Да, лучше пробираться сквозь этот «неописуемый ужас» напролом и вздрагивать от каждого скрипа, пробормотала под нос Лиля. Борис проигнорировал ее слова и продолжил идти. Они прошли мимо неосвещенного открытого лифта с выжженными кнопками, разломанных почтовых ящиков и остановились на втором этаже. На площадке было всего три квартиры.
Смрад усилился.
Тут кто-то с умер? выпалила Лиля, зажав нос. Борис же высветил дверь квартиры, где жил Дмитрий Царев, а затем луч скользнул выше.
Смотри!
Лиля задрала голову и удивленно выдохнула, будто хотела присвистнуть. Девушка включила свой фонарик. Глаза не обманывали. В кругах света поблескивала серая паутина из тончайших нитей. Она тянулась от квартиры Димы, оплела потолок и доходила до соседей. У двери напротив нити набухли, заалели и пульсировали.
Подпитывается соседями. Вампирит, пробормотала Лиля, проследив несколько паутинок, уходивших наверх.
Здесь довампирился, Борис подсветил угловую квартиру. От нее веяло холодом, а паутина вокруг посерела и болталась тряпкой.
Из-за соседской двери послышались шаги кто-то прильнул к глазку. Борис убрал фонарик и начертил в воздухе знак. Замок щелкнул, и на лестничную площадку выглянула женщина лет тридцати. Она выглядела очень уставшей: бледная кожа, глубокие синие круги под красными глазами, наспех собранные в хвост волосы. Поверх спортивного костюма женщина накинула плед.
Вы из милиции? тихо спросила соседка.
Глаза Бориса вновь сверкнули.
Из следственного отдела, лейтенант Серебров, Борис быстро продемонстрировал ей значок, впрочем, женщина находилась в таком состоянии, что поверила бы кому угодно.
Это вы вызывали полицию?
Я, кивнула женщина.
Подобная практика была обычной для «Ока». Аналитики собирали информацию из диспетчерских служб полиции, «скорой», социальных и психологических служб. Лиля была уверена, что это далеко не все каналы, но ее мало интересовал этот вопрос.
В соседней квартире происходило что-то странное? спросила охотница.
Странное, женщина грустно усмехнулась. Вы не чувствуете эту вонь? С тех пор как она появилась, в доме стали происходить плохие вещи. Мы болеем уже я не знаю, две недели? Три? Соседку, бабушку Марию Семеновну, похоронили на днях, а теперь наверху Анна Ивановна слегла. И все эта проклятая вонь. В квартире что-то есть. Дима хороший парень, но в последнее время я его почти не видела. Раньше к нему заходили гости, мы с ним сталкивались у подъезда. Потом я стала видеть его реже. И никто уже не навещал. Недели две тишина. И только усиливающийся смрад. Я утром не выдержала, позвонила. Вдруг он там Ваши коллеги из полиции приезжали, побились с дверью, уехали. Вот теперь вы.
Из глубины квартиры раздался надрывный детский плач. Женщина вздрогнула, словно очнулась ото сна, и удивленно посмотрела на охотников.
Понятно, спасибо. До свидания, попрощался мужчина, и соседка, кивнув, скрылась за дверью.
Идем, Борис зашагал вниз по лестнице, Лиля поспешила за ним.
А как же аддикт? У меня всегда получалось вскрывать двери.
Не в этом дело, ее сейчас легко не откроешь, мрачно отозвался мужчина, докаркалась, Цветкова. Там либо уже покойник, либо парень вот-вот обратится.
Лиля похолодела. С аддиктами она работала постоянно, но то, во что они обращаются, она видела только в учебных пособиях. Мори. Опытные охотники называли их «покойниками», но не только из-за ассоциаций с переводом слово происходило от латинского mors смерть. Во время этой фазы все человеческое умирало в аддикте, тело деформировалось, сознание затмевалось, а как считали некоторые, уничтожалось. За несколько секунд человек превращался в монстра, и Лиля никогда не слышала, чтобы хоть кто-то переживал трансформацию. Мори выглядели по-разному, но все были одержимы желанием убивать. Будто старались утащить на тот свет вместе с собой как можно больше жизней.
Ты уверен?
Уверен. Цветкова, ты куда?
Охотница кинулась наверх и, достав мел, быстро начертила знак защиты на стене.
Напарники вернулись на улицу, вдыхая свежий вечерний воздух. Борис открыл дверцу машины, сел на переднее сиденье и начал звонить в отдел. Лиля же сканировала темный балкон.
Ты в курсе, что нити можно оборвать, только устранив аддикцию? уточнил мужчина, дожидаясь ответа в телефоне. Я хотела немного помочь. Если придется драться, то аддикт наверняка начнет поглощать больше энергии. А так хоть какая-то защита.
Мы, а точнее, ты ни с кем драться не будешь, после этих слов охотник прикрыл дверцу дежурный аналитик в отделе снял трубку.
Лиля с трудом сдерживала накатившие эмоции. Не то чтобы ей так не терпелось впервые увидеть человека, которого нельзя спасти, но то, как вел себя Борис, раздражало. Напарник относился к ней как к ребенку, и куда «неразумной дитятке» лезть на такое опасное дело? А ведь Лиля могла уже столько раз доказывала!
А Борис вечно перестраховывался. С чего он взял, что там есть мори? Из-за запаха? Но ни в одном учебнике не писали, что мори должны так вонять!
Охотнице вспомнилась женщина с ребенком и загробный холод из пустой квартиры. Сердце противно сжалось пока они будут вызывать подмогу, разбираться, что же за существо по ту сторону двери, невинные люди пострадают. Старушку-соседку, не выдержавшую аддикта, никто не вернет. Лиля начала расхаживать перед машиной.
Взгляд охотницы скользнул к балкону. Стекло блеснуло? Налетевший порыв ветра ответил на вопрос в открытом окне отражался свет фонаря.
Борь, балкон не закрыт, Лиля внимательно просчитывала путь: сначала на мусорный контейнер, затем на решетку окна парикмахерской, немного подтянуться и залезть по старой пожарной лестнице. За пару минут можно управиться. Борис проговорил что-то похожее на «и что?».
Давай я проверю, мори это или нет. Вдруг сами справимся. По первому плану.
Лиля услышала, что Борис ответил «быстро!», и без задней мысли побежала к контейнеру. Но когда охотница уже выпрямилась посреди крыши и зашагала к балкону, напарник окликнул ее:
Цветкова, совсем спятила?!
Ты же был не против, возмутилась Лиля, проверю и доложу.
Мне рапорт на тебя написать? Борис с силой захлопнул машину и поспешил к пристройке. Слезай живо! Наши уже едут.
Лиля не отреагировала. Борис понял, что никакими угрозами не заставит напарницу вернуться, и поспешил за ней.
Лиля подошла к балкону и открыла окно. На девушку пахнуло знакомым зловонием оно легко пробивалось сквозь старую балконную дверь. Охотница просканировала непроглядную тьму: всполохи показались из правого угла. Совсем рядом. Свет ауры едва теплился. Дима лежал в нескольких метрах от нее, еле живой. Лиля перелезла на балкон, прижалась к стеклу и расслышала слабый голос.
По помогите.
Он живой. Он человек!
Времени почти не осталось. Даже чтобы дождаться Бориса. А напарник точно попытается остановить, они начнут препираться, потеряют драгоценные секунды. Да пускай хоть десять рапортов накатает! Лиля кинулась вперед. Щелчок замка. Темнота за открытой дверью пахла смертью.
II
Лиле показалось, что она залезла не в квартиру, а на городскую свалку. Душную, темную, наглухо закрытую от внешнего мира, но вовсе не дверьми охотница не закрыла балкон. Свет уличных фонарей почти не пробивался сквозь грязное окно. Тишина оглушала. От концентрированного смрада глаза заслезились, и охотница потеряла след. Она зажала нос и несколько раз глубоко вдохнула, отгоняя тошноту. Придя в себя, девушка быстро создала защитную сферу и достала фонарик. В свет попадал только мусор, который толстым слоем покрывал пол. Целлофан, разорванные пластиковые упаковки, картон, куски тряпок, гниющая еда. Мусорное море погребло под собой все, только посреди комнаты черным пятном вздымался остов старого ободранного дивана с выпотрошенными поролоновыми подушками. Словно труп исполинского зверя. И везде, куда бы ни падал взгляд, поблескивали плотные нити паутины.
Настоящий кокон. Запертое пространство. Вот почему никто не смог вскрыть дверь. Но ее впустили
Дима?
Охотница с трудом сделала шаг в мусоре, но поскользнулась и в последнюю секунду зацепилась за край подоконника. Кучи с грохотом осыпались, что-то упало на компьютер в глубине комнаты. Процессор с писком включился, и зажужжал кулер. Экран с приветствием ярко загорелся, ослепляя девушку. Охотница застыла, пытаясь прогнать точки, пляшущие перед глазами. Она же не сможет теперь отследить аддикта!
Но вдруг совсем рядом кто-то сдавленно всхлипнул. В свете от экрана проявился силуэт человека, забившегося в угол. Над его головой сконцентрировались бесчисленные нити. Аддикт дергался как в лихорадке; паутинки, не выдержав натяжения, лопались. Охотница навела луч на Диму. Она ожидала увидеть исхудавшего мужчину с потухшим взглядом, но в пятне света виднелось нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека. Ожившая мумия с почерневшей ссохшейся кожей, плотно обтягивающей кости. На изуродованное лицо, покрытое иссиня-черными пятнами, падали тонкие поседевшие волосы.