И так разохотился, так разошелся, в удовольствие размахался лопатой, что не останавливался, пока не заметил, что, когда швыряет песок вверх, он сыплется сверху обратно ему на голову. Поглядел и понял, что яма уже так глубока, что лопаты не хватает, чтобы выбрасывать песок.
А вот какой глубины рыть, не сказали огорчился Федот. Ну, завтра спрошу у старшего!
День в ноябре короткий, смеркалось, и Федот решил идти на ночевку. И тут понял, что яму вырыл, а как из нее вылезать будет, не подумал.
Может, я и вправду дурак? мелькнула у него неожиданная мысль. Как же глупо-то!
Но вначале он не напугался. Решил, что выкарабкается из ямы, цепляясь за стенки. Но решил не быть дураком и позаботиться об инструменте, и с дуру выбросил лопату наружу. И оказался один в глубоченной могиле. Попытался ухватиться за край и подтянуться. Но край обломился, и он рухнул на дно, а песок засыпал ему все ноги. Он встал, отряхнулся и попробовал еще раз выскочить с разбегу, и только выбил несколько глыб песка из стенок, и упал так, что песок засыпал его по пояс.
Тут он напугался и подумал, что в следующий раз может засыпать и с головой, стал осторожнее и начал пробовать разные способы то пытался выпрыгнуть с разбегу, то полз по стене медленно, впиваясь в нее, точно змея, то рыл ямки для ног в рыхлом песке. И каждый раз сваливался обратно. Могила не хотела его отпускать.
Он сел на кучу песка, насыпавшегося внутрь ямы со стенок, и затосковал. И тосковал до тех пор, пока вдруг не почуял, что его словно сжимает внутри тела. Эта могила была огромной, но она была узка, словно не тот мир, в котором он мог жить. Он был больше, шире и могилы, и деревни своей, и дурака этого Ему обязательно надо вырваться из этой ловушки! И ловушкой этой он внезапно ощутил самого себя
Он никогда не испытывал таких ощущений. Он даже не чувствовал себя дураком. Ну, звали так, но он был просто собой. Просто жил, просто ленился, просто делал, что велено А тут дурак его поймал! Вырыл для него кладбище. Дурак вырыл, дурак и зароет. Из дурака надо вырываться! Дурака надо было как-то выбить из себя!
Федот наполнился решимостью, встал, подошел к песчаной стенке и принялся колотить по ней кулаками с такой силой, что песок отслаивался целыми пластами и стекал к нему под ноги. И так обсыпал он себе всход наверх, пока не уцепился за край мерзлой земли. Земля все же прогрелась от костра и легко обломилась, так что получился выход.
Федот выкарабкался, вымыл руки снегом, почистил валенки о снег, сдирая с них песок, оделся и пошагал к хутору, переживая свою глупость
А вот если бы стрельцы увидели меня в яме? пришла к нему неожиданная мысль, и стало стыдно.
Стыдно ему раньше не бывало. Он такого не помнил. Это явно пришло вместе с именем, и он впервые обрадовался, что он теперь Федот, а не дурак
Гнилые зародыши
На хутор Федот пришел уже в темноте. Сквозь крошечное окошечко, затянутое промасленным бычьим пузырем, пробивался слабый свет. От ворот при его приближении метнулась к избе какая-то тень и неуверенно тявкнула от двери дома. Собачонка.
Собак дурак не любил, собаки вечно его обижали. Почему-то собаки дураков не любят Это он помнил.
Но что-то изменилось, он прямо ощутил, что эта его нелюбовь из памяти дурака, а сам он спокойно подошел к собачке, жмущейся к дверям, и присел перед ней на корточки. Собачка была белой масти и тощей, буквально испитой. Видимо, голодала тут с тех пор, как ушли хозяева Она поглядела в глаза человеку и заискивающе вильнула хвостом, предлагая любовь в обмен на ласку.
Федот протянул руку, но дурак попытался руку отдернуть собаки вечно кусались, когда он таскал их за хвосты. Федот все же возобладал и погладил собачку по голове, потрепал уши. Она лизнула его руку.
Ты же, поди, есть хочешь? догадался Федот, достал из-за пазухи забытый им хлеб и начал кормить собаку, отламывая по куску. Так они и съели весь ломоть пополам: кусок ей, кусок ему.
Доев, Федот спрятал тряпочку обратно за пазуху и пошел в избу. Собачка осталась снаружи и провожала его преданным взглядом. В избу деревенские собаки не ходят.
В хорошо протопленной избе гуляла все веселая дурацкая братия, спорили, отчего бывает моровая язва. Спорили крепко, на Федота даже внимания не обратили. Похоже, ловкие дураки нашли даже чего-то выпить, потому что дух стоял в избе бражный. Федоту не предложили. Не дураки!
Один кричал, что чума идет по воздуху с такой вонью особой, как от мертвечины, в вони и все зло, вся смертная зараза! Другой спорил, что моровую язву можно видеть черной женщиной, которая тихо бродит между людей и старается поцеловать незаметно. Кого поцелует, тот и заболел! Смотреть только надо через зеркало!
А тогда почему ее поветрием зовут?! кричал первый. Нет, чума по ветру летит вместе с вонью!
У каждого было на этот счет свое мнение, и не имело значения, чье мнение ближе к истине, значение имело только, чей кулак крепче. Мнения нельзя уточнять, достраивать, согласовывать. Они используются готовыми, а готовятся они не в котле действительности, мнениям до действительности дела нет, а в котле взаимоотношений с другими людьми, как особое оружие для споров. Мнение не может быть точнее, ближе к действительности, к истине, мнение может быть только крепче, звонче! И ломается мнение целиком либо ты победил, либо надо искать другое мнение!
Поэтому дурацкая братия быстро истощала доводы и переходила на кулаки. Благо кулаки у дураков никогда не кончаются, и в отличие от мнений заживают. Остальные тут же занимали положение мирящих и растаскивали драчунов. Быть мирящим это тоже мнение, только еще круче мнение над мнениями. Поэтому бабы в доме всегда правы драться они не умеют, а потому исходно присвоили себе право мирить. А кто мирит, для того все дерущиеся дураки!
Пока собственное мнение не появится, конечно
У Федота мнений отродясь не было, мнения у дураков, конечно, случаются, но только у тех, кто себя считает умным. Федот себя умным не считал, он вообще не считал, он знал, что дурак, и мнений не имел. Поэтому пошел искать еду.
Одну котомку еды умные дураки распотрошили и приели полностью за первый же день. Вторая стояла на лавке в уголке, в надежде, что дольше двух дней работать не придется. Федот молча достал из котомки каравай хлеба, спрятал за пазуху. Налил себе кипятку из котелка, развел в нем муки, посолил, сел в угол и стал хлебать жидкий хлеб. Дела до него никому не было.
Дурацкие мозги затейливые, поэтому, подравшись из-за того, как распространяется моровая язва, гулящие заспорили о том, как от нее спасаться. Нашелся умник, который с пеной у рта доказывал, что единственное очищение это огонь, и надо всю одежду прожаривать. Федот к этому прислушался и вспомнил, как гладили одежду горячими камнями в бане. Но тут разговор повернул к тому, что и самому надо сквозь огонь прыгать и скотину сквозь него прогонять.
На это другой умник с хитрым прищуром задал вопрос:
И как ты скотину в огонь-то загонишь?
И тут же принялся доказывать, что воздух надо разгонять, деревья по селам вырубать, чтобы воздух не задерживали, из пушек палить помогает. Кто-то тут же подхватил, что колокольным звоном хорошо воздух чистится.
Дошло до драки и по этому вопросу.
Разняли дерущихся и заспорили, уходит язва с Руси или еще нет. Один кричал, что уже с октября на спад пошла, и в Москве язвы нету, и в Суздале кончилась. А другой вдруг с пеной у рта стал на него нападать, крича:
А я тебе скажу: из Шуи язва уже месяц как ушла!
Я тебе говорю: в Суздале мор кончился! орал на него первый.
А ты откуль знаешь?! кричал второй. Вот я доподлинно знаю, из Шуи ушла, к нам в деревню человек вернулся из Шуи, сам видел! А ты откуль знаешь?
Оттуль! Знаю и все! В Суздале язвы уж месяц как нет!
Видно, мнения эти были важны для спорящих, потому что обошлись не меньше, чем в пару выбитых зубов. Зубы, правду сказать, были гнилые и давно просились на вынос
Федот взял тулупчик, прихватил заботливо свой топор, чтобы не украли, и полез на печь, нашел там какое-то тряпье, выложил себе постель возле дальней стены, укрылся, расслабился и почувствовал, что устал. Все же помахал лопатой, как никогда. Разморило его быстро, но перед тем как уснуть, он с удивлением услышал, что вся компашка пришла вдруг к согласию.
Согласны они были в том, что он дурак, раз вызвался копать, и в том, что завтра надо будет пограбить пустые избы в деревне. Да так, чтобы стрельцы не видели, впотай! Но затем возник вопрос, складывать ли все в общую кучу, или каждый забирает то, что нашел, а потому надо всех обыскивать, когда вернутся И началась новая драка
Дурак спал хорошо, никогда не просыпался сам, да и добудиться его было трудно. Он даже снов не видел никогда, просто ему нравилось спать. Но в эту ночь Федот почувствовал во сне какую-то тревогу, вышел из глубокого сна в дрему и поймал себя на том, что находится на границе этого здорового дурацкого сна, который был ему хорошо знаком.