Извини, Инес. Он резко встал. Мне надо кое-что проверить.
Но, пролепетала она, ты даже не доел ужин.
Я не голоден, ответил Мишель, хотя это было странно: продуктов становилось все меньше, а их качество ухудшалось. В сельской местности, к счастью, можно было хотя бы выращивать овощи, разводить кур и кроликов, но и здесь поесть досыта не удавалось. Вернусь в погреба, ложись без меня.
И исчез, прежде чем она успела произнести хоть слово. Инес молча доела свой суп, потом, чуть поколебавшись, прикончила и остатки супа Мишеля. Моя и перетирая посуду, она глянула на часы, висевшие на стене, дедовские напольные утащили немцы, когда грабили дом, а эти, недорогие, их не заинтересовали. Без пяти семь, еще довольно рано. Стемнеет только через час, Мишель ушел в погреба, по-видимому, на весь вечер, и ей снова придется коротать время в одиночестве. Это казалось несправедливым: в конце концов, не он один страдает от тягот войны и тревожится о судьбе своего дела.
Инес отложила посудное полотенце, расправила юбку и приняла решение. Она поедет в Реймс и переночует у Эдит. Что тут страшного? До главного города Шампани каких-то шестнадцать километров, а Инес не бывала там много месяцев дел по горло, и все срочные, да и Мишель не любил отпускать ее одну. Но если он намерен и дальше обращаться с ней как с бесполезным существом, то лебезить перед ним, выпрашивая себе занятие, она не собирается. Кроме того, Инес страшно стосковалась по своей лучшей подруге, а еще больше по прежней жизни, до того, как Эдит с Эдуаром поженились и взяли ее с собой в Шампань. До того, как все стало так сложно.
Боясь передумать, она бросилась вверх по лестнице, набросила на себя первое попавшееся под руку приличное платье красное, с рукавами-крылышками и длинной, до середины икр, юбкой-трапецией, купленное в 1938 году, перед самым отъездом из Лилля, и черные туфли-лодочки на пятисантиметровых каблуках. Дольше часа в них не погуляешь, зато Инес помнила, как они притягивали к себе мужские взоры, и хотела, чтобы сегодня на нее смотрели так же. Мишель давно уже не глядел на нее с восхищением.
Взяв карандаш для глаз, она прочертила на обеих ногах линию там, где находились бы швы, будь она в чулках. Подвела черной тушью брови и ресницы, тронула губы красной помадой, хотя запасы всего этого были на исходе. О стрижке не приходилось и мечтать, так что Инес лишь подрезала кончики. И, прихватив свою черную сумочку, спустилась по лестнице и вышла через заднюю дверь.
Мишель! окликнула она мужа от входа в погреба. Ответа не было, а терять время на поиски того, кто не желает, чтобы его нашли, Инес не собиралась. Спустя пять минут она, оставив на обеденном столе записку, выходила из парадной двери с ключами от ситроена в руке.
Инес?
Навстречу ей в сторону главного дома шла Селин.
О, добрый вечер!
У вас все в порядке? Куда вы едете?
В Реймс, ответила Инес, не сбавляя шага, и взглянула на небо. Солнце уже опустилось совсем низко, надо было поторопиться, чтобы успеть до темноты.
В Реймс? переспросила Селин так, как будто Инес собралась в Берлин. А зачем?
Повидаться с Эдит. Инес открыла ситроен Мишеля, села в него и захлопнула дверцу.
Селин подошла к окошку и подождала, пока Инес опустит стекло.
Эдит?
Моя лучшая подруга. Вы ее помните? Это она познакомила меня с Мишелем.
Конечно, я ее знаю, сказала Селин, глядя на Инес как-то странно. Но ведь машина с утра понадобится Мишелю и Тео, они должны ехать на сбор винограда!
Утром я вернусь. Инес повернула ключ, мотор ожил и заурчал, но Селин не уходила. Да? Что еще?
Вы уверены, что это безопасно? Повсюду заставы и патрули
Инес слышала, что немцы то и дело перекрывают дороги, останавливают все машины, проверяют у водителей документы и спрашивают, по какому делу они едут. Но ей нечего было скрывать. Документы были в полном порядке и аккуратно лежали в сумочке.
Все будет в порядке, Селин. Увидимся завтра.
Селин, закусив губу, отошла в сторону. Инес задним ходом выехала из ворот и перед тем, как нажать на газ, взглянула в зеркало. Селин неподвижно стояла на прежнем месте и смотрела ей вслед.
Спустя сорок минут, когда ситроен ехал уже по окраине Реймса, а небо теряло голубизну, Инес поняла, что Селин предупреждала ее не зря. Самих блокпостов не было, зато то и дело попадались грохочущие грузовики и сверкающие черные легковушки, из которых угрожающе поглядывали немецкие военные. От Орма до въезда в Реймс ей не встретилось ни одного штатского француза.
Тем не менее она без происшествий успела добраться до брассери «Мулен» на пересечении улиц Тиллуа и Пуассонье, прежде чем совсем стемнело. Найти место для машины позади заведения ничего не стоило людей на улицах почти не было, многие дома, очевидно, пустовали, а шторы в витринах и окнах квартир были плотно задернуты. Похоже, не стоило ей сюда приезжать, тем более на ночь глядя, но раз уж она здесь оказалась, Эдит и Эдуар в случае чего за нее поручатся.
Успокоившись, Инес толкнула входную дверь, но едва заглянула в помещение, как тревога вернулась.
Несмотря на приближение комендантского часа зал был полон, туда-сюда сновали официанты, то и дело раздавались взрывы грубого хохота. Спустя еще секунду до Инес дошло, что почти все мужчины в зале в немецкой военной форме.
Четверо солдат за столиком, ближайшим к двери, прервав на полуслове свой разговор, уставились на Инес, и она почувствовала, как краска заливает щеки.
Она перепутала дверь? Инес провела ногтями по левой руке от запястья к локтю, окинула глазами зал и убедилась, что это действительно заведение Эдуара, но во что же оно превратилась! У нее засосало под ложечкой.
Инес? С другого конца зала к ней спешила Эдит с начесанными завитыми волосами, накрашенными красной помадой губами и в бледно-зеленом платье с иголочки. Подойдя, она взяла подругу за локоть и повела прочь от двери.
Что случилось, прошептала она на ходу, почему ты здесь? И улыбайся, пожалуйста! Делай вид, что весело проводишь время.
Что? Зачем? Инес перехватила взгляд немецкого офицера, который подмигнул ей, при том что его рука лежала на плечах у пышногрудой красотки в облегающем платье.
У тебя вид, как у кролика, угодившего в свет фар. Guten Abend![15] Эдит, впившись ногтями в руку Инес, приостановилась у столика, за которым сидели офицеры в парадных мундирах, и озарила их фальшивой улыбкой.
Пройдя через зал в кухню, а затем во внутренний холл, подруги поднялись по лестнице в квартиру, располагавшуюся над рестораном. Эдит подождала, пока Инес закроет дверь, и лишь после этого повернулась к ней глаза совершенно круглые, а лицо белее мела.
Что ты здесь делаешь, Инес?
Потрясение Инес сменилось возмущением:
А ты что? Развлекаешь немцев? Даже разговариваешь с ними по-немецки?
Лицо Эдит дернулось:
Иначе пришлось бы закрыться, а мы не можем себе это позволить.
Боже мой. Инес покачала головой. Вы с Эдуаром, она перешла на шепот, коллаборационисты? Это не укладывалось у нее в голове, но никакого другого объяснения она не могла себе представить.
Нет! Эдит взяла ее за руку. Но разве у нас есть выбор? Разве ты не видишь?
Я вижу, что ты служишь врагу.
Ну, а лучший способ побить врага это стать его другом, разве не так?
Что ты говоришь?
Так зачем ты все-таки приехала, Инес?
Инес стало обидно: совсем недавно ее бы приняли в этом доме без вопросов.
Повидаться с тобой, Эдит.
Эдит стиснула ее руку:
Пожалуйста, побудь тут, пока не закончится обслуживание. Тогда мы с Эдуаром все тебе объясним.
Инес уселась ждать на потертый синий диван, но вскоре ее веки отяжелели и она не заметила, как задремала. Когда Эдит потрясла ее за плечо, шел уже двенадцатый час ресторану следовало закрыться намного раньше.
Открыв глаза, Инес увидела, что Эдит сидит рядом с ней на диване, а Эдуар в кресле напротив.
Инес, Эдуар хмуро смотрел на нее и не стал дожидаться, пока она полностью придет в себя. Вас кто-то послал?
Меня? Да мне собственный муж бутылок в руки не дает слишком я неловкая и неосторожная. И вообще ненадежная. Он не говорит этого вслух, но я знаю, что он так думает. Так что нет, Эдуар. Никто меня не посылал.
Тогда почему вы здесь? Губы Эдуара сжались, а ниточка усов над ними показалась Инес еще тоньше, чем в прошлый раз. Да и в остальном он, пожалуй, выглядел иначе: зализанные назад волосы, бледная кожа, черный костюм делали его почти карикатурой на французского метрдотеля.
Мне Инес взглянула на Эдит, мне надо было повидать подругу. Теперь она заметила, что Эдит тоже переменилась: кожа бледнее, чем прежде, волосы короче, ногти обкусаны до мяса. Но я не ожидала найти у вас полный зал нацистов.
Эдуар и Эдит переглянулись.
Я должна ей сказать, тихо проговорила Эдит.
Я против. Эдуар опять пристально посмотрел на Инес.