Здесь, под немыслимой толщей воды, он с облегчением почувствовал, что воздух ему больше не нужен. Слух вернулся обострённо и избирательно. Беззвучно пролетали мимо стаи прозрачных рыб, а шёпот сухого камыша где-то в невероятной выси, напоминал знакомые слова, вот только их значение ускользало. Бездыханный, он лежал темноте, с расширенными невидящими глазами, и слушал однообразное, баюкающее: хусэхэ5 таалалга6 таалалга
И только утром, стоя под душем, обнаружил, что вся грудь покрыта малиновыми ожогами и следами укусов. Хусэхэ, хусэхэ, прошептал он и тут же вспомнил, как часто в разговоре с Туменом Ася повторяла это слово. Провалявшись в номере почти до начала программы, Гриня время от времени произносил, стремясь передать артикуляцию: хусэхэ таалалга, и, в конце концов, стал понимать их значение. Ему припомнились и другие слова, услышанные ночью: хай да7 хэшье8 обретающие от повторения смысл. И вдруг, как шипенье змеи, выползло из норы памяти: эльбэшэн эхэнэр9. Так восторженно говорил Тума вслед уходящей Асе, а сам перебирал зэли10 с нанизанными монетами
Заключительное представление началось с бурных оваций. Первое отделение прошло чисто, но без накала. И артисты, и зрители понимали, что весь драйв отложен под конец и в предвосхищении азартно хлопали. В антракте Гриня пил в буфете минералку и обсуждал с Наташкой подходящий рейс на Питер. Чертовски захотелось домой, в свою белую студию, и чтобы ни единой души, никого рядом.
Сегодня же решить с Таней, объясниться и покончить с этим. Она, конечно, уйдёт от него, к той же Маше вернётся, виноватая и раскаявшаяся. Ничего, она справится, поплачет, но справится. И вдруг понял, что Наташка как раз про неё и говорит, мол, на Татьяну билета брать не надо, она здесь остаётся. Как остаётся, почему? с преувеличенным изумлением, а на деле с облегчением, спросил Гриня. Так у неё здесь родители, она же из Тобольска, ты разве не знал?
Конечно, знал, столько раз она про этот Тобольск ему говорила, всё поминала наличники в столетних избах, затопляемых весной до самых окон, и тайгу, что в часе езды. Только всегда он её слушал в пол уха, не интересно ему это было. Что ж, одной заботой меньше
Началось второе отделение, и публика возбуждённо шумела, потом раздались редкие хлопки, моментально переросшие в овацию. Свет погас, и в полной тишине загудел-заплакал морин хуур11, испуганной птицей вскрикнула лимба12, гулкая дамара13 забила цокающими копытами, и низкий, будто медвежий голос зарычал, заухал: «Сагаан эрехун14 сагаан эрехун алаха15 алаха».
Наташа в чёрном в облипку свитерке с нашитыми светоотражающими полосами выбежала на сцену, играя огненными пальцами.16 Каждый выпад, направленный в зал, вызывал бурный отклик: от испуганного визга до одобрительного свиста. Таня стояла за кулисой с арканом в руках, ожидая выхода Аси. Гриня, стоящий с факелом наготове, уже начал тревожиться, но по восторженным крикам зала понял, что Аська опять приготовила какой-то сюрприз.
Он выглянул из-за кулисы и чуть не выронил шест. Задирая колени до плеч и победно выбрасывая руки, Ася двигалась по проходу с самого верха амфитеатра. Вместо обтягивающего трико на ней был настоящий шаманский костюм: длинный балахон с бахромой, колокольчиками на шнурах и висящими меховыми фигурками животных. Утыканная перьями шапка вздымалась продолжением смоляных волос. Бесстрастное лицо-маска отливала золотом.
Как же она в этом наряде вскочит мне на плечи? забеспокоился Гриня, но тут же уверился: вскочит. Ещё как вскочит и удержится, и факелом будет махать!
Опустив забрало дракона, он зажёг приготовленный шест и под устрашающий рык выскочил из-за кулис. Наташа бежала навстречу, подняв горящие руки-канделябры. В это время, оторвавшись от толпы зрителей, Ася запрыгнула на сцену. Приседая и мотая тяжёлыми, звенящими от бубенцов, косами, она подскочила к Грине и закричала, оскорбительно брызжа слюной: «Гуйха баялиг! Гуйха гал17!». Толпа одобрительно загудела.
Гриня разозлился. Он не понимал, что там кричит эта ведьма-Аська, но чувствовал: она решила напоследок выпендриться и показать характер. Скорее бы финал, а там разберёмся с этой бабской самодеятельностью! Как бы принимая вызов, он сделал боковой кульбит с горящим факелом и тут же почувствовал, как зажгло в глазах и запахло палёным: несмотря на защитную маску, он сжёг себе брови и ресницы. От резкой боли Гриня на время ослеп и рухнул на колени.
Гриня разозлился. Он не понимал, что там кричит эта ведьма-Аська, но чувствовал: она решила напоследок выпендриться и показать характер. Скорее бы финал, а там разберёмся с этой бабской самодеятельностью! Как бы принимая вызов, он сделал боковой кульбит с горящим факелом и тут же почувствовал, как зажгло в глазах и запахло палёным: несмотря на защитную маску, он сжёг себе брови и ресницы. От резкой боли Гриня на время ослеп и рухнул на колени.
Ася захохотала, поставила ногу ему на спину и стала выкрикивать в толпу: Алаха луу! Алаха луу18!». В ответ послышался радостный отклик: «Ухэл луу19!». Аська завыла, забилась, как в падучей, и под восторженные крики толпы продолжала выкрикивать: «Ухэл луу! Ухэл луу!». Гриня уже отошёл от болевого шока, поднялся с колен и крутил огненный шест, всё ближе подбираясь к «ведьме» пора было заканчивать охоту. Но Ася вдруг стала кричать высоким, дребезжащим голосом: «Сагаан эрехун! Алаха!20»
И такое отчаянное бешенство было в этих криках, что Гриня всерьёз обеспокоился. Он пытался перехватить её взгляд, поймать успокоительный намёк: мол, всё по роли. Но Ася была невменяема, носилась по сцене, продолжая трястись, звенеть и выкрикивать всякую чертовщину. Пытаясь как-то закончить выступление, Гриня проделал несколько боковых прыжков с факелом, напустил огненных вихрей, но его просто не замечали. Эльбэшэн эхэнэр эльбэшэн эхэнэр колдунья колдунья, гудели ряды.
Таня появилась бледная, как привидение, и застыла, зачарованно глядя на Асю. Гриня поискал глазами Нулю, но сестрёнки нигде не было. В ту же минуту он увидел, как она крадётся вдоль кулисы, уходя вглубь сцены. Да что это они, совсем сдурели напоследок! Лепят что хотят! Гриня в ярости сжал зубы, мысленно раздавая девчонкам тумаки и затрещины. Ну, хорошо, закончат они без Нули, но что за дела? Это всё Аська-ведьма, её влияние Вот и Таня почему-то медлит, не бросает аркан. Смотрит на бесноватую Асю зачарованным взглядом.
И вдруг с чёткостью озарения Гриня понял, что сейчас произойдёт. И неуверенность Тани, и бешенство Аси, и даже «огненные пальцы» Наташи всё завязалось в единую живую цепь, которая замыкалась прямо на его глазах. Он рванулся наперерез Тане, но было поздно. На Асю уже неслась петля аркана и, пролетев рядом с его факелом, вспыхнула, загоревшись гудящим пламенем. В ту же секунду его повалило ударом сбоку, что-то острое впилось под рёбра, и от боли он на миг потерял сознание.
Зрительный зал наполнился криками ужаса, завыла сирена пожарной сигнализации. Дальнейшее происходило как в страшном сне. От факела занялась кулиса, Гриня силился и не мог подняться, словно пригвождённый к сцене. С обморочной стереоскопичностью накатило видение: под дождём потолочных огнетушителей, как в замедленной съёмке, пролетела огненная петля, а в ней обугленная голова с тлеющими перьями.
Падения и взлёты
Сознание возвращалось толчками, с приступами боли. В следующую секунду боль спадала, и Гриня погружался в воронку бесчувствия. Окончательно пришёл в себя, когда вечернее солнце нарисовалось сквозь просвет штор оранжевым зрачком. Ася, что с ней? метнулось в мозгу. Ощутив чьё-то присутствие, Гриня повернул голову, и давешняя боль тут же схватила под рёбра, пресекая дыхание. Он застонал, и над ним полной луной зависло страдающее лицо Наташки. Она силилась улыбнуться, но слёзы, быстрыми ручьями стекая с носа, закапали ему на грудь. Так же быстро Наташка успокоилась и уже говорила и говорила жарким шёпотом, будто рядом кто-то спал. На самом деле Гриня лежал один и по форме кровати, гладкости белья и безликой стерильности помещения понимал, что находится в больничной палате класса «люкс».
Наташка всё твердила про Бога, который всех спас, периодически с восторгом всхрапывая: «Я чуть тебя не убила!». Из её путаных объяснений Гриня понял следующее: Танька передержала верёвку, та загорелась по-настоящему и, если б она, Наташка, не набросилась на Гриню, огненная петля его бы накрыла. Вот только про канделябры на руках забыла, ими-то и ткнула под рёбра. Хорошо, что лёгкое не задела. Она бы и Нинулю оттолкнула, да как одной-то?
Нули же не было на сцене, возразил Гриня, и тут же вспомнил летящую огненную петлю и голову с горящими перьями.
Как же, не было Она-то как раз и была. Наташка по-бабьи, горестно вздохнула и пояснила: «Аська с Нулей приготовили тебе сюрприз. Они эту подмену давно наметили втайне от всех. Сольный дебют Нины Чичмарёвой! Ведьма против Дракона! Если бы не Танькина оплошность ты бы сестрой был доволен. Ведь как они тебя разыграли!».