Время тянулось. Голоса сливались в бессмысленный шелест, заглушаемый порывами ветра. Иногда кто-то громко приветствовал очередного оперативника, выходившего из больницы. Его обступали со всех сторон и начинали расспрашивать.
Катенька знала: ни один из тех, кто стоял или выходил, ни черта не знал! Не мог знать.
Знала она. Сидевшая в тени на скамейке, никем не замеченная.
Под вечер охотники начали разъезжаться.
Скорбь скорбью, но никто не отменял аддиктов, нуждающихся в помощи. Особенно сейчас, когда «Юг» парализован.
Когда площадка почти опустела, Катенька узнала силуэт охотника за стеклом больничной двери. Никто не кинулся к нему навстречу. Те немногие, кто еще дежурил перед входом, просто кивнули коллеге.
Мужчина зажмурился. Над ухом белел пластырь, по скуле растекся багровый синяк.
Достав сигарету, охотник привычным движением спрятал ее за ухо.
Заметив Катеньку, он направился к ней. Девушка гадала, что он скажет, но наставник просто сел рядом. Заговорить решилась Свиридова.
Тебе сильно досталось?
Было б сильно не выпустили бы, тихо проговорил мужчина.
А как Лиля? Серебров?
Выкарабкаются.
А Вика
Валер не ответил. Тяжело вздохнув, он спросил:
Пойдем отсюда?
Куда?
Валер лишь пожал плечами:
Куда-нибудь. Просто подальше.
Они весь день ходили по Воробьевым горам, почти не разговаривая. Валер вел подопечную по петляющим дорожкам вдоль склона, подальше от метро и людей. Катенька брела следом, смотрела, как медленно плывут по Москве-реке прогулочные теплоходы, на которых гремела музыка. В воздухе сверкали эмоциональные вспышки. Яркие. Радостные. Город жил, не замечая
Валер думал о том же. Он тяжело вздыхал, иногда закуривал, не забывая предложить и стажеру. Катенька не отказывалась. В эти недолгие моменты они перебрасывались короткими фразами, но стоило завязаться разговору, как оба замолкали.
Слова были лишними.
Охотники поднялись к смотровой площадке, раскинувшейся у подножия МГУ, когда на западе уже алел закат, окрашивая московское небо в пурпур. Зажигались огни на мостах и вдоль набережных, на стадионе напротив, отражаясь яркими пятнами в неспокойной воде.
Не хочу домой, созналась Катя, облокотившись на раскаленный солнцем парапет. Знаешь, так странно будто ничего и не было.
В их мире и не было.
Катя опустила взгляд.
С этим чертовски сложно поспорить.
Хочешь, можем еще погулять?
А ты не устал?
Валер лишь грустно усмехнулся и покачал головой:
Я устал сидеть на месте.
Ты когда в отдел вернешься? Тебе дали день отдышаться?
Усмешка пропала, мужчина вмиг стал серьезным, отвернулся и, откинувшись на перила, смерил взглядом шпиль университетской высотки.
Никогда. Меня попросили вернуться.
Куда?.. А к спецам. А что мне делать?
Пока ничего.
Внезапно он протянул ей руку. Катенька не сразу поняла, что хочет Валер, но когда вложила руку в его ладонь, в голове смутно вспомнилось: «это уже было».
Леонид Седов сжимал ее руку
Печать? Ты хочешь, чтобы я не могла думать о Косте? Как там говорили переосмысливать информацию. Печать сойдет, когда я обо всем забуду?
Катенька ужаснулась, вспоминая то странное чувство, когда вырезали час ее жизни. А теперь Валер хотел удалить целый месяц.
Не так жестко, но некоторые вещи нам пока придется хранить в тайне.
А Лиля
Ей это не повредит. Как минимум пока я не разберусь, насколько все это важно и опасно.
Катенька прикусила губу. Подступили слезы первый раз за день.
Если хочешь, я могу дать тебе время.
Девушка кивнула быстрее, чем осознала. Она не представляла, зачем ей это время, но так было проще. Слезы уже бежали по щекам, будто кто-то «включил» их.
Оцепенение спало, сменяясь накатывающей истерикой и осознанием, что же на самом деле случилось.
Катенька даже не поняла, как уткнулась в плечо Валера, тот приобнял ее, давая выплакаться. Охотница не знала, сколько времени прошло, прежде чем она успокоилась, и только хлюпала раскрасневшимся носом. Голова нестерпимо разболелась, будто кто-то изо всех сил сдавливал виски.
Три дня? внезапно выскользнуло у нее.
Что? искренне не понял Валер.
Нет я так
Могу дать время до завтра или послезавтра. Если обещаешь, что не придется тебя ловить по всей Москве.
Обещаю, голос Катеньки невольно дрогнул.
Обещаю, голос Катеньки невольно дрогнул.
Это не так страшно. Я сниму печать, как только все выясню.
Он внезапно сжал ее руку.
Пойдем выпьем кофе. Я что-то подзамерз.
Валер врал: его рука была теплой, но девушка кивнула.
Следующим утром Катя получила значок, написала Лиле письмо, даже успела его передать, но вечером Валер вернулся. Катенька сдержала обещание и добровольно протянула руку.
Теперь она не могла даже Лиле рассказать правду. Как она ни старалась, хотя бы намеком чертова печать, чертов Валер. Закрыл часть памяти и просто смылся. Пускай он катится ко всем чертям!
Катенька с остервенением начала тереть руку. Больше от злости, понятно, что мыло печати не враг.
Еще и в дверь кто-то начал трезвонить!
Видимо, родители вернулись раньше, а Катенька так надеялась избежать встречи с ними, чтобы не объяснять, куда дочка утаскивает вечернее платье.
Инка! Открой уже дверь!
У меня ногти! У них ключи есть.
Живо!
Свиридова, насупившись, продолжала стирать с рук тонкую пленку, в которую превратился клей.
Надо уже собирать вещи и сваливать куда-нибудь, пробормотала под нос охотница. Значок был в кармане, как и повышение. Теперь, как полноправный сотрудник «Ока», Катенька имела право подать заявку в Центральный отдел на получение съемной квартиры.
Хоть однушку у черта на куличках с ванной посреди кухни.
Ка-а-ать!
Еще до того, как лицо Инки показалось в зеркале, Свиридова почувствовала: что-то не так. Сестра выглянула из-за двери, карие глаза расширились от волнения.
Что такое?
Почему не сказала, что ты кого-то ждешь?
Никого я не жду! Катя закрыла кран и вцепилась в полотенце.
К тебе мужик какой-то
Катя застыла. Каждая клеточка тела напряглась.
Какой мужик мог к ней пожаловать?
Как он выглядит?
Ну такой высокий, бородатый, здоровый папе это не понравится.
Валер, Катенька рывком втащила сестру в ванную и, выбежав, захлопнула дверь.
Какого лешего Валер приперся прямо к ней домой? Почти месяц не давал о себе знать, не выходил на связь вот так прийти и позвонить в дверь Без предупреждения?
В голове вертелось лишь одно: а Валер ли незваный гость? На всякий случай Катя активировала знак и заперла дверь в ванную. Замок был хлипкий, Инка без труда сможет отпереть себя, но так охотница выиграет немного времени.
Свиридова твердым шагом вышла в коридор и уставилась на коллегу. Крохотная прихожая была мала высокому мужчине. Казалось, еще немного и он ударится о плафон люстры.
На Валере был серый пиджак, по покрою походивший на китель, с кожаными вставками на плечах и вороте. Настоящий спец. Черные волосы выстрижены на висках еще короче, чем раньше. Катенька прищурилась, вглядываясь в его спокойное лицо.
Бывший наставник выглядел уставшим и слегка раздраженным. Запах табака непривычно ударил в нос.
Не смог дозвониться, пояснил мужчина, заметив удивленный взгляд девушки. Пробуй держать телефон включенным для разнообразия. Да я это, я. Расслабься. Был бы он не расшаркивался бы сейчас.
Валер сделал пас рукой в воздухе, и дверь в ванную открылась в коридор вывалилась Инка и с удивлением уставилась на Валера.
П простите. Дверь заклинило, пролепетала она, не понимая, почему извиняется.
Свиридова не сдержала громкий выдох.
Инна, это Константин, мой
Девушка запнулась, но Валер не растерялся:
Коллега.
Вы тоже из колледжа? промямлила Инна.
Да, преподаю рисование, отозвался охотник и по-хозяйски направился на кухню.
К себе, шикнула на сестру Катенька и пошла за Валером, не забыв запереть за собой дверь на кухню. Аура Инки все равно маячила где-то рядом. Ясное дело, собирается подслушивать.
Валера это не беспокоило. Он сел за стол, подперев рукой голову, и прикрыл глаза.
Сделай кофе.
Катенька, растерявшись, поспешила к чайнику. Это была слишком странная ситуация, выходящая за все пределы разумного. С одной стороны, ей хотелось вспылить и потребовать объяснений, с другой Валер был явно на взводе. Чувство самосохранения подсказывало, что выразить недовольство лучше попозже.
Девушка то и дело поглядывала на мужчину тот прищурился, будто думал о чем-то неприятном, затем потянулся привычным жестом к карману.
У нас не курят, отрезала Катенька, громко ставя чайник на подставку и включая кнопку. Да и если у меня на кухне было бы что-то подозрительное, я бы сообщила. Я, конечно, понимаю, что на работе меня считают в лучшем случае бестолочью с послужным списком в полтора дела, но с такими элементарными вещами я