назначение и продвижение госслужащих на основании их образовательных квалификаций и предыдущего опыта работы (заслуг).
Другие особые характеристики, такие как раса, вероисповедание, семейное положение и происхождение работника, не играют или не должны играть роли при его найме на работу или при продвижении по службе. В дополнение к этому работники защищены законом, нормами и правилами от внешнего воздействия, а также от руководства, на которое они работают. Отношение ко всем сотрудникам равное, а карьерный рост зависит от стажа работы и достижений или того и другого совместно. Существует обязательный выход на пенсию, предполагающий тем самым, что все сотрудники занимают должности в организации только ограниченный период времени. Кроме того, нет никаких внеорганизационных прерогатив, связанных с должностью, которую занимают сотрудники или их руководители (die Herren). Работники лично свободны и должны подчиняться своему руководству только в отношении своих бюрократических обязательств [Perrow, 1972: 4; Dandeker, 1990: 9]. В завершение, работники не владеют никакими ресурсами, которые принадлежат бюрократии, то есть они не могут использовать организационные ресурсы в своих собственных целях. Если же они сделают это, то будут уволены и/или арестованы.
Это отличается от патримониальных или добюрократических организаций, в которых слуги находятся «в распоряжении» лидера, и задачи, положение и вознаграждение, иногда в натуральной форме, могут все время изменяться в зависимости от взглядов и настроений этого лидера. Наиболее важно то, что слуги получают свое положение в зависимости от связей с правящей элитой и вне зависимости или в несильной зависимости от профессиональных квалификаций и заслуг. Эти связи могут быть региональными, религиозными, политическими, племенными, семейными, языковыми или их комбинациями.
Все это очень хорошо применимо и к военным организациям. Западные военные организации на различных стадиях их развития можно охарактеризовать как образцовые бюрократии: процедуры и отработка функциональных обязанностей максимально четко прописаны, рационализированы, стандартизированы и, следовательно, обезличены. Они коллективно передаются вновь нанятым мужчинам и женщинам, чье жалованье зависит от объективных критериев, связанных с их квалификациями и заслугами. Точно так же повышение по службе происходит по четко описанным схемам, подразумевающим, что карьерный путь понятен каждому и тоже основан на обладании определенной квалификацией и заслугами.
Вебер одним из первых указал на огромное влияние дисциплины как источника военного превосходства, превышающего даже влияние технологических инноваций в довеберовскую эру [Gerth, Wright Mills, 2009: 255261]. Дисциплинированное поведение войск, перемещающихся и действующих в точном соответствии с предписаниями, полученными во время учений, оказывалось решающим фактором на поле боя. Греческие фаланги и римские легионы античности и более поздние примеры, такие как нидерландская армия под командованием Морица Оранского[2] или зулусское войско Чаки[3] в Африке, ясно продемонстрировали роль и значение военной дисциплины как ключевого элемента в военной бюрократической организации. Интерпретированная Кингом «коллективная виртуозность» сегодняшних боевых пехотных подразделений [King, 2013] также подтверждает справедливость этого положения.
Помимо дисциплины, техники, боевой и строевой подготовки все более и более важную роль в принятии оперативных решений и поведении в военных бюрократических системах играют соображения юридического характера. Сегодня юрисконсульт в военных операциях зачастую воспринимается как самый важный офицер после командира. Любое оперативное решение может и должно оцениваться с юридической точки зрения как до начала, так и после окончания миссии или операции. Акцент на закон на государственном уровне и руководящие положения на уровне организации неотъемлемая часть концепции бюрократии Вебера. И это неудивительно, так как ученый получил юридическое образование.
Бюрократическая организационная система оттачивалась веками. Ее задача обеспечить предсказуемость, рациональность, измеримость и защиту от произвола власть имущих, особенно сотрудникам организации и тем, кого затрагивает поведение государства или, в случае с военными, насилие со стороны государства. У бюрократической системы есть четкие преимущества. Например, если военный «слетел с катушек», произошло бесконтрольное насилие, ситуация будет решаться по закону. С этой точки зрения нельзя не похвалить «бюрократический этос» [Du Gay, 2000]. С другой стороны, система лежит в основе того, что Ритцер [Ritzer, 1993] назвал «макдональдизацией», то есть повсеместным присутствием бюрократических организаций в сегодняшних обществах.
Американский социолог Мортен Эндер использовал эту идею в своих размышлениях о том, были ли американские солдаты, отправленные в Ирак, «максолдатами» или профессионалами-новаторами. В итоге он пришел к выводу, что американские солдаты колебались между двумя состояниями: зависимых максолдат, бесконечно отрабатывающих заученную технику и порядок действий, и акторами-новаторами, принимающими свои собственные решения более или менее независимо в боевой ситуации [Ender, 2009: 153].
Один только этот вывод уже говорит о том, что у послушания есть свои недостатки. Не всегда хорошо следовать бюрократическим предписаниям, поскольку последствия могут оказаться негативными в долгосрочной перспективе. Бауман [Bauman, 1989] утверждал, что Холокост с его отработанной организационной цепочкой разведывательного, административного, транспортно-логистического характера и, наконец, военными лагерями смерти никогда не случился бы без «логики» рациональной бюрократической организации (см. также [Soeters, 2005]). Каждый человек, каждое подразделение, каждая организация внутри этой машины (или оказывавшая поддержку этой машине извне) знали, что делать, и выполняли это. Причем, действуя так, никто, как правило, не осознавал полностью или не чувствовал свою ответственность за вклад, который вносил в достижение конечного результата геноцида миллионов людей.
Транспортировка около ста тысяч нидерландских евреев из разных городов в нацистские лагеря смерти во время Второй мировой войны оказалась возможной при содействии многих. Во-первых, этому содействовали служащие муниципалитетов нидерландских городов, предоставляя имена и адреса, во-вторых, нидерландская городская полиция (вместе с нацистской полицией и активистами), которая потребовала, чтобы эти граждане покинули свои жилища. В третьих, нидерландская железнодорожная организация, предоставившая транспорт до двух промежуточных лагерей в стране, которые, в свою очередь, были построены обычными строительными компаниями и снабжались местными пекарнями, бакалейными лавками и фермерами. Каждый внес свою лепту, но никто не нес ответственность и не чувствовал ее за то, что происходило потом, в далекой Германии и Польше. Эта интерпретация не бесспорна, но она совершенно точно указывает на возможную «иррациональность бюрократической рациональности».
Однако, похоже, такая интерпретация касается не только понимания Холокоста. Она и сегодня может помочь в понимании многого из того, что относится к ответственности за использование высокотехнологичных устройств, таких как беспилотники, дроны или боевые роботы в кровопролитных конфликтах. Самые разные люди вовлечены в использование этих устройств: поставщики, метеорологи, инженеры по техобслуживанию, планировщики цели, офицеры разведывательной службы, командиры и операторы. Учитывая тщательно продуманное разделение труда, каждый человек отвечает только за один (небольшой) аспект всей операционной машины. Но кто будет нести ответственность, если дрон промахнется и снаряд вместо цели попадет в десятки или сотни невинных людей, унеся с собой их жизни?
Этот вопрос вписывается в общую тенденцию, наблюдаемую в вооруженных силах: все более масштабную разработку, регулирование и стандартизацию ведения войны и боевых действий [King, 2013]. В книге мы еще не раз столкнемся с этим явлением. Пока достаточно просто указать на это обстоятельство, которое Малешевич охарактеризовал как «совокупную бюрократизацию применения силы» [Malešević, 2010: 221]. Как уже говорилось, это обстоятельство несет в себе один огромный вопрос: если все просто следуют правилам и указаниям, если все оттачивают технику и приемы, которым бесконечно обучались, кто несет ответственность за возможные неудачи? Кто отвечает за действия чересчур забюрократизированных военных организаций?
На другой стороне континуума (см. рис. 1.1) располагаются сегодняшние незападные вооруженные силы африканских стран или Афганистана, которые часто воспринимаются как патримониальные или добюрократические организации. Такие военные организации можно назвать «недобюрократизированными», потому что они основаны на разного рода протекционистском и кумовском укомплектовании кадровым составом. В них племенные, этнические, религиозные или политические связи более важны в принятии решений о найме сотрудников, чем умения и компетенции. Можно поспорить, что в таких вооруженных силах политика берет верх над рациональностью организации. Получить должность благодаря принадлежности к группе лидера более важно, чем просто знать свое дело, свою работу. Кадровый состав в таких вооруженных силах демонстрирует особую преданность правящей элите. По словам Перроу, «в большинстве случаев обмен компетенций на преданность отвечает интересам руководителей» [Perrow, 1972: 15].