Этой Валей я восторгался! Времени у неё на учёбу было намного меньше, чем у нас. После занятий ей ещё домой в Вознесеновку следовало добраться. А дома на ней обязанности домашние лежали. Потому что в семье было пятеро детей, родители работали и на Валентине лежало кроме учёбы ещё и множество домашних И всё равно она каждый день выучивала все уроки на пятёрку.
На практических занятиях по ботанике. Слева направо Башарин, Дешин и я
Практические по ботанике. Сидят: слева Якушева, преподаватель Калинина, Мережко, Сапун, Насонова, Мищенко, и Пастухова. лежат: Поляничко, Раковский и Дешин
Я тоже к учёбе относился очень старательно. Но если меня вызывали по какому предмету к доске, потом несколько дней мог не готовить уроки по этому предмету. Потому что скоро не спросят. И так делали все. А она на каждый день готовила все уроки. Те из наших, которые боялись, что их спросят на следующем уроке, а материал не слишком хорошо выучили, так у неё на перемене всё расспрашивали. И рисунки перерисовывали к себе в тетрадь, если их задавали.
Из тех предметов, которые изучали по школьной программе для получения среднего образования, нравилась химия. Преподавала её молодая и красивая Лидия Семёновна. Мне даже казалось несправедливым, что такая молодая и красивая женщина была замужем за уже немолодым фронтовиком Оболонским Фёдором Митрофановичем завучем нашего техникума. Уроки химии она вела интересно очень, так, как Иван Семёнович в школе увлекал нас математикой. И опыты, подтверждающие тот материал, который проходили на очередном уроке, обставляла так интересно, что мы даже толкались, чтобы лучше рассмотреть процессы. Эта преподавательница была и красива, и выглядела как-то особо соблазнительно. Поэтому я, если ночью после отбоя решал получить удовольствие от усиленного массажа определённого места, обычно в воображении представлял её фигуру.
Иностранный язык в техникуме все изучали немецкий, даже те, которые в школе раньше учили другой. Преподавала его настоящая немка Ева Генриховна Бауэр. Может, потому, что она не хотела позорить тех, которые в школе немецкий не учили, в отличие от других преподавателей была совершенно не требовательной. На уроках согласно программе объясняла очередной материал. Диктовала домашние задания. На следующем занятии, вызывая к доске очередного из нас, спрашивала заданное. Но даже если он не смог ответить ничего отрицательных отметок всё равно не ставила. Говорила:
В журнал пока поставлю три, а ты немного подучить урок, для равнения на отметку.
Этой её особенностью пользовались учащиеся всех групп. Даже если было свободное время, учить заданное по немецкому никто и не думал даже. При этом, запомнившие что-нибудь из прошлого урока, во время очередного занятия поднимали руки, просились ответить, и если не слишком путали с ответом, если хоть часть из заданного отвечали правильно таким она ставила четвёрки и пятёрки. Были и те, которые на самом деле хотели учить немецкий. В нашей группе Валя Насонова, а в первой Сашка Гузенко старательно учили всё то, что она задавала. И что было интересно, таких она заставляла отвечать на уроках гораздо чаще остальных, но отметки в журнал им ставила редко. И оценивая их ответы, никогда не завышала отметок, а даже, как нам казалось, немножко их занижала.
Когда на занятии присутствовал завуч или представитель района или области она обязательно вызывала для ответов одного из старающихся. Сердилась она редко, и то в основном за неправильное наше одевание или поведение. Укоряла:
Давайте посмотреть на группа. На улица ещё не слишком грязь. Но все одеть сапоги, как для скотный двор или на поле. Парни оправдать хотеть военным стилем. Но тогда должен быть гимнастёрка или френч. А Раковский даже носить вместе интеллигентный галстук на рубашка и сапоги на ноги.
Так мы же с ним сегодня затемно из Михинки шли до техникума! Как бы он без сапог, по грязи? заступился за земляка Тимофеев.
Тогда не надевать галстук! И сапоги мальчикам для гимнастёрка. А здесь даже девочки в сапоги одеваться все.
Так осень же ведь, и на улице прохладно, да и сыро по утрам, пояснила Мережко.
Вам за годы учёба долженствовать узнать, девочки сапоги одевать только на работа. В дом, в класс, в клуб девочка ходить без сапог.
Свои наставления она высказывала не настойчиво, а как бы даже устало. Не настаивала на выполнении того, к чему приучала, но и не забывала напоминать о тех несуразностях, которые замечала в нас. Но иногда и она повышала свой голос, даже могла перейти на крик.
С началом зимы после работы в колхозе многие из нас простудились, и Ева Генриховна с удивлением и возмущением спрашивала:
Почему никто не пользуется носовой платок?
Да их у нас и нет, наверно, ни у кого, ответил Павел.
Почему нет? возразил Поляничко. в нашей комнате у всех парней платочки есть. Может, с собою не все их носят. А у меня вот, пожалуйста, в пиджаке лежит, новенький совсем.
Следует не показать платок, а пояснить почему все вытирать нос рукавом? Посмотреть вокруг, у всех рукава блестеть как от шпик! Для нос требуется иметь платок, а не рукав.
И что, по Вашему, я должен в такой вот платок, как у Поляничко свои сопли выкладывать? возмутился Тимофеев.
Конечно, в платок следует, а все их о рукав или ладонь вытирать. Платок купить совсем не дорого. И сами можно изготовить себе два-три платок для нос.
Думаю, такого Вы от нас за все пять лет не добьётесь! Мне так даже противно будет свои сопли в чистый платок сморкать, настойчиво продолжал возражать ей Толик.
Так, как сейчас, разве лучше? рассердилась немка.
Так это нам в техникуме теперь приходится вести себя культурно. Поэтому и вытираем носы, а не освобождаем их. А меня, чтоб Вы знали, мамка и сёстры учили при простуде сразу нос освобождать. Хотите, я сейчас покажу, как это мы делаем, когда не в классе? Бахнешь соплю об землю и сразу полегчает. Даже в голове светлее становится!
Не сметь глупость делать! Марш сейчас же к доске, рассказать склонение существительных.
Толик, естественно, не смог рассказать правила склонения, даже падежи немецкого языка не смог назвать. За что Ева Генриховна злорадно ему заявила:
Садись на место, а в журнал тебе поставлю очень большую двойка. И исправить её не сможешь до конца этот год.
Через день, немецкий был у нас последним уроком, Тимофеев на перерыве специально сбегал на улицу. Хорошенечко высморкался, даже вытер лицо и нос снегом, подошёл к немке перед началом и попросил:
Ева Генриховна, скоро стипендия, а мне и так не хватает на тетради. Вы вызовите меня, спросите что-нибудь, чтобы двойку исправить.
Хорошо, хорошо. Я уже и так видеть, что стал лучше знать немецкий грамматика. Сейчас поставлю тебе в журнал три, или даже ещё лучше четыре.
Меня сильно мучили последствия осенней работы в колхозе. Зубы болели почти беспрерывно. Спасался тем, что ватку, смоченную одеколоном, заталкивал в дупло зуба, и боль на время утихала. Хоть поспать удавалось, если во всех дырявых зубах смогу нервы успокоить. Из-за зубов меня отпускали с занятий съездить в Таловскую районную больницу. За это время даже подружился с молодой стоматологом-хирургом. Увидев меня в очереди в коридоре, она спрашивала:
Опять на удаление?
Да, терпения нет, теперь другой ничем не могу успокоить, и даже с занятий отпускают.
Хорошо, заходи, сейчас новокаинчик уколем, потом посидишь в коридоре, пока занемеет, а я очередных принимать буду.
Но, удаляя мне четвёртый зуб за месяц, она запротестовала:
Так не пойдёт. До конца года мы с тобою все зубы удалим, а на следующий год протезы придётся ставить и ночью в стаканчике зубы хранить.
Так терпеть же уже невозможно.
Чтобы не терпеть, лечить зубы нужно. Пойдём, я тебя без очереди проведу к Савелию Павловичу, поясню ему, что ты студент, и с занятий в райцентр приезжаешь.
В другом кабинете принимал зубной терапевт, и очередь к нему была ещё больше. Когда мы зашли к нему, моя знакомая пояснила:
Савелий Павлович, я тут своего друга уговорила к Вам зайти. А то я ему уже половину зубов удалила, а там ещё столько же с дуплами. Почти все воспалённые и болят. Полечить бы их ему, только очереди у Вас огромные, а он занятия пропускает.
Ну раз друг, пусть как приедет, медсестре скажет, что здесь, и она будет вызывать его без очереди. Только карточку его передай мне.
Хорошо, карточку сейчас передам, а Вы, может, сразу посмотрите, что там у него и как.
Повернувшись ко мне, врач сказал:
Присядь на топчан, я сейчас закончу с этой дамой, что в кресле, и тобой займусь.
Когда меня тоже заставили сесть в кресло, он обнаружил в тех зубах, в которых образовались дупла, оголенные нервы. Сказал, что он их сначала убьёт мышьяком, а затем нервы удалит, зубы запломбирует, и они никогда уже не будут болеть. Пояснил: