Хруст костей развеял мои воспоминания. Я увидел Алу со вторым хвостом, торчащим из его рта.
Алу, ты когда-нибудь слышал о сокровище Ямаситы?
Он посмотрел на меня, из уголков рта торчали два рыбьих хвоста.
Да, почему ты спрашиваешь?
Я хочу найти его, ответил я.
Алу рассмеялся так, что рыба чуть не выпала со рта.
Тебе не найти его. Это невозможно. сказал Алу.
Причина?
Чего?
Почему это невозможно? спросил я.
Потому что многиемногие люди с этого острова искали сокровище со времён войны. Но золото ещё так никто и не нашёл. А несколько поисковиков пропали и их больше никто не видел. А ты всего лишь мальчик.
Пропали?
Да, исчезли. Люди моей деревни говорят, что духи охраняют золото Ямаситы. Мои родители верят в это и верят очень сильно. Золото охраняют души умерших Японцев, которые погибли на острове во время войны. Говорят, что духи принимают образ Японских солдат и убивают всех, кто охотиться за сокровищем Ямаситы.
Хм! произнёс я, думая, что он просто пытается напугать меня.
Алу повернулся и вручил полотенце ещё одной красивой Японке.
У тебя есть рыба ее-ее. Эта рыба сокровищедля меня. сказал Алу.
Я посмотрел на него, он вытащил ещё одну рыбку. Кости громко захрустели из мускулистой челюсти.
Забудь про золото Ямаситы. Пойми ты это, сказал Алу громким голосом, который раньше не использовал при общении со мной.
Я стоял молча.
Забудь!
Группа туристов подошла к хижине.
Когда он выдал им полотенца, я спрыгнул со стойки, взял своё ведро с ее-ее и вышел. Я услышал, как Алу крикнул в след.
Эй, куда ты пошёл?
На рыбалку, ответил я, повернув голову назад.
Что вы делаете с ее-ее? крикнул Алу.
Эта наживка для акул!
Я продолжал идти к пляжу, в моих глазах загорелась мечта. Я представил, что держу слитки из золота в своих руках. Репортёры засыпают меня вопросами о том, как я его нашёл, а я рассказываю историю о том, как я копал в течении нескольких дней, не ел и не пил, пока, наконец, не нашёл сокровище Ямаситы, закопанное под десятью футами песка. Мой отец стоит в толпе, и рассказывает всем гордо, что я его сын. Я остановился у мусорного барака.
Забыть сокровище? Ну, ну! сказал я, повернувшись в сторону к Алу.
Я выкинул маленькое ведро из-под ее-ее в мусорный бак, оно стукнуло. Я продолжил идти по горячему песку, думая о сокровищах.
III. Марлин
Утро субботы!
Я почувствовал руку на плече, я закрутился в одеяло в страхе, думая, что это Патрик. Папа стоял у кровати и смотрел на меня. Его рыболовная шапка была натянута на его извилистые рыжие волосы.
Ггг. Я указал на Патрика, спящего над мной.
Десять минут! папа сказал ещё громче.
Я быстро натянул свою рыбацкую одежду: обрезанные синие джинсы, белую футболку и длинную шапку. Когда я завязывал шнурки, я услышал, что машина отца завелась снаружи.
Прошло не десять минут, прошептал я, посмотрев на часы.
Заткнись! крикнул Патрик с верхней койки.
Я замер и посмотрел на затылок Патрика. Он тихо сопел. Его никогда не звали на рыбалку.
Патрик, мне жаль, что ты не можешь пойти на рыбалку, сказал я.
Заткнись!
Он повернулся, его большие, чёрные зрачки косились на меня. Я хлопнул дверями в его спальни так сильно, как мог, и выбежал за входную дверь. На улице я запрыгнул в папину Хонду. Он называл её своей рыболовной машиной. Хоть папа и уделял ей большую часть времени, но она всегда воняла рыбой, которую мы приносили домой. Со стороны пассажира, я мог видеть дорогу под ногами через ржавый пол, когда мы ехали.
Готов? спросил он.
Я улыбнулся в ожидании поездки. Каждую субботу, когда мы ездили на рыбалку, папа становился другим человеком, он был почти дружелюбным и болтал со мной. Я любил субботу.
Готов! сказал я с улыбкой.
Я знал следующие слова отца даже до того, как он заговорил.
Давай остановимся и купим пончики в дорогу.
Папа заехал на небольшую парковку. Я выскочил и побежал к передней части автомобиля, для того, чтобы идти рядом с папой до магазина. Мы сразу пошли и остановились перед белым прилавком.
Могу я вам помочь? спросила симпатичная полинезийская девушка. Она улыбнулась мне.
Дюжину шоколадных пончиков. Правильно? спросил папа, посмотрев на меня.
Я кивнул. После получения коробки пончиков, мы направились к кассе.
Я кивнул. После получения коробки пончиков, мы направились к кассе.
Это все? спросил Клерк.
Нет, два ящика Будвайзера, ответил папа, подойдя к пиву.
Папа указал на свой любимый раздел в магазине. Ящики с пивом возвышались в высоту десять футов, а в длину составляли двадцать ярдов. Папа всегда говорил, что пиво было единственной потребностью на Сайпане. Казалось, ему понравился крупный импорт из США.
Клерк забрался на небольшую лестницу и достал с верху два ящика Будвайзера. Хотя мне и не нравился вкус, но название Будвайзер было волшебным. Это единственное слово, которое заставляло моего отца улыбнуться.
Три мешка льда. сказал папа после того, как Клерк вернулся.
Папа положил сто долларов на прилавок.
Спустя несколько минут, мы были уже в пути. Я посмотрел на отца, когда он опустил стекла в машине. Он ничего не говорил, а улыбался. Это сделало меня счастливым.
Папа, когда ты умрёшь, ты попадёшь на небеса? спросил я.
Папа ничего не ответил, я посмотрел на него.
Его улыбка пропала, он напряг губы.
Никогда больше не спрашивай меня об этом.
Я прислонился к креслу, думая, что все потеряно и день испорчен. Я знал, что папа не будет разговаривать со мной весь день, пока мы будем на рыбалке. Мои глаза опустились на дорогу. Я заметил, что тротуар сменился на гравий. Мы прибыли на лодочную станцию.
Я посмотрел по сторонам, стараясь избегать папиных глаз. Люди подходили к причалу, чтобы выгрузить свои припасы на лодки. Многие раздавали лёд и удилища. Лодки ритмично бороздили в воде вдоль причалов. Папа свернул на боковую дорогу, которая привела нас к его причалу. Его лодка была единственная на нём.
Я почувствовал скольжение машины по гравию, папа остановился. Мои руки затянулись вокруг колен, пока я ждал, непременных жёстких инструкций. Вместо этого папина дверь открылась и быстро закрылась. Я внимательно слушал хлопок закрывающихся дверей, но так и не обнаружил гнева. Удивлённый, я вышел из машины и подошёл сзади машины, где папа открывал задний багажник. Я снова напрягся.
Положи все это в каюту сказал он.
Мой рот приоткрылся, я был удивлён.
Чего ты ждёшь? спросил он с улыбкой.
Ничего.
Я спрыгнул с причала на лодку, и пошел положить коробку в каюту, но через боковое окно посмотрел на своего отца. Его улыбка вернулась. Я решил больше не задавать вопросов в этот день.
Я обратно запрыгнул на причал и поспешил к отцу.
Что ещё я могу сделать, папа?
Возьми ящик пива и лёд из холодильника.
Он похлопал меня по голове, когда я повернулся с пивом к лодке. Ведь это будет хороший день. Ещё одна машина остановилась рядом с папиной, из неё медленно вышел седой мужчина.
Здравствуй, Тед, сказал папа.
Я наблюдал, как они пожимали друг другу руки, и снова ощутил неуверенность в том, как закончится день. Тед был темнее и выше папы. Он выглядел, как островитянин, но я не был в этом уверен из-за его цвета волос.
Кто это? спросил мужчина, указывая на меня.
Я спрыгнул вниз и начал расставлять шесть бутылок пива.
Это мой сын Джефферсон, сказал папа. Джефферсон, подойди и пожми Теду руку.
Неохотно я снова залез на причал и протянул руку. Рука мужчины, которая была похожа на стальную доску, сжала мою руку. Я снова поднял глаза, и понял, что не знаю его возраста. Его волосы, что остались на голове, в основном были белыми, хотя остались ещё несколько прядей тёмных волос. Я посмотрел на его тёмно-коричневое предплечье.
Вы из Штатов? спросил я.
Нет, я родился и вырос на Гуаме. Зови меня Тиу. Это имя для дяди, на моём коренном языке. Или можешь звать меня Тед, как все остальные.
Давайте начинать. Марлин ждёт! сказал папа.
Чертовски верно! согласился Тед.
Джефферсон, брось переднюю веревку! инструктировал папа.
Отец забрался в капитанскую рубку.
Рубка находилась высоко, над палубой лодки, что позволяло ему лучше видеть, управляя лодкой. Два дизельных двигателя запустились, а затем заревели. На нейтрале, они выпускали чёрные пары.
Кормовые верёвки!
Я уже был на корме лодки и отвязывал веревки от причала. Вода собралась в огромную волну, когда папа опустил дроссель. Дымчатый выхлоп поднялся из воды. Я глубоко вдохнул. Мне нравился запах дизеля, он напоминал мне моего отца.
Якорный канат. Установите удочки в держатели! крикнул папа.
Схватив сбоку рельсы, я стремглав побежал к передней части нашей лодки все сорок футов. Когда лодка вошла в основной канал и разрезая небольшие волны, на заострённом её конце, подскакивал канат. Я закрепил веревку двумя жесткими стяжками.