Мне нечего сказать.
Тогда начну я. Он достал ручку и пододвинул к себе мой дневник, открывая чистую страницу. Позволишь? Итак, в тот день ты проснулся Во сколько?
Часа в три, я же говорил уже. Детектив сделал пометку, держа дневник на весу обложкой ко мне.
Ты спустился вниз по лестнице. Увидел что-нибудь необычное?
Ничего.
Ни-че-го-о-о, протянул он и снова что-то написал. Обед. Ты сидел напротив отца, мама по правую руку ближе к кухне. Во что они были одеты?
А разве имеет какое-то значение, во что они были одеты? Он снова начал выводить меня из себя.
О чём вы говорили?
Я не помню, кажется, собирались идти играть в гольф.
Детектив продолжал записывать наш разговор.
Ты хорошо держишь клюшку?
Какая, к чёрту, клюшка? Какая разница, как я её держу?
Неплохо, ответил я. Может, ещё спросите, что я ел? Я ел мясной рулет и салат из овощей
С подсолнечным маслом или майонезом? Он занёс ручку над листом, глядя мне в глаза.
А знаете что, катитесь-ка вы к дьяволу со своим салатом!
Ладно, он положил открытый дневник обложкой вверх, на сегодня, пожалуй, хватит.
В дверях появилась Анджела со стаканом.
Уже уходите?
Спасибо за воду, улыбнулся он и сбежал по лестнице.
Анджела, можно я побуду один?
Она молча прикрыла дверь. Я подлетел к столу и развернул дневник к себе.
Запись 10
Знаешь, Джейсон, а ведь главный подозреваемый это ты.
Постойте! крикнул я, распахивая окно. Вернитесь и объясните, что это значит!
На сегодня у меня нет времени, Джейсон, покачал головой детектив, мне нужно ещё раз опросить соседей.
Он двинулся дальше.
Я слышал голоса.
На очередном шаге его нога ткнулась в асфальт, и он остановился.
Запись 10
Запись 11
Я рассказал ему всё, что помнил на самом деле. И даже то, что казалось мне плодом моего воображения. Он не задал ни одного глупого вопроса. У него был свой собственный блокнот. Был изначально. Он меня провёл. Он мне начинает нравиться и этим бесит ещё больше.
12
Впервые за две недели осмелился настолько близко подойти к собственному дому. Пёстрые полицейские ленты, огораживающие двор, виднелись и отсюда, через дорогу из-под раскидистого вяза, на суку которого когда-то давно мы с Ним подвесили старую автомобильную покрышку вместо качелей. Глядя на желтеющие печати, облепившие входную дверь, я гадал: хватило бы у меня решимости войти внутрь, не будь дом под охраной полиции? Скорее всего, нет. Да и незачем туда идти. После всего, что произошло, это место уже никак нельзя было назвать домом. Однако что-то в нём притягивало, как иногда воспоминания возвращают тебя в те упущенные моменты, когда тебе стоило сказать лишь слово или, наоборот, о чём-то умолчать, чтобы всё случилось иначе.
Я провёл пальцами по шелушащемуся ожогу от шнурка на шее. Нет, всё же была одна вещь, из-за которой стоило попытаться пробраться в дом. Любым способом. Мне был нужен мой сейф. Но проблема в том, что ключ остался где-то внутри, и скорее всего, полицейские его либо забрали как улику, либо зашвырнули так далеко, что найти его будет невозможно.
Очередной порыв ветра принёс знакомый персиковый запах духов, и я понял, кому они принадлежат, раньше, чем обернулся. Кэтти. Она подошла незаметно, и неизвестно, как долго была здесь. Наверное, с самого начала. Прислонившись к стволу дерева, она смотрела на меня так, будто совсем не хотела, чтобы я её заметил.
Джейсон Она подступила на шаг и остановилась, не решаясь подходить ближе.
Ещё вчера я был уверен, что без неё мне будет легче, что будет лучше, если она вообще забудет о моём существовании, если оставит меня в покое, но теперь эта уверенность вдруг куда-то исчезла. Мне стало всё равно. Не играло роли, будет она и дальше меня преследовать или нет. В любом случае я скоро всё это закончу. Найти бы только способ открыть сейф.
Привет Кэтти шагнула ещё немного, заслонив солнце. Её лица не было видно лишь силуэт с развевающимися на ветру волосами. Я просто Хотела тебя увидеть.
Она нерешительно присела рядом.
Догадывалась, что ты придёшь сюда, и хотела тебя как-то поддержать, но Теперь даже не знаю, что должна говорить.
Ей ничего не нужно было говорить. Ничто уже не имело значения. Ни она, ни Лютер, ни Анджела с детективом, ни даже я сам. Всё, что происходило вокруг с того самого дня, утратило существенность, стало зыбким. Действительность предстала в виде неустойчивого нагромождения запрограммированных на самоуничтожение элементов. Достаточно было всего одной детали, чтобы она развеялась без следа. И эта деталь лежала в сейфе. Хотелось поскорее отделаться от Кэтти и продумать дальнейшие действия.
Ей ничего не нужно было говорить. Ничто уже не имело значения. Ни она, ни Лютер, ни Анджела с детективом, ни даже я сам. Всё, что происходило вокруг с того самого дня, утратило существенность, стало зыбким. Действительность предстала в виде неустойчивого нагромождения запрограммированных на самоуничтожение элементов. Достаточно было всего одной детали, чтобы она развеялась без следа. И эта деталь лежала в сейфе. Хотелось поскорее отделаться от Кэтти и продумать дальнейшие действия.
Лютер говорил, ты совсем не выходишь из комнаты. Она словно намеренно оттягивала начало разговора, в необходимости которого сама сомневалась. Он переживает
Ты хотела поговорить о Лютере? перебил я.
Не только. Она облегчённо выдохнула и расслабилась. Ты как?
Я пожал плечом. Не было желания говорить о родителях, и пока Кэтти не затрагивала так явно эту тему, её общество не вызывало сильного раздражения. Теперь же разговор начинал досаждать. Нужно было скорее от неё избавиться.
Мне неинтересно, что у вас с ним.
Зачем ты себя так ведёшь? пробормотала Кэтти, приобнимая собственные колени.
Как именно?
Будто ничего не происходит.
А разве не так?
Она попыталась что-то сказать, но осеклась на полуслове и отвернулась. Кэтти не могла собраться с духом, а может, и вовсе пыталась заговорить о том, что ещё сама толком не успела обдумать. В любом случае ей была нужна помощь, чтобы продолжить разговор, но я по-прежнему молчал. В конце концов, в нём не было никакого смысла.
После того, что с тобой случилось, Лютер меня избегает, наконец сказала она.
Он выходит к тебе каждый день.
Да, но Он просто отсылает меня домой. Совсем ничего не рассказывает. Я не знаю, что у вас происходит. У вас обоих. Вы оба закрываетесь. Такое ощущение, что Лютер снова потерял семью. Прости, что говорю такое, но он ведёт себя точно так же, как и тогда
Чёрт, а я ведь так до сих пор и не признался ему, что видел в тот день его отца. Должен сказать, но не хочу Я не договорил, но для себя отметил, что не хочу его лишний раз ранить. Кэтти незачем было это слышать.
Меня до сих пор дрожь берёт, как вспомню, что стояла рядом с человеком буквально за минуту до его смерти. Всё настолько внезапно, я не знаю
Ему нравились мои родители, сказал я, надеясь, что на этом откровении беседа закончится. Его отец на работе постоянно пропадал, а мать В общем, он почти вырос в нашем доме. Вся эта ситуация для него кажется невозможной.
А для тебя разве
Мы говорим о Лютере, оборвал я.
Кэтти не стала продолжать и посмотрела на небо. По дороге медленно проехал старый пикап. Водитель-толстяк неотрывно глядел на нас и, перед тем как свернуть на соседнюю улицу, смачно плюнул в окно.
Облака бегут так быстро, сказала она, будто хотят поскорее пройти это место.
Ветрено, сказал я. Ничего мистического.
Я в этом не уверена. В последнее время здесь стало происходить столько всего ужасного. Сначала отец Лютера, теперь твои родители. Я не могу отделаться от ощущения, что грядёт что-то по-настоящему опасное. Ну, знаешь, для всех нас, для всех-всех.
Дурь. И хватит уже о моих родителях. У тебя всё?
Прости, Джейсон, не хотела тебя задеть, но ты сам ведёшь себя как козёл. Я пытаюсь помочь, а ты продолжаешь сидеть с хмурым лицом и источать злобу, вместо того чтобы как следует выговориться. Окружающие не виноваты в том, что случилось с твоей мамой. Можешь продолжать всех ненавидеть, но лучше тебе от этого не станет.
Тебе-то откуда знать, что значит потерять родителей?
Ниоткуда! бросила она. Так же, как и тебе не известно, что значит не иметь родителей, а только Её глаза заблестели, голос надломился. Только эти идиотские фальшивые улыбочки на обложках. Ты не знаешь, каково видеть родителей только на официальных встречах в окружении лицемеров и обслуги Что значит впервые остаться дома с мамой, когда она уже не твоя мама Кэтти старалась не плакать. У неё это плохо получалось. Когда мы познакомились, ты говорил, что поездки в капсулах могут постепенно менять пассажира. Ты сказал, что человек, который садится в капсулу, и человек, который выходит из неё, это разные люди. Это было так похоже на то, что случилось с моей мамой. Мне показалось, ты способен понять, что я чувствовала, когда у неё начались изменения А ты оказался обыкновенным невежей.