Кто такой Кравчинский я знаю и сам, сказал Берг. Он из тех, кто создал организацию «Свобода или смерть». И у Дрентельна есть глаза и уши в этой террористической организации.
«Свобода или смерть»? Ты шутишь, Густав Карлович? Такой организации в Петербурге нет, и никогда не было. Или ты наслушался докладов Дрентельна? Мезенцова убрала группа людей из тех, кто ранее состоял в «Земле и воле».
Я хотел услышать эти слова от тебя, Сергей Алексеевич. Мезенцов им мешал. Они дали террористам его убрать. На его место шефом жандармов царь назначил Дрентельна. Тот и доложил о ликвидации новой организации террористов, которой никогда не было, Теперь хотят убрать руками террористов самого императора.
Не боишься говорить такое при мне, Густав Карлович?
Нет, Сергей Алексеевич. Я ведь знаю, кто каким воздухом дышит. Только тебе и могу довериться в первой экспедиции. А вот твой адъютант ротмистр Жилин сообщает обо всех твоих действиях шефу жандармов.
Что? Жилин мне всем обязан. Я приметил его в Ярославле как деятельного и способного офицера. Теперь он служит в Петербурге, и получил повышение в чине.
Ничего удивительного. Дрентельн обещал ему больше чем ты, Сергей Алексеевич. Ему нужно знать все, что знаешь ты. Жилин знает твоего агента?
Нет.
Но он пропускает его к тебе!
И что? Имя ему неизвестно.
Но он знает его в лицо.
Нет. В лицо его никто не знает. Этот человек мастер перевоплощений.
Но ведь его арестовывали? Он был официально арестован?
Да.
Тогда ничего сложного нет в том, чтобы выяснить о нем все.
Нет. Я изменил его имя и фамилию. И возраст. В документах значится иной человек. Жилин в детали не посвящен. Потому он мог доложить, что у меня есть агент. Но сказать кто он, он не мог.
Хорошо если это так. Но стоит проверить. Ты сам сказал, что ротмистр человек способный. Я займусь этим сам. Ты даже виду не показывай, что знаешь о второй службе своего адъютанта, Сергей Алексеевич.
***
Петербург.
Дом шефа жандармов генерала Дрентельна.
Ротмистр Жилин, адъютант генерала Муравьева, действительно работал на шефа жандармов Александра Романовича Дрентельна. Он раз в неделю докладывал обо всем, что происходило в приемной его шефа.
Ах, это вы ротмистр?
Прибыл для доклада, ваше высокопревосходительство.
Садитесь. И не стоит так кричать, мы не на плацу, ротмистр. Что вы имеете мне сообщить?
Сегодня в кабинет моего шефа приходил действительный статский советник фон Берг.
И что? спросил шеф жандармов.
Они говорили долго, ваше высокопревосходительство. Ранее такого никогда не случалось. Берг заходил только по делам и был у генерала Муравьева не более десяти минут. Но тут все затянулось. Я удивился, что они говорят столь долго и подошел к двери.
Вы подслушивали?
Как вы могли подумать, ваше превосходительство, я честь офицера
Вам было приказано использовать все средства, ротмистр! Все. И мне нет дела до чести офицера. Мне нужны сведения.
Я слышал отрывок их разговора.
Вот это уже горячо, ротмистр.
Берг назвал имя Кравчинского и организацию «Свобода или смерть». И он сказал, что она под вашим колпаком.
Вот как?
В ней имеется ваш агент. Ваши глаза и уши.
Берг знает про это? А я его недооценил в свое время. Что еще?
Он сказал сказал, что
Ротмистр! Прекратите мямлить!
Он сказал, что Мезенцов вам мешал, и вы дали террористам его убрать!
Дрентельн задумался. Его мало пугала болтовня Берга. Тот мог подозревать его в чем угодно. Никаких доказательств он представить не сможет. Но этот чиновник как хорошая ищейка взял правильный след.
Вы никому этого не рассказывали, ротмистр?
Как можно. Только вам, ваше высокопревосходительство.
И пусть так будет и дальше, ротмистр. Никогда и никому этого не рассказывайте.
Так точно, ваше высокопревосходительство.
И продолжайте следить за генералом Муравьевым.
Да, ваше высокопревосходительство.
Ваши услуги не будут забыты, ротмистр. После того как вашего шефа отправят в отставку я обещаю вам повышение в чине. Ваша карьера будет обеспечена
Глава 4
Столяр императора.
1878 год.
«Идите вперед. Чего бы это ни стоило вам, чего бы это ни стоило народу. Какова бы ни была цена этого будущего, оно должно быть завоёвано».
Лавров П.Л. «Исторические письма».
***
Петербург, Новая улица, дом 12.
Квартира Михайлова.
Александр и Софья.
Александр Михайлов осторожно приподнял край портьеры и посмотрел на улицу. На другой стороне стоял филер, приставленный за ним следить.
Он обратился к Перовской, которая была у него в гостях:
А за моим домом следят, Соня.
Следят?
Уже второй день вижу шпика. Околачивается у дома постоянно. Ты за собой слежки не замечала?
Нет. Но я и не приглядывалась, Саша. Ведь меня оправдали на суде. Они не смогли доказать революционной пропаганды, и выяснили, что я вела уроки для крестьянских детей. Но обучение детей не есть преступление. С чего им за мной следить?
Если еще не следят, то скоро будут, Соня. Они знают о нашей новой организации.
О «Народной воле»?
Да.
Знают? удивилась Перовская. Ты преувеличиваешь. Возможно, слухи и ходят. Такого не скроешь. Но знать наверняка? Нет. Я была на процессе 193-х, Саша. Они ничего не знали о революционном движении и размерах пропаганды. Хватали всех подряд.
Но сейчас все изменилось, Соня.
И что из этого следует? спросила она.
То, что у жандармов есть агент.
Среди нас? спросила она.
Да.
Я готова поручиться за каждого из товарищей, Саша. На последнем заседании среди нас были те, кому можно верить! Это проверенные делом люди.
Возможно, что враг не среди них. Они ведь только представители «Народной воли» бывшие на собрании. Но они возглавляют свои ячейки организации
Высшим органом организации «Народная воля» было Общее собрание. Собрание избирало Исполнительный Комитет, который контролировал деятельность всей организации.
Работу проводили специальные группы агентов второй и первой ступени. Это были лучшие люди среди народовольцев, ибо они полностью разделяли программу организации и исполняли приказы Исполнительного Комитета. Помимо них были так называемые группы союзников, которых привлекали для выполнения разовых заданий.
Ударными отрядами «Народной воли» были боевые группы. Они делились на комитетские и временные. Комитетские состояли из членов и агентов Исполнительного Комитета
***
Михайлов спросил:
Ты говорила своей группе о нашем решении?
Да. Но не совсем
Что это значит?
Я поделались пока только с Наташей Оловенниковой. Остальным сказать не успела. Мы еще не собирались всем составом. Ни Морозов, ни Фролов пока не знают.
Михайлов заинтересовался:
Оловенникова? Этот дочь губернского секретаря Николая Оловенникова? Мой отец с ним знаком, Соня. Оловенников представитель знатного и старинного рода.
И я тоже, Саша. Мой отец Лев Перовский, происходит от графа Кирилла Разумовского! А Наташа была активной участницей «Земли и воли». Занималась пропагандой среди крестьян. Я не знаю людей благороднее и честнее Наташи Оловенниковой.
Пусть так. Но в Третьем отделении наверняка знают о «Народной воле», Соня.
Не могу тебя понять, Саша. Мы не жандармы и не гонимся за почестями! Мы не гонимся за деньгами. В этом наша сила. В чистоте помыслов и в искреннем служении делу революции. Как можно подозревать товарищей по борьбе?
Соня, причина многочисленных провалов в «Черном переделе»15 работа агентов Третьего отделения. Пусть наши товарищи честные и благородные люди. Я не сомневаюсь в этом. Но нельзя исключить того, что в наши ряды проник враг.
Ты говоришь это мне, и я делаю вывод, что меня ты не подозреваешь, Саша?
Соня!
Но о Наташе Оловенниковой ты подумал плохо. А кто еще? Желябов? Кибальчич? Они тоже на подозрении?
Михайлов вспомнил о провальном покушении, которое недавно организовали Кибальчич со своей группой.
А ведь это его акт провалился, сказал он.
Что?
Кибальчич ведь обещал, что сам сделает все с тремя помощниками. И что? Покушение под Одессой было провалено. Подрыв не состоялся. И закладывал мины Желябов.
Саша! Софья посмотрела на Михайлова с гневом. Что ты говоришь?
Я никого не обвиняю, Соня. Я констатировал факты. Я всегда считал, что это простые хвастуны и ничего у них не выйдет. И ничего не вышло.
Саша, с тобой трудно стало говорить.
Соня! Я хочу, чтобы ты работала со мной!
А я сомневаюсь, что эта работа будет эффективной, Саша! Если ты не веришь тем, кто будет с тобой работать!