Будь я, к примеру, при Вальтере Арнольде А я ведь даже пробовала. Сегодня уже можно рассказать. Старухе вроде меня все можно рассказывать. Мне, кстати, это было бы даже и не трудно. А что, мужчина хоть куда. Внешне. Я тогда еще не знала, что он Наивная была.
Однажды мы даже вместе выезжали с ним на танцы, совершенно официально. Вальтер Арнольд и я. Какой-то благотворительный бал. «Зимняя помощь фронту» или еще что-то в этом роде, тогда много всего Кляйнпетер все это организовывал. Коммерческий директор. Платье на мне было, я до сих пор его во сне вижу. Высший шик. За такое они бы в «Бергхойзере» Напрокат, понятное дело. У Кляйнпетера везде своя рука имелась.
А затевалось все только ради того Надо было, чтобы мы показались вместе. И чтобы нас сфотографировали. Я до сих пор локти кусаю, что журнальчик этот у меня пропал. «Все для женщин». Фото во всю страницу, а под ним «Новая идеальная пара?» С вопросительным знаком, правда, но все-таки. «Идеальная пара» как-никак. Вальтер Арнольд и Тициана Адам. Большущее фото. Они в рекламном отделе такой вот ерундой специально
Как джентльмен он был безупречен. Покуда мы там находились. Шампанское, конфеты и все такое. Поцелуйчики. Танцевал как бог. [Напевает первые такты мелодии вальса.] Можно было подумать. Да и нужно было, чтобы все подумали.
Ну а потом Даже домой не проводил. Не говоря уж Вообще ничего. Такси мне заказал. За которое я сама должна была Но Кляйнпетер потом все-таки мне это возместил. Служебная поездка.
Если спросите меня, я скажу: у Вальтера Арнольда все было напоказ. Включая его таланты соблазнителя. Женщины такое чувствуют. Только роль. Пока жужжит камера, он Или если фотограф вокруг прыгает, щелкает. Но так?.. Всё напоказ. А на самом деле Я бы вам такое рассказала
У вас сигарет нет? Мои все кончились.
Рукопись Сэмюэля Э. Саундерса
Воспоминания Тицианы Адам по замыслу должны были стать всего лишь небольшим добавлением к сухим фактам. Как-никак живой голос человека, знавшего всех этих людей лично.
Все сколько-нибудь известные, значительные фигуры из тех, кто еще жив, были давно ощипаны как липки. Проинтервьюированы тысячу раз. А до Тити никто не добрался. Как раз потому, что она не была звездой, имелся шанс, пусть опосредованно, ее глазами, взглянуть на события и их участников. Источник, конечно, не слишком надежный устные «байки» редко бывают достоверны, но все-таки интересный.
Кроме того, так, по крайней мере, уверяли меня коллеги из архива Мурнау, она усердно собирала все, что связано с кино того времени. Просто невероятно, сколько она всего раздобыла, в один голос пели оба, для историка кино это просто кладезь открытий. Поначалу я не слишком всерьез принимал эти восторги, полагая, что ребята опять надо мной потешаются. Стены, обклеенные старыми фотографиями кинозвезд, какой уж тут материал для исследователя?
Покуда Тити не допустила меня к своим сокровищам. Случилось это не сразу, а только после многих дней интервью, когда она постепенно прониклась ко мне доверием.
В ее крохотной квартирке, расположенной прямо над ее кафе, штабелями громоздились картонные коробки из-под бананов, полные всякой всячины, хранимой «на память». В большинстве это был никчемный хлам, вещицы, тщательно сберегаемые, чтобы напомнить и доказать их владелице, что она когда-то действительно снималась в кино. Но были и неожиданно ценные сюрпризы. Старая, несомненно подлинная хлопушка студии УФА, название фильма тщательно соскоблено чем-то острым. Пистолет, который, едва я взял его рассмотреть поближе, она вырвала у меня из рук, прошипев: «Он все еще заряжен!» И я до сих пор не знаю, правду она сказала или просто припугнула меня из любви к драматическим эффектам. Оружие, кстати, оказалось боевым, как это самым трагическим образом выяснилось позже. «Вальтер 38-го калибра», сухо пояснила она. Точная военная терминология в ее устах звучала странно, но она, кажется, этим знанием гордилась.
А еще документы. Множество картонных коробок из-под стирального порошка, битком набитых бумагами. Когда мне наконец было дозволено их читать только у нее дома, брать с собой ничего не разрешалось, из-за запаха этого стирального порошка я чихал беспрерывно. Я почти не верил себе, но у этой дамы, у этой крикливой старухи я обнаружил то, о чем любой исследователь может только мечтать: источники информации, никем не разведанные и не оцененные. А еще и это главное я наткнулся на историю, куда более интересную, чем просто хронология фильмов, не законченных в связи с падением Третьего рейха, и имена их создателей [18].
Интервью с Тицианой Адам
(6 августа 1986)Да нет, роль была небольшая. Потом, правда, стала разрастаться, а под конец Под конец все лопнуло, по крайней мере для меня. Но это долгая история.
Вы принесли сигареты? Иногда не грех себя побаловать, особенно за чужой счет.
[Смех. Кашель.]
Да нет, это без толку, не надо меня по спине Не поможет. Нисколько не поможет. Ничего, больше кашляешь, меньше куришь.
«Песнь свободы» вот как фильм назывался. Режиссер Райнхольд Сервациус. Сценарий Франк Эренфельз. Полагалось бы вам знать, господин киновед. Это как раз из тех фильмов, которые вы Какой там, конечно, не закончили.
Да на свете столько всего, что не значится ни в каких списках, и тем не менее «Песнь свободы», да-да. «Song of Как там «свобода» по-американски?..
Liberty». Ну да, как ваши корабли тогда, на фронте. Вообще-то, это была обычная историческая белиберда Война с Наполеоном, геройская гибель любимца публики, все пускают слезу. Все очень камерно. Никаких тебе массовых сцен, сражений там всяких и прочей муры. Война сколько лет шла, все это солдафонство на экране уже не того Публику не пронимало. В конце его тело торжественно несут в замок, и плакальщица рейха
Ну вот, я-то думала, вы правда разбираетесь. Плакальщица рейха Мария Маар. Ага, то есть фамилия вам Ну, это еще куда ни шло. Короче, это была ее коронка. Отсюда и прозвище. Утопленницей рейха была Кристина Зёдербаум и плакальщица рейха, то бишь как раз Мария Маар. Ну, потому что одна замечательно умела умирать перед камерой, а вторая Мария Маар, ее хоть ночью разбуди, и она заревет тебе в три ручья, без всякой подготовки, гримерам даже глицерин не требовался
Да, «Песнь свободы». Может, они потом и название сменили, как и многое другое. Тогда, в последние дни, многое шло кувырком.
Да-да, я помню, помню, по порядку. Но вы же вашими вопросами постоянно меня перебиваете.
Первоначально собирались всё снимать в павильоне. Вторая студия, даже не самая большая. Приятный такой фильм, без массовых сцен. Кроме одной, там солдатня в замковом зале. Требуют, чтобы герцог вел их на битву Великий герцог.
Это отдельная история. Типичный случай. Сначала он в сценарии просто герцогом значился, обыкновенно так. Но потом кто-то Какой-то гений-самоучка из литчасти Короче, какой-то умник докопался, что «его величеством» только великого герцога называть можно, а обычного никак Ну вот его и повысили. Так сказать, произвели. Но самим вносить правку в текст тогда не разрешалось, ни-ни, куда там, нет, они соответствующие страницы из всех экземпляров сценария изъяли и На такую ерунду время тратили. И деньги. Это когда бумаги уже Да ничего уже нигде не было. В клозетах, к примеру
Ах да, кстати. Если вы завтра намерены продолжать Будьте добры, прихватите две упаковки туалетной бумаги. А то мне всякий раз на своем горбу тащить Я дам вам свою дисконтную карточку в «Кэш и Кэрри», с ней вы Вы и для себя можете Кучу денег сэкономите. Правда, там только большие упаковки. Но вы с кем-нибудь из знакомых могли бы скинуться
Ах да, ну конечно.
Значит, «Песнь свободы». Вальтер Арнольд играл молодого герцога. Великого герцога. Этакий Гамлет для бедных, так сказать, губернского разлива. В первом акте он только ноет, в смысле «у нас никакой надежды» и все такое. Во втором решается на войну, а в третьем Возвращается домой, но уже покойником. Зато Наполеон повержен, и Германия наконец-то снова Почему они за эту галиматью взялись, думаю, долго объяснять не надо. В сорок четвертом-то.
Короче, Вальтер Арнольд в роли великого герцога, плакальщица Маар его мать, вдовствующая великая герцогиня, Августин Шрамм гофмаршал Ах, Шрамма вы все-таки знаете? Ну конечно. От него в то время просто деваться было некуда. «Если УФА снимает два фильма, Шрамм во всех трех участвует». Это уже почти поговорка была. Роль всегда одна и та же: жизнерадостный толстяк, золотое сердце. Давно уж помер, бедняга. Я могла бы поехать на похороны Не так уж далеко. Франкфурт. Узнала поздно Вот так теряешь друг друга из вида Его фото с автографом висит вон там. Над круглым столом слева. Подписано мне лично. Это тоже один из снимков, которые вы не опознали.
Остальных уже не помню. Виделись только на читке А потом случился этот пожар в студии.
Ну да, да, хорошо Хотя могли бы дать мне рассказывать как бог на душу положит. Потом сами бы все по порядку и разложили. Уже после. Но как знаете. Сейчас, только вот сигаретку курну по-быстрому