критиков реагировала. И когда видела, что в газетах похвалы бывало больше, главное от оперных критиков, как сияло твое лицо, как это всегда тешило твое самолюбие Не говоря о том, как мы мать твоя и все домочадцы всегда бывали рады твоему такому успеху. Да, всегда мы одинаково были рады и счастливы от твоих успехов на оперной сцене. Твой голос обвораживает слушателей, о первых же твоих выступлениях с восторгом писала вся изысканная пресса Мейфэйра[1]. А главное, многие из королевского двора, посетив оперу и послушав твой голос, с восхищением делились впечатлениями с прессой. Помню, я читал: когда попросили принца Эдуарда сказать несколько слов о твоем выступлении, он отвечал: «Такого голоса у певцов «Ла Скала»[2], что приезжают из Италии, не услышать. Наша их превосходит!» Запомнилась и одна выдержка из газеты «Норзерн Стар», в которой печаталось интервью молодого, но уже выдающегося композитора сэра Чарльза Стэнфорда, который, отвечая на вопрос корреспондента, с восторгом говорил: «Какой голос! Какое сопрано! Настоящее bel canto!» To же писали и «Лондон Дейли Миррор», и «Морнинг Пост», и другие.
Да, па, все это помню Почему подошел к окну?.. Здесь же холодно!
Ничего, Энн, и я люблю осеннюю погоду и, бывает, с интересом наблюдаю за подобным листопадом. Вспоминаю, как и мы с матерью твоей часто прогуливались по аллее и, ступая по шуршавшим под ногами жухлым опавшим листьям, много рассуждали об этом периоде года. Помню, однажды, прогуливаясь в такое осеннее время по аллее, она сказала: «Джо, всегда интересно, что происходит в природе, особенно в это четвертое время года. В ней есть что-то такое особое, мистическое, только ей присущее: кажется, осень несет на себе какую-то печать потаенной особой ноши; что-то окончательное, заключительное и отличительное от трех других времен года И это заставляет задуматься».
И мнения наши о временах года, и особенно об осени, часто совпадали. Помню, как она, рассуждая об осени, потом говорила: «Джо, пусть не удивит тебя, если, думая об осени, я приведу такое сравнение о состоянии чувств. Конечно, весна прекрасна в своем пробуждении природы и цветении, и это можно сравнить с чувством, связанным с рождением младенца. Лето это радость и блаженство от первых шагов дитяти. Но осень в этом случае похожа на состояние матери, что вынашивала плод в чреве своем до наступления родов, три времени года девяносто дней. И в чувствах после периода в девяносто дней это можно сравнить с тем состоянием сердца матери, с тем, что чувствует она в ту минуту, когда из чрева ее на свет появляется новая жизнь. А потому осень не исключена тех природных прелестей, что ей присущи, изобилие и красота красок, в которые облачается вся живая природа перед началом суровой зимы А потому осень настраивает на особые, высокие чувства».
И часто мать твоя, уходя в рассуждения, заключала: «Я почему-то осень люблю больше, чем другие времена года. Осень это полнота изобилие всего того, чем человек и все живое может жить и радоваться до следующего года, до наступления весны».
Да, па, мать была впечатлительная. Об этом многие, кто вспоминал ее, часто говорили
Энн, вот сейчас, когда стою рядом и уже смотрю на твое лицо, к сожалению, замечаю, может быть и впервые, что-то на душе твоей неспокойно. Что тебя беспокоит, что тревожит твое сердце, дитя мое?.. Отвечаешь молчанием?! Да, а жаль, а была бы мать твоя жива, она могла бы разделить твою печаль. Но-о-о!.. Раз нет желания больше не буду спрашивать. Главное, чтоб со здоровьем было хорошо.
Па Что же!.. Можно Могу и с тобой поделиться!..
Слушаю, что за причина грусти твоей, дочь моя?
Он не пришел на спектакль!..
Он не пришел?.. И он один из тех твоих поклонников кого я могу знать?