И мы будем выглядеть мм естественней.
И вроде как это наше дело.
Охотник явно не ожидал такого давления с двух сторон. Так и не найдя аргументов против, Леонид пожал плечами и передал ноутбук с открытым аккаунтом Катеньке, телефон Цветковой, а сам пересел за соседний стол.
Не забудьте периодически задавать глупые вопросы. Нам нужно его слегка раздражать. Выберите некомфортное время
Вы думаете, мы не сможем назначить встречу с фотографом? скептично уточнила Катенька.
С аддиктом, поправил ее Леонид.
Аддикт не аддикт, а в первую очередь он фотограф, который зарабатывает на фотографиях деньги, хмыкнула Катенька, доставая телефон в поисках более-менее приличного изображения. Цветкова подошла к окну, распустила волосы и попыталась поймать фокус на фронтальной камере, как замерла, завороженно смотря на улицу.
Ты в порядке? осторожно спросила Свиридова.
А? Да, конечно, поспешила ответить Цветкова, отворачиваясь. Там просто Борис Алексеевич у гаража с кем-то ссорится.
У нас вчера с машиной были проблемы, пояснил Седов. Видимо, разбираются.
Понятно, пробурчала Свиридова. Старые машины. Старые компы. В столовой сахара не хватает Южный отдел впал в немилость.
Все сложнее, туманно отозвался Леонид, но развивать мысль не стал.
Вскоре к ним заглянула Светлана, удостовериться, что все в порядке. Женщина до сих пор с неодобрением относилась к авантюре, в которую успела ввязаться ее подопечная. Даже пыталась узнать у Бориса, как он вообще допустил подобное, но оперативник только молча посмотрел исподлобья.
Оставшуюся часть дня охотники работали втроем. Свиридова не без грусти заметила, что отсутствие Бориса пошло всем на пользу: Цветкова перестала нервничать, Леонид комфортно устроился в кресле, изучая планировку студий.
Не то чтобы Катенька имела что-то против Сереброва, наоборот, но ни от кого не ускользнуло, как тяжело стало работать в его присутствии.
Это было неправильно.
И часто вы ловите аддиктов через соцсеть? спросила Катя.
Относительно. Чаще проверяем профили.
Вот так всегда, за миловидной девочкой может оказаться суровый спец-охотник, улыбнулась Лиля.
Как всегда, Цветочек. Никому нельзя доверять. О! Так, кажется, есть контакт
К обеду охотницы договорились о двух фотосессиях в соседних помещениях одной фотостудии (одобренной Леонидом). Обе съемки они умудрились назначить на вечер, что обрадовало спеца: он хотел поскорее разобраться с делом. Как надеялась Катенька, из спортивного интереса.
Девушки придерживались легенды о том, что обеим нужно срочно сделать портфолио, и обещали хорошо доплатить.
Это сработало.
Набросав примерный план, Леонид засобирался:
Я и Борис Алексеевич съездим проверим местность. Вы пока отдыхайте и готовьтесь. Встречаемся в восемь вечера в кафе у станции метро, я вышлю координаты, когда решу в каком.
Не обрадуется этому Борис Алексеевич, покачала головой Лилия, когда Седов ушел. Серебров зашел в кабинет всего на пять минут, достал что-то из вещей, сваленных в углу комнаты, и молча ушел.
Катенька покачала головой: здравый смысл подсказывал не вмешиваться. Как минимум пока сама Лиля не решится заговорить.
Цветкова молчала.
* * *А что ты делаешь? тихо спросила Инка. Катенька вздрогнула. Колпак совы выпал и закатился под стол.
Ничего выдохнула Катенька, поднимаясь. Не могла же она рассказать, что сова это все, что осталось у нее от некогда дорогого человека. В прямом смысле слова.
С тех пор как на руке Катеньки появилась печать, фигурка была единственной вещью, с помощью которой она могла извлечь хоть какие-то воспоминания о Косте.
Свиридова устало откинулась на спинку стула. Похоже, все бесполезно по крайней мере сейчас. Да и уже поздно
Секунду, уже так поздно?
Охотница сдвинула мышку, выводя компьютер из «спящего» режима.
Что за
Катенька с ужасом поняла, что установленный на половину седьмого будильник не сработал. Она кинулась было к мобильному, но кто-то нагло выдернул зарядник из сети.
Инка, совсем сдурела? Зачем ты вообще трогала мой телефон?
Мобильный выключился, а Катенька этого даже не заметила. А если ей кто-то звонил или
Убить тебя мало, охотница резко вытащила зарядник Инки, не слушая протесты сестры, и включила свой.
Тронешь придушу. Я серьезно. Жду важный звонок, поняла?
Поняла, надулась сестра. Аура потемнела.
Тоже мне оскорбленная невинность.
Громко выдохнув, Катенька поспешила в ванную оттирать с рук клей. Еще немного, и она бы опоздала на общий сбор. Хорошо, хоть все заранее подготовила. Схватив в ванной с полки мочалку, девушка принялась скрести кожу.
Жаль, что печать нельзя так же легко счистить. И к черту тогда эту сову.
Катенька прекрасно помнила тот теплый июльский день, когда последний раз говорила с Викой. Та просила купить что-нибудь на завтрак и скорее ехать в отдел встречать Лилю. Тогда Свиридова еще не знала об академическом.
Катенька уже подходила к отделу с сумкой в руках, когда зазвонил телефон и раздался взволнованный голос наставника: Валер хотел узнать, где носит подопечную.
Дальше воспоминания смазывались.
Из-за печати.
Образ Кости Киреева едва теплился в памяти. Девушка не помнила толком их встречи на подъездной дороге. В первом внятном воспоминании, после звонка, был страх и Валер, убегавший в здание отдела. Прежде чем уйти, охотник оставил подопечную под охраной кого-то из ребят. Тогда все решили, что Валер кинулся на крик Светланы, но он спешил в подвал.
Кто знает, если бы он не успел
Катя предпочла бы забыть тот день, но не могла. Начальство собрало оставшихся охотников аналитиков, оперативников из других смен в столовой. Оцепеневшая Катенька была среди них, не в силах понять, что вообще происходит. Время тянулось невыносимо медленно, было жутко. И почему-то холодно. Они все это почувствовали. Привычные стены на несколько мгновений потемнели, начали нависать, сжиматься, как в ужастике. Эманация, которая окутала на несколько мгновений весь отдел. Тогда еще никто не понял дело было в обращении Лили.
Через несколько часов после проверки охотников отпустили домой.
Катенька, как и некоторые из коллег, отправилась на Соколиную Гору, где находился главный госпиталь «Ока», скрытый в лесном массиве.
К тому времени, как охотница добралась до больницы, почти весь «Юг» дежурил у закрытых для посетителей дверей. Весть о несчастье разлетелась быстро, и вскоре подтянулись охотники из других отделов. В гражданской одежде. Без значков. Они подходили к своим, пожимали руки, вставали рядом и тихо спрашивали, есть ли новости.
В воздухе висело странное напряжение. За день пятачок перед больницей стал практически народным форумом, единственным местом, где охотники могли спокойно поговорить.
Все знали, что скоро в головном отделе объявят общий сбор для руководителей, а те в свою очередь перескажут подчиненным официальную версию. Но никто не хотел ждать. Тем более «официальных версий».
Всем хотелось узнать о происшествии из первых рук. Хоть какие-то крупицы правды от тех, кто был в академическом или рядом.
В «Оке» никогда не было много врачей, так что тех, кого привозили с легкими травмами, почти сразу отправляли домой.
Катя присела на тенистую лавочку у забора, подальше от толпы, но даже сюда долетали пересуды охотников.
Еще недавно Катенька вместе с коллегами и друзьями думала, как спасти Лилю от сумасшедшего спеца, и переживала за судьбу ее напарника. Сегодня совсем одна у больницы. Белая как лист бумаги, едва справляющаяся с желанием закурить.
Странное ощущение, будто весь мир начал жить иначе. Замедлился, потускнел.
Что-то незаметное, но очень важное навсегда исчезло.
Катя даже не удивилась этой странной мысли. Она показалась не поэтической аллюзией, выведенной на листе бумаги трепетным творцом, а чем-то до тошноты прозаичным и реальным.
И опять голоса коллег, так вероломно перемывающих кости ее друзьям:
Арзоян? Да не что? Да ее не могло быть! Это же такая темненькая, миленькая из аналитического? Что ей делать у академа?
Идиот! Какой академ?! Они и у нас были. Я говорю. Ты спишь, что ли? Я видел мешки господи, ее кусками выносили
Слышали, Чонаев пропал накануне. Говорят, что и его
Подожди, так Цветкову и Сереброва
Сева вытаскивал. У нее вся одежда в крови, руки разодраны
С каждым часом воздух раскалялся сильнее, но Катеньке было холодно.
Кутаясь в черную кожаную куртку, она, не отрываясь, смотрела на дверь, не зная, чего или кого ждать. Но ей некуда было больше идти.
Время тянулось. Голоса сливались в бессмысленный шелест, заглушаемый порывами ветра. Иногда кто-то громко приветствовал очередного оперативника, выходившего из больницы. Его обступали со всех сторон и начинали расспрашивать.