Баба Маша посидела с ними недолго, потому что съеденные до праздничного стола котлеты закрутили ее живот и она, сделав пару глотков компота, ушла к себе.
Захмелевший после второго тоста новый сосед умаляющим взглядом посмотрел на Зинаиду Федоровну. Она кивнула ему, разрешая выливать в последующем водку под стол на цветной ковер пока Глеб Иванович увлечен своими рассказами. Максим благодарно улыбнулся и на мгновение нырнул в ее зеленые глаза. Лишь на мгновение, потому что чуть дольше могло обернуться большими неприятностями.
Зинаида Федоровна сидела весь вечер, как на иголках. Очень суетилась и держала свой взгляд в рамках мужа, лишь на мгновение отвлекаясь на губы Максима, отвечающего на требовательные вопросы Глеба Ивановича. В ее голове до сих пор звучал приятный голос нового соседа и не менее приятный комплимент: «Фея». Так Зинаиду никто не называл.
Максим помог убрать посуду со стола и довести Глеба Ивановича до кровати. Прощаясь, он еще раз поблагодарил Зинаиду Федоровну за восхитительные котлеты, нырнул в ее зеленые глаза и ушел в свою комнату разбирать вещи.
Зинаида долго лежала, не могла уснуть. Рядом храпел муж, закидывая на нее то руку, то ногу. Она тихонько высвобождалась и вновь улетала в свои мысли. Молодой сосед не выходил у нее из головы. Его карие улыбающиеся глаза, пухлые влажные губы и голос, напоминающий о ее волшебных способностях: «Фея»
Муж тоже называл ее волшебной женщиной, но только немного с другим смыслом, обвиняя в колдовстве и наговорах, особенно с утра, особенно на больную голову: «Накаркала, ведьма». Она вздохнула, вытерла слезу, предательски покатившуюся по щеке, и отвернулась от него, чтобы провалиться в спасительный сон.
Глеб Иванович проснулся под утро. Жена тихонько сопела рядом. Он положил руку на ее грудь, чуть сдавил. Провел по мягкому горячему животу, бедрам, округлой попе. Она лежала к нему спиной и так удобно, что достаточно было скользнуть меж ягодиц и оказаться в ее горячей и влажной глубине. Он вошел в нее с третьей попытки, со второй она проснулась и смиренно вздохнула, подставляясь, чтобы не так было больно.
Каждое утро начиналось одинаково. С изнасилования. Он вбивал свой член, а она ждала, когда он кончит и успокоится.
Глеб Иванович перевернул ее на спину и взгромоздился сверху, закинул ее ноги себе на плечи и продолжил методично раскачивать кровать. Изголовье кровати билось о стену, в которую привычно постучала баба Маша. Глеб Иванович кончил и обессилено упал на жену.
Давай переставим кровать. Бабу Машу будим все время
Я тебе переставлю. Пусть просыпается
Неудобно, Глеб.
Неудобно ей Почему ты не орешь? Зойка орет, Людка орет, а ты будто рыба воды в рот набрала. Гифридная что ли? хлопнул он дверью и вышел в коридор.
Фригидная я всхлипнула рыжеволосая женщина и прикрылась одеялом.
*
Доброе утро, Зинаида Федоровна.
Доброе, она вздрогнула от неожиданности, вас давно не было, Максим.
Я уезжал на повышение квалификации в Москву.
Голубцы будете? она смотрела на него ясными счастливыми глазами.
А Глеб
Он уехал. Тоже куда-то Приедет скоро. Уже, ее улыбка сменилась грустью.
Как вы так умеете вкусно готовить? Это же просто гениально, восхищался Максим и с удовольствием уплетал голубцы.
Как так?
Как фея
Она смущенно улыбнулась и отвернулась к окну. Красивая женщина с доброй и теплой душой была глубоко несчастна. Приятный комплимент от молодого человека пробуждал в ней что-то живое и естественное. Она чувствовала мурашки на коже и легкое щекочущее желание утонуть в его объятиях. Хоть на мгновение.