Лора же сидела вся пунцовая от своих же слов. Мысль о том, что у них с Каской может быть ребенок, да и вид покрасневшей воительницы лишь сильнее вгоняли её в краску. Конечно дурфе приходилось видеть то, как Рефаль обнимала Анор, но если рядом с детьми это было нежное объятие, то лишь однажды милосердной довелось увидеть совсем иное. Тогда она вся красная убежала от комнаты матерей, позабыв совсем о том, что несла книжку со сказками.
М-мы справимся. Правда, ты уверена, что хочешь обряд пройти сегодня?
Несколько сбито отозвалась Каска, доедая пищу с постепенно проходящим румянцем. Он очень медленно отступал, будто считал, что его полноправное место на щеках воительницы. А ведь про то, чем заканчивается обряд никто не говорил, вот только на ум даже не приходило никому сообщить чем завершается, ведь для баргустов это было само собой разумеющейся традицией, а вот для дурф. Будет ли для дурф тем, что можно позволить себе?
Ноги легкой поступью вернули Аэль в расположение отряда, но внутри клокотала и переворачивалась смесь, что отравляла нутро. Казалось, хуже уже быть не может. Бил жар, терзала боль, словно нутро все разодрали северные кошки и также бил озноб, как после трех суток караула в зиму в тех лесах. Голова плыла и весь мир казался столь же нестабильным. Аэль не понимала куда идет. Зачем вообще куда-то двигаться теперь? Ветер подбрасывал рыжие локоны в лицо, туманя взор вместе с пеленой, что застилала глаза, но еще не прорвалась в слезы. Сотни тысяч воительниц копошились в лагере. Тренировались, чистили снаряжение, латали одежду. Аэль было тошно от собственного малодушия.
Царица А готова разрыдаться, как маленький гут, которого забрали у хал. Как такая сделает жизнь дочерей Переменчивой лучше? Богиня просила вести клан, победить Аллен, но у нее хватало сил вынести приговор, сохранить уклад воительниц и ремесленниц в балансе. Может Аэль сделает только хуже, если будет вести дела? Ведь Скрытый Клинок не знает, как жить без войны, как прокормить целый город и клан в холодные зимы. Аэль ничего из этого не знала и не могла. Даже выдержать собственной кручины внутри. Через лагерь царица Воздуха, на удивление своей Левой Руки, дала деру в другую сторону от своего шатра. Илаэр редко видела подругу, бледной как смерть, но еще реже могла уловить Рыжего Беса в таком вот встревоженном состоянии. Левая Рука клана уже пошла за Аэль, но девушка снова пустилась в бег. Препятствием для Скрытого Клинка оказались лошади, встречные воительницы, а потом и понимание, что так Илаэр привлечет ненужное внимание еще больше прежнего. Воительница отстала, отправившись исполнять указания своей царицы.
До леса в таком темпе оказалось идти всего ничего. Густой запах хвои и елей, терпкость мха и прелой листвы ударили в нос по самому приходу. Ко всему примешался запах влажной коры и кустов, лесных трав. В кронах древ гулял своевольный ветер. Взгляд голубых глаз сиротливо коснулся высоких, казалось, недостижимых веток. В лесу шумели птицы, но не так близко. Животные, после былых битв, еще держались подальше от этой опушки и только их голоса сохраняли ощущение жизни леса.
Аэль прошла дальше в глубь деревьев, что дремали, погрузившись в сон, однако от них теперь исходило вполне ощутимо дыхание. Странно усмехнувшись, слишком горько, чем хотелось, баргустка тяжело вздохнула. Это место было знакомо долгими дежурствами, когда следовало сидеть неподвижно в вышине и ожидать врага. Тогда-то рыжеволосая всего лишь была воином Скрытых Клинков. Ириль отдавала приказ и его исполняли, как можно лучше, дабы не посрамить честь командира. Потом же Аэль сражалась здесь с яростью, что туманила взор.
Дочь Воздуха прошла по следам былой битвы. Кровь давно впиталась в землю, но казалось, сейчас вновь зашумит дождь, сверкнет молния и развернется сражение.
Место битвы само собой выделялось. Здесь были почерневшие стволы деревьев, у которых местами отсутствовала кора. Взгляд сиротливо цеплялся к ним, ведь эти деревья пострадали, но стойко стояли на своих местах. Были места и где отсутствовал слой валежника. Как же часто теперь это встречалось, как же часто сам взгляд выискивал подобное. Аэль тяжело вдохнула воздух и выпустила из легких.
Воспоминание битвы Дорэль и Огненной казалось свежо, как ночная прохлада. А ведь царица осталась в лагере, когда дурфа увела Воздушную по своим прихотям. Надо будет извиниться. Решила Аэль, невольно прикусив губу. Еще одна проблема, хотя итак славно скреблись на душе кошки. Брови подернулись от воспоминаний о темпе шагов, о том времени, когда Аэль слабо, но верила, что Ириль выжила. Холодок передернул плечи, прошел полностью через плечо. С какой же яростью Скрытый Клинок желала отомстить за смерть Ириль, как же гневно выпускала стрелы, пересиливая усталость, натягивая тетиву быстрее нужного. Как летели железные наконечники, но их сбивали с курса. К горлу подкатывал ком горечи смешанных слез. Воительница зажмурилась, опустив голову вниз.
Дочь Воздуха прошла по следам былой битвы. Кровь давно впиталась в землю, но казалось, сейчас вновь зашумит дождь, сверкнет молния и развернется сражение.
Место битвы само собой выделялось. Здесь были почерневшие стволы деревьев, у которых местами отсутствовала кора. Взгляд сиротливо цеплялся к ним, ведь эти деревья пострадали, но стойко стояли на своих местах. Были места и где отсутствовал слой валежника. Как же часто теперь это встречалось, как же часто сам взгляд выискивал подобное. Аэль тяжело вдохнула воздух и выпустила из легких.
Воспоминание битвы Дорэль и Огненной казалось свежо, как ночная прохлада. А ведь царица осталась в лагере, когда дурфа увела Воздушную по своим прихотям. Надо будет извиниться. Решила Аэль, невольно прикусив губу. Еще одна проблема, хотя итак славно скреблись на душе кошки. Брови подернулись от воспоминаний о темпе шагов, о том времени, когда Аэль слабо, но верила, что Ириль выжила. Холодок передернул плечи, прошел полностью через плечо. С какой же яростью Скрытый Клинок желала отомстить за смерть Ириль, как же гневно выпускала стрелы, пересиливая усталость, натягивая тетиву быстрее нужного. Как летели железные наконечники, но их сбивали с курса. К горлу подкатывал ком горечи смешанных слез. Воительница зажмурилась, опустив голову вниз.
Дхарг! Выкрикнула в сердцах девушка, ударив рукой ствол, вжавшись в него непокорным прямым лбом и беспокойным корпусом.
Плечи вжимались, шея болела. Брови дрожали, выдавая ту боль, которая терзала нутро, будто драли его плетями изнутри.
«Почему я еще здесь, Великая? Почему я не могу отправиться к Ириль?» задала вопрос лишь мыслями баргустка.
Дорэль оставалось следить за отдаляющейся фигурой баргустки. Ей ясно указали на место, которое занимает она в сердце царицы. Ни малейшего шанса не отражалось в полных печали и раздражения глазах. Так почему же до этого Аэль была добра? Почему не отняла жизнь в мести за любимую? Она отказывалась принимать Дорэль. Её рана была свежа и причиной тому была сама дурфа. Ком злости на себя саму подступил к горлу, а с места тронулись через долгие несколько секунд. Этого времени было достаточно, чтобы упрекнуть себя в нетерпеливости, в неосмотрительности слов, что нанесли лишь большую рану.
Этого времени также было достаточно и для принятия решения. Дорэль метнулась за царицей. За ними явно кто-то шел, но отстал. Дурфа торопилась, не желая упустить нить, что вела к бескрылой. Она бежала так, словно от этого зависела её жизнь. Может так и было? В руке Аэль покоилась жизнь принцессы, в другой же был клинок, которым та могла обрубить все страдания. Легкие нещадно жгло от долгого бега, но темнокрылой удалось нагнать её, но она не спешила выходить, только перешла с бега на шаг, всё ещё следуя за баргусткой, скрываясь в тени раненных исполинских деревьев.
Мы ведь тут впервые встретились, да?
Голос крылатой дрогнул, когда она решила выйти наперекор собственным сомнениям и боли, терзающей грудь. Улыбку накрыла печаль прошлого, а по спине пробежался холодок. Дух точно выбило из тела, отправив в тот самый день, когда было положено начало этой истории. Её же голос, отдающий приказы казался таким чужим, далеким. Дурфа видела ярость, что поселилась в глазах, ту, с которой она помчалась на Огненную.
Прости я хотела узнать, что тебя тревожит хотя это очевидно было
Дорэль раскрыла огромные крылья за спиной, то ли желая умчаться далеко, то ли укрыться в коконе, спастись от воспоминаний, обжигающей лавой сочащихся из жерла вулкана разума.
Во рту ужасно пересохло. Царица Воздуха. Этот пост казался приговором. Своей беспокойной головой баргустка бодала ствол некоторое время, сжимала руками, которым было больно скрестись о кору дерева. Аэль терзалась и терзалась бы больше, если бы внутри вновь не надорвалось, от чего бессильно не поникли руки. Снова Дорэль. Дурфу услышали раньше речи и взгляд голубых расстроенных глаз поднялся вверх. Теперь голова кружилась и не смотря на боли в спине, Аэль чувствительно прижалась к стволу.
Мы встретились на стенах, стенах крепости. Я стреляла из лука в первом ряду. Скрытые Клинки всегда идут первыми, потому и потери всегда терпят большие. Рядом со мной стояла Ириль, она и оттолкнула меня, когда по приказу твоему молнию метнули прямо в мое тело.