Так что мне еще, можно сказать, повезло.
БЕССИМПТОМНЫЕ СИМУЛЯНТЫ СИМПТОМОВ
Это же надо было так объегориться, подумала Виссарионовна, и плюнула в сердцах. Антисептик и колпачок стояли порознь. Возможно, ничего страшного и не произошло, и процент спирта остался прежним. Но оголтело рисковать, сломя голову, Виссарионовна не могла.
Не тот возраст нынче для ребяческой бравады.
Открывала новый. Приноровившись, локтем оросила ладони. Новая маска покоилась в целлофановом пакете. Достала из мыльного раствора очки. Жаль, нет ничего мощнее. Пенсия не позволяла прикупить противогаз.
Виссарионовна накинула длинный клеенчатый дождевик, порядком поистрепанный, но все еще боевой, просушенный на балконе. После тщательного изучения перчаток обнаружила подертости. Ужаснулась, что чуть не надела на улицу, и выкинула от греха подальше.
В коридоре стоял таз, в нем тряпка, пропитанная хлоркой. Смочила подошвы обуви.
Как все ненадежно в мире. Как короток срок у всего сущего, у каждого обиходного предмета. Ее день не заладился. Хлеб зачерствел. Каких-то десять дней в холодильнике, завернутый по ломтям в пищевую пленку и все же взялся серыми пушистыми медальками грибков.
Тяжело. Без хлеба Виссарионовна не могла. Все надо есть с хлебом. Так сытнее. Неизвестно, как скоро нагрянет продовольственный кризис, а желудок надо приучать к дефициту уже сейчас.
Людей больше не осталось одни бессимптомные носители. Она искренне рада, что отныне не видит их ртов, с которых, как из рогов изобилия, так и прут микробы и грязь.
Натянула на руки маленькие пищевые пакеты. Капюшон у дождевика был сжеван и дыряв, потому голову закрыла бахилой.
Как знать, зараза хитра на выдумки.
Вызвала лифт, вдавливая острие ключа в кнопку. Не забыть потом обработать. Зараза, она повсюду.
Створки кабины раздвинулись там стояли двое, женщина с ребенком. Без масок, перчаток. Странно, что не голые. Виссарионовна замерла на полушаге, отшатнулась.
Поезжайте, сказала. Я не хочу с вами.
Ребенок удивленно вскинул голову, а женщина, пожав плечами, нажала кнопку. Пальцем. Мягкой незащищенной подушечкой.
Виссарионовна содрогнулась. Нажала бы сразу клитором.
Несколько минут приходится ждать, пока лифт вернется. Пустой, но загаженный. Вирусная теплица. Заготовленным ключом отправила его вниз. Прямиком на улицу, в ковидное пекло.
Кое-как, боком, коленом, закрытой частью тела открыла парадную дверь. Пасмурно, сыро, промозгло. Отличная погода, чтобы заболеть.
Пустоголовые лодыри без масок расхаживали по улице. Дышали воздухом. Ничего, на ИВЛ потом подышат. Карантин ведь не для них. Для всех, но не для них лично. Весь мир закрыт на самоизоляцию, но этим умникам закон не писан.
Ладно, пусть себе окочуриваются хоть пачками, но они же ходячие рассадники. Своими слюнями и соплями разносят смертельную заразу.
В магазин идти не далеко, около двухсот метров. В гипермаркет выгоднее, экономнее, ведь не ясно, как долго карантин продлится. Но ведь сколько там накопилось гадостей. Не буду рисковать, решила Виссарионовна, и так вылазка не запланированная. Если б не подвел хлеб.
Как хрупок все же мир.
У магазина стояла продавщица, курила и пила кофе. Маска в районе кадыка. Потом этими же прокуренными лапами она натянет маску обратно на морду. Паскуда безмозглая.
Тут же очередь из пяти человек. Сплошна показуха. Внутри давка и все, что можно, обляпано микробными конечностями. Нет, увольте.
Не в планах Виссарионовны сегодня подхватить заразу.
Идет в другой магазин, что во дворах. Санитария там, конечно, на уровне мусорного бака, но почти всегда нет людей.
Она уже взмокла и устала. Эта вылазка вылезет ей боком.
Приходит мимо аптеки, где, как и неделю назад, висело два объявления «В продаже масок нет» и «Вход без маски строго запрещен».
Как она и предполагала, у входа никого. Аж подозрительно. Не стекле распечатка с требованием маски, что уже немного обнадеживало. Заглянула внутрь. Двое покупателей паслись у стеллажей. В масках, но зато грязными лапищами обшаривали товар. Виссарионовна увидела край прилавка продавца. Желтая разграничительная разметка наклеена криво и неуклюже. Расстояние явно меньше метра. И подистерлась только последняя, что у кассы. Остальные девственно целы. На них не обращают внимания, никто не придерживается дистанции.
Да уж, занесло в притончик.
Безнадежно вздыхая, Виссарионовна втиснулась через дверь. Точнее, вскочила вслед за вышедшим плешивым мужичком, пока дверь не захлопнулась. Машинально отыскала взглядом санитайзер, и на душе стало чуточку спокойнее.
Чтобы добраться до хлебного отдела, нужно пересечь весь зал. Быстрее если возле юноши в кепке. Присмотрелась к нему. Не бледноват ли он. Нет ли симптома барабанных палочек характерно утолщенных пальцев, что сказало бы о недостаточности кровообращения. Нет ли ожирения. Прислушалась вроде не хрипит, не сопит, кашель не сдерживает.
У молочки стояла спиной тетка и читала этикетку. Виссарионовне не особо хотелось проходить возле нее. Какой-то нездоровый у нее вид. Тетка настолько типично-местная, что одно это уже не внушало доверия. Виссарионовна знала свой район, знала жителей, знала, как живут они и чем питаются. И для коронавируса это место чистый рай. Лакомый кусочек.
Решившись пройти мимо юноши, заметила, как он потянулся клешнями к маске и открыл нос. До самых ноздрей. До самых дул инфекции. Тоннелей из соплей, облепленных бациллами на любой вкус.
Будь у нее возможность, она бы не выпускала людей из дому без справки негативного теста. Впрочем, у нее тоже нет теста, но в себе-то она уверена. А где эти двое шлялись? С кем чесали языками? В каких контактах состояли?
Начала подумывать о тетке. Насколько выраженная она группа риска? Каких болячек успела нахвататься за свой век? В чем именно она хроник? И как бы так прошмыгнуть мимо, чтоб она даже не оборачивалась?
Тетка, будто почувствовав, повернула свою дрябло-сырую рожу и поглазела. И юноша с носом поглзал. На нее, Виссарионовну, оцепенело замершую бабку посреди магазина. Всю в целлофановых обносках, пропитанную спиртом и хлоркой.
У них состоялась немая дуэль. Каждый будто анализировал, кто сдаст себя первым кашлем, шмыганьем носа, воспаленными глазами, стиранием пота со лба. Чья бессимптомность лжива, показушна, фальшива.
Виссарионовна заметила, что им невдомек. Не понимают, бестолочи, что они уже ходячие трупы. Женщина надменно отвернулась, направилась к кассе, отчего Виссарионовна спешно отступила в сторону, а затем помчалась прямиком к хлебу. Схватила буханку, проверила герметичность. И поглядывала, когда тетка отчалит к выходу и унесет прочь свои бациллы.
Юноша с носом подошел ближе. И ей пришлось, затаив дыхание и зажмурив глаза, прошмыгнуть мимо него.
Интересно, сколько ему осталось? Неделя, месяц? Посмотреть бы с безопасного расстояния, как он заслуженно начнет выхаркивать собственные легкие, превратившиеся в борщ.
У кассы никого. Быстро прошаркала. С нагловатой безмятежностью ее поджидала мощная, как холодильник, продавщица в мутном пластиковом забрале.
Только хлеб? брезгливо тявкнула. Потянула к себе, ощупала, провела по сенсору. Все пальцами, пальцами, пальцами.
Почему вы без перчаток?
Только сняла, руки запрели.
Ага, запрели. Мозг у тебя запрел, дура бестолковая.
У вас, кстати, покупатель без маски.
Кто? скосилась за спину Виссарионовны. Там, кроме юноши с оттопыренным носом, никого. Продавщица надменно скривилась. Он же в маске.
Нет. Она у него открывает нос. Это то же самое, что без маски. Мне кажется, нужно вызвать полицию. Сколько там штраф сейчас, не подскажите?
Молодой человек, маску повыше, пожалуйста! тревожно крикнула продавщица. Спесь уже отсутствует. Ничего, спасибо еще скажет. Что на недельку больше прожила.
Затем посмотрела на Виссарионовну, глаза злые и противные.
Вы хлеб брать будете?
Да, буду. Картой, пожалуйста, Виссарионовна сама вежливость и спокойствие.
Прикладывайте.
Прижала карту к считывающей панели терминала. После этого оросила карту санитайзером.
Оплата прошла, холодным тоном проговорила урезоненная продавщица, косясь, как Виссарионовна обветривала карту. Вот ваш чек.
Благодарю, подцепила хлеб за краешек пакета.
Теперь домой. Быстро и безотлагательно. В спасительный оазис.
Поскорее скинуть в расход дождевик и перчатки, утопить в спирте маску, обмокнуть подошвы дезраствором, обработать пакет хлеба и очки, обмылиться в душе. И лишь тогда облегченно вздохнуть.
Выжить в условиях катастрофичной пандемии, подумала Виссарионовна, задача не из легких. Но она справится.
И не с таким справлялась.