1.2. На каком языке говорили
беглецы из Ся и дунху
Беглецы из Ся в большинстве своём были люди из рода-племени сы. Напомним, родовую фамилию Сы носил и основатель царства Ся Юй. Одна из водных магистралей также именовалась Сы. Река с названием Сы упоминается в «Каталоге гор и морей (Шань хай цзин)» [Каталог гор и морей, 1977, с. 58, 79], сложение которого как целого сочинения предположительно датируется концом III началом II в. до н. э. [цит. по: Каталог гор и морей, 1977, с. 16, предисл.]. Она локализуется в провинции Хэнань, в уезде Сышуй [Каталог гор и морей, 1977, с. 175; см. также с. 161, прим.] провинции, откуда был родом Юй (о нём см. ниже) [Сыма Цянь, 1972, т. 1, с. 253, коммент.] и где издревле жили сы племена. Видно, они и дали ей название Сы, подчёркивая тем самым, что это их река. Быть может, так её называл другой, обитавший по соседству с племенами сы народ. Так или иначе, в древности название реки нередко совпадало с именем жившего на ней этноса. Примеры такого рода встречаются на разных территориях, в том числе географически отдалённых друг от друга.
По всей вероятности, река Сы иначе называлась Сышуй, к тому же в её бассейне жили тоже племена сы/сы и [Крюков, Софронов, Чебоксаров, 1978, с. 245]. Гидроним Сышуй состоит из двух компонентов: сы (название племени) и шуй. Слово шуй в китайском языке имеет много значений, в том числе «вода; река» [Китайско-русский словарь, 1955, с. 530]. В таком случае, гидроним Сышуй означает «сы река», «река племени сы», как, впрочем, аналогичное по словообразовательной структуре Хуайхэ «хуай река», «река племени хуай/хуай и», которое обитало в бассейне Хуайхэ [Крюков, Софронов, Чебоксаров, 1978, с. 245; см. также с. 189, 191]. (Хэ у китайцев общеизвестно в смысле «река»; понятие река в китайском языке обозначается и словом цзян.)
Названия рек с шуй в составе обычны в Центральной равнине Китая, но они встречаются и в северных, и в южных, и в восточных его частях например: Байшуй, Вэйшуй, Даньшуй, Жошуй, Ишуй, Лайшуй, Лишуй, Лошуй, Фэншуй, Ханьшуй, Хэйшуй, Хэй-шуй-бу (китайское название Амура), Цзиншуй, Чжушуй, Чишуй, Шуаншуй, Эршуй, Яншуй. Вполне возможно, что географическое распространение гидронимов с шуй в составе связано ещё с деятельностью Юя основателя древнейшего китайского царства Ся (см. выше). Легенды рассказывают не только о его титанической борьбе с наводнениями, капризами рек, менявших русло и т. д. [Фань Вэнь-лань, 1958, с. 3031], но и о войнах, которые он вёл с другими племенами, в том числе сильными южными племенами мяо. Когда они вторглись в Центральную равнину, Юй разбил их и оттеснил в бассейн реки Янцзы. «Некоторые говорят, пишет Сыма Цянь, что Юй встретился с владетельными князьями к югу от реки [Янцзы] и во время подсчёта их заслуг скончался. Его похоронили там» [Сыма Цянь, 1972, т. 1, с. 165]. Покоряя те или иные племена, Юй расширял границы своего царства; на новых территориях, надо полагать, возникали сяские названия естественных географических объектов. Быть может, ещё тогда они появились и в северной части современного Вьетнама. Во всяком случае, определённая историческая подоснова для такого предположения есть. В этой связи привлекают к себе те вьетнамские гидронимы, в составе которых имеется слово suoi «ручей», «источник, ручей в горах» или khe «горная речка, горный поток» [Мурзаев, 1974, с. 306, 319]. Например: Кхе-Че, Кхе-Тьи-Лой, Кхе-Да-Бан (в горах западнее вьетнамского города Винь) [Там же]. Отмечая, что они «обычны только в горах, где преобладают таи, яо, мяо и другие невьетнамские языки», Э. М. Мурзаев высказал гипотезу о наличии генетических связей между вьетнамскими suoi и khe и китайскими гидронимическими терминами шуй «вода» и хэ «река», которые, согласно ему, пришли «в Индокитай, миновав вьетнамское посредничество» [Там же]. Если это так, то вьетнамское suoi «ручей в горах» по своему происхождению восходит к китайскому шуй «вода; река»; к нему же, между прочим, восходит и японское sui [Федотов, 1996, т. 2, с. 466].
Китайское шуй «вода; река» нельзя не сопоставить с чувашским словом шыв/шу «вода; река». В других тюркских языках слово, обозначающее понятие «вода; река», как правило, начинается со звука [с] ср., напр.: уйг., полов. су, алт. су, суг, тув., хак., шор. суғ, узб., кумык., ног., туркм. сув, кирг., к.-калп., карач. суу, уйг., азерб., тур., тат., казах. су, башк. hыу, якут. уу <суу [Егоров, 1964, с. 340; Федотов, 1996, т. 2, с. 465466], древнетюркское suv/sub/suɣ «вода; река; влага; жидкость» [Древнетюркский словарь, 1969, с. 512513, 515].
Полагают, что древнетюркский анлаутный [s] в чувашском языке перешёл в [š], как, например, в словах: др.-тюрк. sаγ «ум, сообразительность, сметливость» ~ чув. шохǎш/шухǎш, др.-тюрк. sipir «подметать, выметать» ~ чув. шǎпǎр, др.-тюрк. siŋir «жила» ~ чув. шǎнǎр и др. (примеры заимствованы из [Федотов, 1980, с. 121]). Тем не менее, не является ли звук [ш] в чувашском шыв/шу «вода; река» исконным? (Этим вопросом ещё в 1966 г. задавалась Л. С. Левитская ведущий специалист по исторической фонетике чувашского языка [Левитская, 1966, с. 288].) Сопоставление чувашского слова шуй «вода; река» с китайским шуй «вода; река» даёт основание предположить, что анлаутный [ш] в чувашском шуй «вода; река» исконный. (Этимологию чувашского слова шуй «вода; река» см. [Филиппов, 2012, с.146154; Он же: 2014, с. 319329].) Стало быть, древнетюркское suv/sub/suɣ «вода; река; влага; жидкость», как и тюркские су, суг, суғ, сув, суу фонетический вариант слова, к которому восходит и чувашское шыв «вода; река».
Так на каком же языке говорили беглецы из Ся и дунху? Поскольку беглецы из Ся в большинстве своём были люди из рода-племени сы, логично допутить, что они говорили на языке своих предков, который, по всей вероятности, был китайского типа. О нём наука не располагает никакими сведениями.
Неизвестна и лингвистическая принадлежность племён группы дунху. По предположению О. Прицака (19192006; США, Канада), они общались на огуро-тюркском R-языке чувашского типа [цит. по: Егоров Н. И., 2011б, с. 49]. Но он не тот тюркский язык, на котором изъяснялись древние тюрки, ибо они на исторической арене появились лишь в V в. н. э., тогда как дунху упоминаются в связи с событиями ещё второго тысячелетия до н. э. Справедливости ради его следует называть дунхуский (по аналогии: славяне славянский язык, русские русскийязык и т.д.), а не тюркский, древнетюркский. Так мы и поступим историческую память необходимо уважать. Как увидим ниже, дунхуский язык был тюркского строя. Тот факт, что он образовался задолго до языка древних тюрок (древнетюркского языка), даёт основание называть его дотюркский, пратюркский. Такое определение термина пратюркский язык расходится с другими его дефинициями (гл 1 §1.9).
На дунхуский (пратюркский) язык и перешли беглецы из Ся, о котором ничего не известно.
1.3. Распад дунхуской (пратюркской) этнической общности
Известно, что в древности дунху вместе с предками хуннов составляли один Дом, т.е. одно царство-государство. В нём беглецы из Ся, их потомки этнически постепенно смешались с дунху; при этом, должно быть, сохранили этническую идентичность и относительную самостоятельность. Где-то во втором тысячелетии до н. э. от Дома дунху по какой-то причине (например, видя противоречия своим желаниям) отделилась часть населения. Думается, это были продвинутые (выражаясь современным русским языком) потомки беглецов из Ся; они положили начало народа прахунны. Так произошёл первый распад дунхуской (пратюркской) этнической общности. Второй её распад произошёл в 209 г. до н. э., когда сложившиеся к тому времени хунны наголову разбили дунху. Тогда одни из дунху, согласно Фань Е (398445; Китай), укрылись «у горы Ухуань» (ныне на территории Восточной Монголии) и получили название ухуань, другие «отдельно осели у горы Сяньби» (на территории Внутренней Монголии) и получили название сяньби [цит. по: Леонтьев, Егоров Н. И., 2012, с. 268]. Подлинное имя тех и других неизвестно. (Некоторые исследователи сяньби считают предками монголов; с точки зрения китайцев, они родственны хуннам.)