Держать марку! - Валерий Свешников 6 стр.

Хорошо, что хватило здоровья, и мне удалось проспать почти двадцать часов без всяких последствий. Проснулся я уже на следующее утро, когда поезд стоял в городе Кирове.

А через сутки нас привезли в Свердловск, где мы окончательно расстались с гражданской жизнью и одеждой, а вместо нее надели солдатское обмундирование. Так началась совсем новая страница жизни.

Забота Родины

О заботе Родины и о патриотизме в наши дни не говорит только ленивый. Любопытно, что наши записные патриоты рассуждают, прежде всего, о военно-патриотическом воспитании. Как будто патриотизм нужен только во время военных действий.

Впрочем, возможно, тем самым, такое понимание патриотизма и выдает подлую душонку этих рьяных пропагандистов. В том смысле, что в трудную военную пору ты  гражданин  обязан беззаветно любить Родину, и не задумываться о том, а любит ли она тебя. И тем более, никто не должен задумываться над вопросом, а была ли взаимная любовь Родины и гражданина до войны?

Ведь недаром во время войны только у нас в армии появились заградотряды. Только у нас отцы-командиры, считая себя патриотами и знаменитыми тактиками, а то и стратегами, гнали солдатиков на минные поля, пулеметы и безымянные высотки только ради отчета перед начальством. Однако, эти командиры никогда и ни перед кем не отчитывались за гигантские и часто бессмысленные потери личного состава.

Хотя сейчас многие обыватели просто заходятся в экстазе при восхвалении Сталина и всей его братии в войне с немцами. Но справедливости ради, многие наши натужные военные успехи  это ли не типичный пример насильного востребования патриотизма у солдат, и почти полное отсутствие оного у них, у командования.

Однажды, уже на склоне лет, после какого-то очередного приступа патриотизма у наших верхов, я задумался о его сути. Тем более, после изучения явлений самоорганизации в социальных системах, у меня сложилось некоторое представление о природе патриотизма.

Суть любых явлений самоорганизации выражается в том, что в результате взаимоотношений между частями системы, то есть людей, в ней происходят количественные изменения. В результате чего возникает новое качество отношений частей системы. При этом появляются новые свойства системы  это, по сути дела, и есть проявление нового качества отношений в ней.

Например, в социальных системах так формируется менталитет. Впрочем, так же возникает любые новые свойства как результат отношений людей в социальной группе.

Многие помнят, что у каждого из параллельных школьных классов всегда появлялись непохожие свойства, отличающие один класс от другого. Возникающие свойства класса  это, считай, тот же менталитет, только в небольшой социальной группе. И складываются эти свойства, как результат самоорганизации  довольно продолжительных взаимоотношений учеников.

Почти так же в результате взаимосвязей между людьми возникают разные формы отношений от любви и до ненависти. Так как люди всегда отличаются друг от друга, то и возникающие отношения между ними всегда отличаются от отношений с другими людьми.

Кто дружил с несколькими друзьями, может подтвердить, что с каждым другом возникают свои дружеские отношения, и они отличаются от других. Даже здесь проявляется длительность взаимных отношений, чем больше общаются люди, тем лучше узнают друг друга. То есть и с другом съеденный пуд соли даст результат.

Так и патриотизм возникает, как результат отношений Родины (то есть социальной среды) и человека. Другими словами, это его ответная реакция на общение с социумом. При этом у каждого возникают свое индивидуальное отношение к Родине, свое чувство патриотизма. Как Родина любит гражданина, так и гражданин, естественно, любит Родину.

Если же нет любви, то никакое военно-патриотическое воспитание не даст хороших результатов. Обидно, что государство приватизировало Родину, и говорит от ее лица, но следует рассудить, а любит ли государство, точнее, государственные мужи свою Родину, свой народ, и проявляют ли они патриотизм, заботясь о здоровье, образовании, соблюдении прав людей и о других потребностях их.

Впервые подобные мысли о безмерной силе любви Родины ко мне появились, когда я получал из рук взмыленного старшины сапоги, гимнастерку, брюки, ремень с бляхой, шапку, бушлат и прочие богатства.

То, что мы держали в руках какое-то подобие богатства, узнали много позднее  почти через месяц. Когда в новеньком обмундировании мы прибыли в свои части, то «старики»  старослужащие просто  напросто украли наши новенькие вещи и подменили их старыми.

Но не пойман  не вор. Вечером ты оставил свое обмундирование на вешалке, а утром его нет  как нет. Имеется какая-то подержанная шапка и бушлат, вот их и надеваешь  на улице-то мороз.

Но вернемся к моменту нашего преображения  получения военного обмундирования, но точно, не обретения бравого военного вида.

Хорошо, что отец на рыбалках и на охотах научил меня накручивать портянки на ноги. Пока старшина обучал новобранцев этому умению, у меня появилось время рассмотреть свою полученную амуницию.

Тут и открылись размеры и время проявления горячей любви Родины к моей скромной персоне.

Так, сапоги сделали мне в славном городе Кимры, аж, в тысяча девятьсот пятидесятом году, когда я оканчивал начальную школу. Моя гимнастерка была готова, когда я перешел в седьмой класс, шаровары, типа, галифе  в восьмом классе. В десятом классе я был обеспечен бушлатом, а через год  шапкой. Так что любовь Родины ко мне проснулась очень рано, а я, неблагодарный, не вскармливал в себе ответного чувства.

Ты уж прости меня, моя Родина, виноват. Впредь буду осмотрительней.

Курс молодого бойца

Нам объяснили, что начинается очень важный этап нашей воинской службы. Называется он курс молодого бойца. Мы приготовились к учебным боевым действиям.

Когда нас доставили в часть, то оказалось, что это большущий учебный полк, где из бывших гражданских в меру расхлябанных разгильдяев готовят солдат, более-менее пригодных к службе, в смысле, к боевым действиям. За месяц из нас хотели сделать воина, который многое должен уметь и мочь.

Перво-наперво, нас научили ходить строем. Вся эта шагистика называлась строевая подготовка. Какое отношение она имеет к подготовке к боевым действиям, и помогает ли выжить в окопе и в бою, не знаю, так и не успел понять. Но чувствовалась любовь командиров к прусскому гусиному шагу. Видно, въелась эта пруссятина в нашу армию надолго.

За это же время научили нас петь разные строевые песни. Возможно, услышав наше пение, враг дрогнет, но маловероятно, что в панике побежит. Мы сразу узнали анекдот о таком этапе обучения.

Идет колонна солдат.

Старшина: Запевай!

 Не хочу!

 Как фамилия?

 По долинам и по взгорьям

Долго учились мы зачем-то быстро раздеваться при отбое и очень быстро одеваться при подъеме. Какую роль во время военных действий будет играть это умение, и до сих пор не знаю. Особенно странно выглядело стремление научить нас быстро раздеваться при отбое.

Чтобы не сделать промашки и не подвести друзей по отделению некоторым приходилось петли на гимнастерке и шароварах прорезать бритвой. Это понадобилось для того, чтобы обмундирование расстегивалось при первом же прикосновении. У каждого это получалось по разному. Так чересчур старательные солдаты очень основательно прорезали петли на прорехе брюк, простите, шаровар.

Результаты по скоростному одеванию-раздеванию заметно улучшились, только вот пуговки у некоторых стали выскакивать из своих петель в самое неподходящее время и в местах, для раздевания не предназначенных.

Мы научились собирать и разбирать автомат и карабин и тоже за какое-то недолгое время.

Поэтому, если не будет патронов, как это часто случалось во время войны, мы сможем деморализовать противника тем, что свое оружие мы ему не отдадим, а разберем на множество частей и побросаем ему навстречу. Пусть потом мучается и попробует собрать. Ничего у него не получиться, а мы уже не поможем, так как ничего не скажем, а будем молчать.

Однажды мы занимались в спортзале. Но не в спортивной форме, а в нашем обмундировании, зато без ремней. Нам следовало сдать нормативы по подтягиванию на турнике. Можно было и сразу получить зачет, если подняться на турнике переворотом. Но, если не удавалось сделать такой подъем, то три подтягивания  это тоже хорошо.

Самое удивительное заключалось в том, что зачет можно было получить, если правильно, по уставу, выполнить подход к турнику, затем фиксацию, то есть остановку под турником, и потом даже без самого подтягивания, выполнить отход от снаряда с последующим рапортом: «Рядовой Х, упражнение закончил».