Пилот взбодрился и объявил: Итак, как я и обещал, первый полет показательный и бесплатный. Отправляемся через пять минут! Располагайтесь, сударыня!
Пилот открыл небольшую дверцу, и Александра ступила в тесноватую плетеную корзину.
Давайте познакомимся: Как Вас зовут-величают? Меня зовут Аполлон Орлов. А Вас? Александра представилась.
И тут же Аполлон Орлов прокричал: В первый показательный полет отправляется госпожа Александра Свешникова!
Аполлон Орлов наклонился через борт корзины и отцепил какую-то веревку, шар начал медленно подниматься. И тут же началось то, ради чего Саша и хотела совершить полет.
Неторопливо, почти величаво, огромная Нижегородская ярмарка целый город больших и маленьких павильонов и толпы людей между ними предстали перед Сашей. А сзади показались не менее интересные виды это ширь Оки с причалами и многочисленными судами и баржами. Только поспевай крутить головой.
Еще несколько минут полета и вот уже приближается старый город и красивый, высокий волжский откос с крепостью наверху.
Господи! Хорошо-то как! Саша такой красоты не ожидала встретить. Она вертела головой, стараясь побольше увидеть.
Да, ради таких открывающихся просторов, стоило ли так долго ждать, и не решаться полететь.
Саша, не отрываясь от разворачивающейся картины, обратилась к пилоту: Спасибо Вам, господин Аполлон Орлов, за эту возможность полететь.
Однако Аполлон Орлов почему-то не разделил радости Александры. Он заметно побледнел и вцепился руками в края корзины.
Сашу особенно удивили его руки с побелевшими косточками пальцев. Аполлон Орлов стоял, зажмурив глаза и отвернув лицо от разворачивающихся просторов города. Похоже, воздухоплаватель боялся высоты!
Между тем, воздушный шар все быстрей приближался к Волге. Внизу промелькнули какие-то заводы, справа проплыл большой и красивый собор. Перед ним стояло много народа, видимо, начиналась вечерняя служба. Люди, закрывая глаза от солнца, смотрели на воздушный шар, и что-то даже кричали. Александра приветствовала их, помахивая рукой, снизу, вроде бы, отвечали.
Саша старалась не смотреть на пилота шара, чтобы не смущать его мужское самолюбие, но пилоту, похоже, было не до самолюбия.
Он заплетающимся голосом пролепетал: Нас несет к Волге, а я плавать не умею. Предлагаю приземляться!
Пилот потянул на себя какую-то веревку. Раздалось шипение, но вроде бы, ничего не изменилось.
Хотя нет, изменилось, земля стала медленно приближаться. Хорошо, что под ними не было ни домов, ни деревьев. Внизу простиралось что-то похожее на болото.
Пилот опять попросил почти шепотом: Бросьте, пожалуйста, якорь. Может быть, тогда мы спасемся.
Как спасемся?! А что нам угрожает? Летим и летим, теперь вот, вроде бы, снижаясь.
Мы быстро теряем высоту. Возможно, я выпустил много газа. Пожалуйста, бросьте якорь.
Какой якорь? Они ведь только на судах бывают! Здесь я его не вижу.
Он тут! Снаружи. И пилот, крепко держась одной рукой за край корзины, показал на другой край ее.
Саша выглянула, и верно, снаружи висел небольшой якорь.
Он хотя бы привязан?
Да, у него длинный конец.
Саша бросила спасительный якорь, но по тому, как он заскользил по тростникам и рогозу, поняла, что пользы от него не будет.
Вдруг Аполлон Орлов обратился к Александре: Простите меня, пожалуйста. Мы, похоже, летим над Козьим болотом. Если мы в него упадем, то нам обоим не выбраться. А если нас отнесет в Волгу, то я точно утону, так как не умею плавать.
И еще после небольшой паузы пилот вымолвил: Хочу душу облегчить. Должен я перед Вами повиниться. Я не Аполлон Орлов, а Ефим Воронов. Простите меня великодушно.
Бог простит! Что ты передо мной исповедуешься?! Думай лучше, как нам спастись. Спускай свой воздушный шар впереди твердый берег.
Пилот трясущимися руками пытался что-то сделать с управлением шаром. Но берег промчался под ними, а якорь только чиркнул по песку и плюхнулся в воду.
Корзина коснулась воды, черпнула ее, но вода быстро вылилась сквозь прутья. Потом корзина коснулась еще раз воды и стала медленно продвигаться за шаром, наполняясь водой.
Саша успела подоткнуть подол платья за пояс. Схватила какую-то веревку и, выпрыгнув из корзины, чуть отплыла. Шар лежал на воде, ветер его отгонял от близкого берега, но корзина тормозила это продвижение.
Где этот пилот, боящийся высоты и не умеющий плавать? Вот послал бог попутчика никому не пожелаешь!
Где этот пилот, боящийся высоты и не умеющий плавать? Вот послал бог попутчика никому не пожелаешь!
Тут Саша увидела пилота, он цеплялся за сетку, окружающую шар. Но чем сильнее он старался влезть на шар, тем тот быстрее вращался и возвращал пилота в воду.
Эй, сударь Ефим Воронов, замри и не мешай думать. Саша бросила пилоту конец веревки.
Держись крепче, воздухоплаватель. Я сейчас поплыву, а ты мне не мешай, держись за веревку и все. Не вздумай ползти по веревке ко мне. Старайся лежать на спине и только дыши и все. Понял?
Да-да, п-понял!
Если будешь меня слушать, спасемся.
Ну, с богом. Бросай свой шар и держись. Надо скорей плыть нас уносит от берега.
Саша поплыла на спине, энергично работая ногами. Пилот тоже держался на спине, изредка хватая воздух ртом, но не мешал, что уже хорошо.
Их подхватило течение, но берег постепенно приближался.
На их счастье, большой воздушный шар, приводнившийся у берега, заметили с буксира, идущего по Волге к городу. Буксир приближался, подавая сигналы свистком.
Наконец, Саша встала на дно. Тут и буксир подоспел. Первым вытащили пилота, потому что он уже начал пускать пузыри. Потом подняли и Александру.
Пилота била сильная дрожь, но все уже было позади. Кок буксира быстро приготовил спасенным по стакану пунша.
Через час их доставили к плашкоутному мосту через Оку. Народ сбежался посмотреть на это диво. Не часто к пристани подходят буксиры, за которыми тащится какой-то огромный шар.
На берегу Саша взяла извозчика, она предложила подвезти Ефима до ярмарки, но пилот отказался. Ему хотелось вытащить свой шар из воды.
Александра хотела подбодрить бывшего Аполлона, но не могла подобрать слова. Сказала лишь:
Прощай, Ефим. Коли ты высоты боишься, то займись чем-нибудь другим. Не вешай нос, и учись плавать. А воздушный шар все-таки хорошая выдумка.
Вышла Александра близ почты. Недолго думая, отправила телеграмму домой со словами: Все продала, однажды летала, тонула, спаслась и немного спасала. Приеду шестого, вагон номер пять, хочу всех увидеть, придите встречать. Александра Ваша Саша.
Прощай Горький, здравствуй неизвестное
Перед долгой разлукой хочется накопить побольше ярких воспоминаний. Как это мне удалось, трудно судить. Но одно могу сказать точно, не было у меня на лице таких знатных фингалов, как у двоих троих спутников по вагону призывников, только что распрощавшихся с домом.
Перед предстоящей службой я почти две недели пробыл дома с родными. В один из последних дней ноября вернулся в Горький, и утром явился на призывной пункт.
Днем нас погрузили в пассажирские вагоны, при этом призывников горьковчан набралось довольно много, мы едва уместились в десяти вагонах. Все пытались узнать у сопровождающих сержантов, куда же нас повезут, но они молчали, как рыбы.
Похоже, они сами не знали, куда мы едем. После сержантской школы те ехали неизвестно куда, то есть по слепой воле военачальников.
Как только тронулся поезд, началась какая-то вакханалия, другими словами, пошла повальная пьянка. Откуда появилось столько водки и почему вдруг всех потянуло на подвиги трудно объяснить.
В нашем купе, откуда ни возьмись, тоже появилось это зелье. Да не одна бутылка, а несколько штук, а сколько, я уже не припомню, но по уважительной причине. По странной логике закуски, считай, никакой не было немного хлеба и банка бычков в томате.
Минут через пятнадцать после отправления мы подъезжали к мосту через Волгу. Мои попутчики уже во всю мощь и ширь своей души прощались с былой жизнью, распивая водку.
Справа, как всегда, открылся красивый вид на город, и я мысленно с ним попрощался. Тут и до меня дошла очередь отмечать начало службы мне торопливо вручили стакан с водкой.
Попутчикам я признался, что три четверти стакана водки для меня перебор и, если я и выпью, то не за раз, а с небольшим перерывом, и предложил разделить эту дозу с кем-нибудь из желающих.
Но тут раздался крик: «Атас! Командир идет!». Мне пояснили, что идет офицер с сержантом, поэтому надо пить скорее, иначе все погорим.
Пришлось сказать «душа подвинься» и выпить свою порцию, как горькое лекарство. Такая лошадиная доза и отсутствие закуски сделали свое черное дело, и я быстро провалился в сон.
Хорошо, что хватило здоровья, и мне удалось проспать почти двадцать часов без всяких последствий. Проснулся я уже на следующее утро, когда поезд стоял в городе Кирове.