Жаль, конечно, повертел тросточку Сергей Петрович, но ободрился: Мы будем ждать вас. Счастливой вам встречи с родными. Но берегите наш с Ванечкой запас переживаний! Не опаздывайте!
Тут вынырнули Дашка и Ванька с воззванием, что, типа, «дзинь-дзинь!» внимание, уважаемые болтушки: пилоты ремни застегнуть велели и головки пригнуть, чтобы не треснули при посадке. Но с позволения Палашки и Морфяшки Сергей Петрович продолжит их наведённые сны и свои послеотпускные трансы уже после перинок в «Коралле», со следующего утра. Стыдно признаться, но Сергей Петрович обладал одной чертой барашков: очень милым упрямством. Черти без валенок валили от его идиотских заходов: в любое время и в любой точке Сергею Петровичу хлебом не корми! дай только подвергнуть всё сомнению! Конечно же, Ванин папа решил проверить обоснованность наклона головы при посадке и клочки разорванного мозга он собрал только к завтраку. Даже в снах его экстрасенсов-кисок этот отрезок от посадки до завтрака аккуратненько поместился в бездонный провал.
IV. РАЙСКИЙ УГОЛОК
Гражданина Посохова Сергея Петровича раз пять кормили рестораны, и он всегда говорил им спасибо за угощение, но что-то не тянуло его тут дёргать за верёвочку для памяти оказались не так уж и блаженны эти чинные посиделки. Кроме одного случая. Сергей Петрович уже тогда знал, что эту-то картину боги ему не дадут забыть: его отец ловит такси домой для новобрачных, то есть для ещё молоденького Серёженьки и его первой невесты. От взмахов отца с такой серьёзностью и отдачей делу! даже галактический звездолёт не ушёл бы, из-за очумевшего экипажа: счастье отца, машущего московским ландо, светилось заразительным детством первой звёздной величины!..
Ну не доставляло удовольствия Сергею Петровичу копаться в тарелках при незнакомых. Для него это небесная разница: как ходить пешком и катить на авто. Всё время оглядываться на дорогу какая же тоска! Да и харч он любил домашний. И стены должны быть свои. А в забегаловках из чистого золота ему всё как-то на марсианский театр смахивало: и музон космический, и красота хрустальная, но чувствуется же, что ты попал в заранее уготовленный загон, но для других инопланетян и до тебя этим стенам и столикам до самой пыльной рюмочки. Хоромы до неба чтоб сожрать котлетку! это его смешило. По секрету: Сергей Петрович в эти моменты больше всего боялся за собственный генетический аппарат! «Вдруг понравится? значит, каждый раз пугался он, я всё-таки свалился с печки тёмной ночью! Вот заправиться на природе, на привале, с дымком, или пригласить в дом народ, по ком соскучился и пусть хоть гармошки потом рвутся! это моё. Уж таково моё медвежье устройство деревянной психики».
Сергей Петрович, после удовольствий от аэрофлота и засекреченного памятью поселения в номер, приближался к раю, который после ему придётся забыть. Он снова пел про себя вечную песнь всему домашнему, вживаясь в свои новые шорты, мурлыкал её от самого номера до столовки санатория. Это опять был 103-й номер, самый ближайший к ней. Послушаем арию из заигранной пластинки счастливого Сергея Петровича на лестнице в «рай»!
«Ванькина столовка!.. как Ванькина печка!.. Ёпэрэсэтэ! четыре женские ручки и нет печки!.. снесли тайком, штирлицы в юбках! тут он застыл, уставился на меню у первой ступеньки, но читать расхотел и продолжил восхождение: Вот, так же уютно, как на печке, а простора ого-го! Ничего лишнего а красотища! В мисках только по-домашнему! И вокруг все знакомые, все лечат детишек. На тридцать три мамки один папенька: я! Никто мозги не канифолит и для глаз праздник. Обслуживание как за родными! Про всех знают, что не подавать на стол, и чем другим заменить. И беззаботный марш жизни: не надо мыть посуду!..» тут Сергей Петрович очнулся: его любимая явь во всём блеске сияла над их с Ваней столиком.
Па, смотри: Земледельцевы! Ваня читал фамилии на виньетках под стеклянной столешницей. Мы, наверно, рано нарисовались или они только к обеду будут?
Посоховы сели за указанный столик. Старший покрутил свой посох:
Ура! И к нам везение прицепилось! За одним столом будем! Они к ужину обещались, папа пристроил тросточку и вспомнил прошлое: Так, уговор старый: чё нравится и моё хомячишь. Что нет я в себя пакую. Так? А у бассейна уже доводим блажь до кондиции. И Сергей Петрович не удержался добавить: А специально пустые животики пусть не облизываются на платную добавку!
Ваня похлопал папкино пузо:
Ты тоже не радуйся, каморка папы Карло! Только попробуй заменить первое на пиво!
Папка начал первую лекцию:
Мне доверили маленькое существо, с нежными мозгами, которое я должен сдать мамочке по описи, какое тут пиво, шеф?! Мой уважаемый сопровождаемый Иван Сергеич, в холле, над банкоматом, для всех, ещё слепых и неграмотных, написано на китайском: в нетрезвом виде категорически запрещено продолжишь?
Ванька продолжил:
появляться без сопровождения деток. Штраф: бутылка колы и пачка чипсов.
А к столику уже прикатили яства для санаторных деток. Фея в кухонной короне улыбалась и ставила Не буду перечислять блюда, чтобы никого не дразнить. На папу Вани было неудобно смотреть: его искренние невинные слюнки превратили фею в статую Всемирному Удивлению. Но она справилась с потерей речи и пожелала приятного аппетита, смущённо провожая свежий огурчик в огурцеедку Сергея Петровича. Только из-за Ванечки пропущу описание утреннего пира его сопровождающего лица. Но вот его папа забрал последнюю салфетку на столике и благостно мяукнул:
Ванька, а чё вчера было на ужин? Тоже вкусно?
Сынок глянул на папку, как на марсианина:
Я откуда знаю. Всё не моё было и ты почти всё сожрал.
Ты чё, беда! подскочил до люстры папанька. Слушать мою команду! Объявляется чрезвычайное положение по борьбе с голодомором! Летим! в город! на ракете! на рынок! Даёшь спасение голодных деток! Бассейн, море, русалки всех во второе отделение концерта! Даёшь всесоюзный рекорд забега: санаторий «Коралл» ближайшая остановка автобуса!
Йес! И сами детки выбирают себе конфетки! Ваня махал папкиной палкой. Свободу кока-коле и чипсам! На сборы десять минут!
Э-э, инквизиция, угомонись. Папочке покурить ещё! Давай консенсус: вытираем сопли полчасика и дуем! Сергей Петрович сгрузил из вазы два персика сыночку и прилапил два персика Земледельцевых. Это им на ужине отдадим. Чё-т ты про Дашку совсем не волнуешься?
Я сейчас про ласты волнуюсь. Пошли уже? Ваня задвинул стулья и Посоховы двинулись на выход.
Вот именно, Вань. Списочек ещё составить надо, что купить. Сергей Петрович совсем разомлел от предстоящего составления описи трёх часов предстоящей жизни.
Ваня ушёл в номер писать, чего не хватает для забав в море, в бассейне, и чем его душе загрузить холодильник, а воодушевлённый папа похромал в курилку, где опять проживали одни дамы. Эти крашеные русалки курили при своих детях, чуть ли ни в их астматические мордашки. «Нет! Этих мамань надо лечить в психсанаториях! Сергей Петрович доставал на ходу блокнотик и ручку для списка. Пойду в свою курилку». Но весь список уже был составлен в голове: «Там что в глаза бросится. Не забыть порошок и прищепки для постирушек».
Курилка Сергея Петровича была в тридцати трёх метрах вдоль бетонного забора. Тут никогда никого не было. А всё вокруг просматривалось: курилка маманек, окна их с Ваней 103-го номера, ворота, в которые завозили продукты, дверь на предкухонные комнатушки и вся санаторная сушилка одежды после стирки и моря. У дверей в кухню просилась дымчатая кошка с таким же котёнком. Пристроенная семейка. А в курилке у дам кормились другие собратья: пятнистые брат и сестричка. Тоже жилось неплохо: дамы забрасывали усатых гипнотизёров остатками со стола. Черканув две позиции «стир. порошок, прищепки», бросив окурок в припрятанную банку ещё с прошлого лета, папанька Ваньки с кличем «Море подождёт не высохнет!» уже хотел было уйти, но на него упал большой чернильный жук.
V. ЗАПАСЫ НА НОЧЬ
Как ни помогал Сергей Петрович бедному насекомому, жук не мог ни ползти, ни улететь. «Птички на зуб пробовали? подумал Сергей Петрович. Давай, красавец, в наш номер. Может, оклемаешься?» и жук с Сергеем Петровичем исчезли в запасном выходе, рядом с окном 103-го номера. Через минут десять из парадного входа стартовала экспедиция в помощь Ванькиному голодомору.
Когда папа со своим посохом и сыночком сгрузились из автобуса у рынка, Ванька сразу плюхнулся на лавочку:
Я теперь понимаю твоего фиолетового жука! Ещё чуть-чуть и кирдык! Жучок, точно, этим автобусом ехал. Как ещё долетел до санатория?
Сергей Петрович, с вмятиной на лице от ручки тросточки, чуть ни уселся на Ваню: