Вздохнув, охотник взял себя в руки и выдал один из длиннейших монологов, который Лиле приходилось от него слышать.
Я не хочу сказать, что уровни опасности, которые присваивают заданиям, это чушь. Но! Если речь идет о взрослых аддиктах, которых поздно нашли, всегда происходит какая-нибудь хрень. То, что делу присвоили желтый уровень и разрешили нам ехать вдвоем, не повод радоваться. Да еще и умалчивать какие-либо детали. Молодые охотники пару лет занимаются подростками. И это нормально. Никто, не доучившись, не пытается разбираться с редким аддиктом, которого хрен вылечишь, не лезет на мори. А ты вместо того, чтобы посоветоваться, подумать, пошла и схватила «кота в мешке». Хорошо хоть от Игорича. Есть надежда, что там не полный
Лиля хотела возразить, но напарник не дал:
Не смей. Или мы разворачиваемся, едем в отделение и отдаем задание. Там как раз Валер, всякая непонятная хрень это по его части.
Лиля шумно выдохнула и, чтобы успокоиться, начала перебирать пряди в пушистом хвостике. В голове вертелись лишь слова напарника.
Думаешь, там может быть настоящий мори? брякнула Лиля с придыханием.
Борис бросил на девушку немного странный взгляд, который можно было принять за удивление и за легкую тревогу. Помедлив, напарник все же ответил:
Нет.
А ты мори видел?
Видел.
А они правда такие жуткие, как в учебниках?
Цветкова Если хочешь потрындеть, то давай на другую тему, голос Бориса прозвучал слишком резко. К чему ты вообще это спросила?
Да так, подумалось. Их правда нельзя вылечить?
Вместо ответа Борис отвернулся и тяжело вздохнул. Похоже, лимит общения на сегодня был исчерпан. В салоне повисла тишина, прерываемая только едва различимой музыкой из колонок. Лиля начала было прислушиваться к знакомой мелодии, но не смогла, то и дело отвлекаясь на эмоциональные вспышки вокруг. В обычном состоянии девушка не могла разглядеть ауры прямым взглядом, но все же боковым зрением, слева и справа, то и дело замечала разноцветные вспышки. Молодую охотницу поочередно накрывали злость, усталость, раздражение, от которых она изо всех сил старалась отгораживаться. Вся эта какофония напоминала мигающую китайскую гирлянду.
Охотники не ощущали эмоций своих коллег, но и без этого Цветкова прекрасно понимала, что Серебров злился. А если напарник на что-нибудь злился, значит, еще неделю, если не больше, он будет ходить мрачнее тучи и пилить ее. Хотя Лиля и без этого уже чувствовала себя виноватой. Гадкое, ноющее ощущение хотелось поскорее приглушить. Девушка закусила губу и решилась пойти на мировую протянула напарнику мизинец.
Прости, я больше не буду.
Не будешь что? Борис удивленно посмотрел на Лилю. Все это время он о чем-то размышлял, а не изображал безразличие.
Не буду брать задания, не посоветовавшись. Мир?
Охотник безуспешно пытался скрыть улыбку.
Какой же ты еще ребенок! Тебе бы на качельках качаться, мультики смотреть
Несмотря на слова, Серебров все же сцепил свой мизинец с пальцем девушки. Не будь они в машине, Борис почувствовал бы себя крайне неловко. Лиля же просияла.
Только без стишка про обезьянку, хорошо?
Я все равно его не помню, соврала Лиля, улыбнулась и, как положено, встряхнула мизинцы трижды. После нехитрого ритуала обоим на удивление стало легче.
Из колонок зазвучали едва различимые аккорды «Восьмиклассницы» Цоя: «Мамина помада, сапоги старшей сестры. Мне легко с тобой, а ты гордишься мной. Ты любишь своих кукол и воздушные шары».
Лиля ощутила, как на щеках появляется еле заметный румянец. В тот же миг Борис поспешно убрал руку и отодвинулся, сосредоточившись на дороге. Лиля также убрала руку и отвернулась. Повисла странная тишина, совсем не такая, как прежде. Неловкая. Желая как можно скорее начать новую тему, девушка спросила первое, что пришло на ум:
Долго еще?
Минут пятнадцать, если повезет.
Борис сделал радио чуть громче и переключил песню.
* * *Напарники добрались до места в сумерках. Машина остановилась возле последнего подъезда длинной кирпичной девятиэтажки, к которой вплотную построили парикмахерскую. Заведение, судя по выцветшим надписям, уже много лет не работало, даже решетки на окнах заржавели. Крыша пристройки доходила аккурат до балкона второго этажа, где жили либо смелые, либо беспечные люди: никаких решеток, замков. Кто угодно мог туда залезть. Лиля первая выскочила из машины. Да уж, Дороти, ты больше не в Канзасе, пробормотала девушка, оглядываясь. Как странно: тихий, утопающий в зелени двор в центре мегаполиса! Дикие заросли кустов и деревьев, которые никогда не стригли. Панельная хрущевка напротив, звон трамвая с улицы. Дежавю накрыло Лилю. Здесь как дома. По спине пробежали мурашки, тишина двора пугала. Спальные районы вечерами заполнялись спешащими домой людьми, конечно, погода не для прогулок, но в соседних дворах чувствовалось оживление, а здесь лишь ржавые качели скрежетали от сильных порывов ветра. Фонари зажглись тусклым светом, моргая слепыми лампочками. Кроны тополей чернели на фоне серого неба, а ветви жалобно поскрипывали от веса листвы, готовые в любой момент переломиться. Да, охотники приехали куда надо. Отчаяние и безнадежность верные спутники запущенной аддикции.
Борис одарил слишком шуструю напарницу хмурым взглядом, собрал документы и, выйдя из машины, всучил Цветковой. Лиля виновато потупилась и убрала бумаги во внутренний карман куртки.
Охотник быстро огляделся и скептично проговорил:
Красота какая.
Прям съемочная площадка для сериалов НТВ, попыталась пошутить Лиля, но Борис уже перешел в «рабочий режим»:
Я иду первый, ты за мной. Как только аддикт откроет дверь, я припечатаю его к стене. Посмотрим, насколько все плохо, но думаю, обычный «целительный круг» подойдет. Рисуй прямо вокруг парня. Только быстро.
Борис уверенно пошел к подъезду. Мужчина на ходу разглядывал отпечатки ауры, и его глаза едва заметно поблескивали во тьме. Лиля не любила этот метод, в одном месте могло наложиться огромное количество сущностей. Они смазывались, теряли насыщенность цветов, и вычленять один подозрительного оттенка, что свойственен аддиктам, мучение. Не каждый опытный оперативник быстро справлялся с этой задачей, но напарник упорно избегал каких-либо артефактов, помогающих в поисках. Опытный охотник считал, что подобные вещи совершенно ненадежны в вопросах с аддиктами. Лиля вздохнула и пошла следом, чувствуя как просыпается едва утихшая обида. Серебров говорил с ней так, будто Цветкова впервые приехала на задание.
Он дома, Борис остановился у двери подъезда и кивнул в сторону того самого странного балкона. Прищурившись, девушка «перешла» на зрение охотника мир вокруг подернулся серой пленкой, а в окне показались багровые всполохи. После вспышек гнева в московской пробке аура едва различалась.
Спит, скорее всего. Идем. Технический код в деле указали?
Лиля кивнула.
Напарники вошли в подъезд в спертом воздухе смешались тошнотворные запахи старой свалки и общественного туалета. Единственная лампочка не горела, а до первых пролетов лестницы не доходил скупой уличный свет.
Доводчик на двери не сработал, и громкий металлический хлопок разлетелся по подъезду. Лиля испуганно замерла, радуясь, что в кромешной тьме не было видно, как густо покраснели щеки. Борис метнул на нее быстрый взгляд его глаза сверкнули, но он молча отвернулся и начал подниматься по лестнице.
В стенах протяжно завыли трубы, словно раненый зверь. На секунду показалось, что во мраке обитает бесформенное нечто, изрыгающее смрад. Оно притаилось, следило миллионами невидимых глаз, готовясь в любой момент выпустить склизкие щупальца.
Эманация ужаса, сказал Борис, доставая фонарь единственная разработка, от которой мужчина не отмахнулся. По щербатым ступеням скользнул розоватый луч, от его вида сразу стало спокойнее.
Ощущается отчетливо. Это не желтый уровень. Оранжевая ступень, даже красная
Ну да, буркнула Лиля, понимая, к чему клонит напарник.
Не «ну да», а прочувствуй. Это не воображение, а страх, который идет извне. Такое надо различать может жизнь спасти.
Лиля ничего не ответила и, сосредоточившись, начала повторять про себя считалочку. Она придумала ее еще во время учебы, маленькая хитрость, чтобы сработал защитный знак.
Раз! Ты оградилась от всего.
Два! Тебя никто не тронет.
Три! Это просто эмоции.
Четыре! Тебе решать, бояться или нет.
Пять! Страх это слабость.
Вокруг охотницы вырос невидимый простому глазу пузырь элементарная техника защиты приглянулась Лиле еще с первого курса.
Сфера, хмыкнул Борис. Не стоит ее ставить, притупляет восприятие.
Да, лучше пробираться сквозь этот «неописуемый ужас» напролом и вздрагивать от каждого скрипа, пробормотала под нос Лиля. Борис проигнорировал ее слова и продолжил идти. Они прошли мимо неосвещенного открытого лифта с выжженными кнопками, разломанных почтовых ящиков и остановились на втором этаже. На площадке было всего три квартиры.
Смрад усилился.
Тут кто-то с умер? выпалила Лиля, зажав нос. Борис же высветил дверь квартиры, где жил Дмитрий Царев, а затем луч скользнул выше.
Смотри!
Лиля задрала голову и удивленно выдохнула, будто хотела присвистнуть. Девушка включила свой фонарик. Глаза не обманывали. В кругах света поблескивала серая паутина из тончайших нитей. Она тянулась от квартиры Димы, оплела потолок и доходила до соседей. У двери напротив нити набухли, заалели и пульсировали.
Подпитывается соседями. Вампирит, пробормотала Лиля, проследив несколько паутинок, уходивших наверх.