А, еще один дикий гусь усмехнулся высокий, скептически оглядев Альфа, когда они оказались на расстоянии метра друг от друга. Это ты, что ль, будешь аборигенов учить?
Возможно, холодно ответил Альф, презрительно сплюнув ему под ноги. Тот побагровел:
Да ты охренел
Цыц, Джексон, спокойно сказал второй, что был пониже ростом. Не нарывайся. Эй, парень, меня зовут Грей Джонсон, я командир эскадрильи. Ты новенький, не так ли?
Именно.
Тогда пойдем, поболтаем заодно базу посмотришь.
Пойдем пожал плечами Альф. Он никуда не торопился.
Грей, мы обедать, сказал толстяк. Джонсон кивнул, и они с Греем двинулись дальше, а остальные пошли к зданию штаба.
Так ты будешь учить местных летать на «Мустангах»? спросил Грей.
Да.
Ну, удачи, саркастически усмехнулся наемник. Эти идиоты понакупили всякой рухляди в музеях, а теперь собираются на ней воевать. Наши с Денвером «Корсары» еще ничего, а вот к «Мустангам» я даже подойти боюсь
Все так плохо? сочувственно улыбнулся Альф. Они были отчасти конкурентами, и это многое меняло. Четвертый принцип Диаза гласил: не верь никому, кроме себя. Среди наемников всегда хватало сволочи, способной на любую подлость. Вплоть до выстрела в спину в бою.
Увидишь сам, пообещал Грей. Вот, кстати, и мой красавец они остановились перед капониром, где стоял размалеванный бледно-зелеными, грязно-желтыми и светло-коричневыми пятнами истребитель, на боку которого был нарисован морячок Папай, бьющий по футбольному мячу, а руль направления выкрашен горизонтальными белыми и голубыми полосами. Механики, возившиеся с двигателем, уже устанавливали на место капоты.
Я смотрю, он пушками вооружен, а не пулеметами? спросил Диаз, глядя на стволы, торчащие из крыльев. Диаметр их был заметно больше, чем у стоящих на привычных ему «Мустангах».
Да, четыре двадцатимиллиметровых пушки, кивнул Грей. Насколько я помню, у Гондураса такие же машины, и вооружены так же.
На них летаете только вы, или у местных есть и свои пилоты?
Есть, но половина пилотов все равно иностранцы.
Почти готово, господин капитан, сказал один из техников, заметив Грея. Тот кивнул.
Масло утром подтекало, пояснил он.
Говоришь, у Гондураса такие же самолеты? спросил Альф, думая о чем-то своем.
Угу. Но их больше, и они в лучшем, чем у нас, состоянии.
Насколько больше? И насколько лучше?
Точно не знаю, но думаю, у них самолетов больше раза в полтора. Состояние ну, сам не щупал, но по слухам, они за ними следят лучше, чем наши Грей замялся, друзья
А у нас сколько машин?
Нам хватает, уклонился от прямого ответа Грей. Ладно, мне пора. Увидимся.
Он надел парашют, лежавший на стабилизаторе его самолета, и полез в кабину.
От винта!
Есть от винта!
Коротко прогудел стартер. Стрельнув цилиндрами, с полоборота запустился двигатель. Четырехлопастной винт неспешно провернулся, а потом стал вращаться все быстрее и быстрее, пока лопасти не слились в один призрачный круг. Ветер, поднявшийся в капонире, размел по углам пыль и ветошь. Механик, стоявший сбоку от самолета и внимательно прислушивавшийся к тому, как работает двигатель, поморщился и чихнул, а потом по сигналу Грея дернул за трос, вытаскивая из-под колес колодки. Пилот чуть прибавил газу и стал выруливать из капонира. Диаз, отойдя в сторону и придерживая шляпу, чтобы ее не сорвало ветром, наблюдал, как наемник зигзагами рулит к полосе, то и дело высовывая голову из кабины, чтобы разглядеть, что творится впереди. Обзор из кабины «Корсара», похоже, и правда был неважнецкий. Впрочем, этим же страдал любой другой одномоторный самолет с хвостовым колесом.