Что за чушь он нёс? спросил Лютер.
Готова поспорить, мы до самой смерти этого не узнаем. Кэтти посмотрела на меня. Ответь мне на такой вопрос. Если капсула может неверно собрать одного человека, то что будет, если в одной капсуле поедут двое?
Она соберёт неправильно двух людей.
Лютер гоготнул.
Юноша, куда вы дели того романтика, что сидел здесь пять минут назад? сморщилась Кэтти и подсела поближе, глядя мне прямо в глаза. Пахнуло духами, чем-то фруктовым. Персик. Думаю, если в ней прокатятся двое, то они обменяются этой миллиардной долей процента и навсегда будут связаны. Навечно. С этими словами она выхватила ключ из моих рук и побежала. Я бросился следом и не успел сообразить, как, спотыкнувшись, растянулся по полу капсулы.
Где-то за спиной кричал Лютер.
Стоявшая надо мной Кэтти повесила ключ на шею и приложила кончики пальцев к какой-то светящейся панели. Прежде чем я успел подняться, стабилизирующая крышка закрылась, и мы вместе превратились в поток энергии.
Я могу мыслить. Я существую. Я есть там, где нет меня.
Я лежал на полу в той же позе, кричал и пинал ногами воздух, надеясь, что мы всё-таки никуда не переместились, однако в прямоугольном проёме, занимающем большую часть корпуса капсулы, за спиной хохочущей на платформе Кэтти было совершенно другое место.
Приехали, ребята. Вам прямо по коридору, направо и к четвёртому выходу, сказал дежурный платформы и пошёл к новоприбывшей капсуле.
Не поднимаясь, я вывалился из болида, оттолкнувшись ногами от стенки, гулко отозвавшейся металлическим звоном, точно я пнул пустую бочку. Руки и ноги дрожали, некоторое время не позволяя подняться, во рту пересохло, воздуха не хватало. Казалось, вот-вот я потеряю сознание. Я никак не мог отделаться от мысли, что эта поездка только что меня погубила. Не знал, каким образом, но был уверен капсула взяла что-то у меня, быть может, всего меня, и сам я теперь лишь копия того, кто садился внутрь болида. Кто знает, куда попал настоящий я?
Ну как? спросила Кэтти. Чувствуешь какие-то изменения? Готова поспорить, в этой крохе процента жил твой страх.
Зачем?! рыкнул я, наконец сумев встань на ноги и глядя на отбегающую Кэтти. Идиотка.
Грубиян. Она покрутилась на пятках, оттянув большим пальцем висящий на шее ключ. От чего он?
Не твоё дело. Я кинулся к ней, но она тут же отбежала на несколько метров.
Я ринулся ещё раз, но снова не успел её поймать. Мы молча смотрели друг на друга.
Отдай.
Отдам, сказала она, развернулась и неспешно двинулась к противоположной стороне платформы. Позже.
Кинувшись в третий раз, я налетел на мужчину в одежде сотрудника «Эмерсайза». Тот лихорадочно отшатнулся, точно я был весь в грязи и мог испачкать его белоснежный халат.
Извините. Я отстранился от него.
Осторожнее, Джейсон, не спи на ходу, сказал он. Добрый день.
Здравствуйте, мистер Трейд. Я раскрыл ладонь, но он вопреки обыкновению не стал её пожимать.
Прости, у меня руки в реактивах, он поправил пластырь на левой щеке, в том месте, где раньше у него был небольшой узкий шрам. Лютер с тобой?
Да, он Тут неподалёку.
Скажи ему, чтобы обязательно заглянул ко мне в кабинет минуток через тридцать. Пол посмотрел на часы. Прости, тороплюсь. Удачного дня!
Он взбежал по ступенькам и свернул к одному из корпусов лаборатории.
Вылитый Лютер, это его отец? спросила Кэтти.
Верни уже этот чёртов ключ.
Что такое ты им запираешь, ради чего без раздумий пожертвовал душой? Она подошла к капсуле, расположившейся носом в обратном направлении. Не переживай, как вернёмся отдам.
Кэтти нырнула внутрь и занесла руку над панелью. Я оставался снаружи.
Хочешь добираться на автобусе?
Только в этот момент я осознал, что нахожусь под научным городком Эмерсайз, чуть меньше чем за сотню километров безжизненной пустыни от Рош-Аинда. Внезапное осмысление колоссальности пройденного капсулой расстояния заставило меня усомниться в правдоподобности происходящего.
Дьявол Я понял, что смогу попасть обратно только на капсуле.
Ты щиплешь себя совсем как Лютер, сказала Кэтти. Откуда у вас эта привычка?
Жми уже скорее! крикнул я, запрыгивая в болид.
Стабилизирующая крышка за спиной зашипела, последовала яркая голубая вспышка, и вслед за повторным шипением из-за спины ударило солнце.
Ненавижу тебя, выпрыгивая наружу, сказал я.
Перед посадочной платформой собралась внушительная толпа, оттесняемая полицейскими от группы людей в чёрных костюмах.
Что, что они делают? спросил кто-то из задних рядов.
Грузят их в саркофаги, ответили из передних.
Лютер стоял на подлокотнике скамейки, держась за фонарный столб и глядя поверх голов зевак на происходящее за плотным кольцом полицейских.
Что произошло? спросила Кэтти, отдёргивая плечи от налегающих со вех сторон ротозеев.
Накатались уже? надулся Лютер, стрельнув испепеляющим взглядом в мою сторону. Где вы были?
Что за суматоха? повторила Кэтти.
Только что двое замертво упали, ответил Лютер. И похоже, эти ребята были военными.
С чего ты взял? спросил я.
Они в силовых костюмах. Мой отец такие проектирует, пояснил он, жадно выхватывая каждое движение полицейских. Лиц не видно, но на груди у них номера. У одного 24, а у другого 16.
Здесь не на что смотреть, пожалуйста, расходитесь! раздался голос с едва уловимым азиатским акцентом, и над головами людей поднялись белые ладони обладателя голоса.
Как это не на что? проскрежетал какой-то старик. Они шлёпнулись прямо передо мной, точно из дыры в воздухе вывалились.
Прошу тишины! Рядом показалась другая пара рук, одна из которых сжимала нечто, похожее на силиконовую капу. Кто-нибудь ещё видел что-то подобное?
Никто не отозвался.
В таком случае, сэр, рука с капой опустилась, пройдёмте ш ами, аши покажаия помоут ражобрашьшя ф проижошешем.
У Лютера зазвонил телефон.
Да, мам, он принял вызов, не отрывая глаз от полицейских. Представляешь, тут на платформе Он внезапно побледнел и осел на скамейку, уткнув затуманившийся взгляд в землю. Застывшая на его лице улыбка медленно начала сползать. Как
Он вскочил и поспешил к капсулам.
Лютер, что случилось? Кэтти подбежала к нему, но он отдёрнул трясущуюся руку.
Отвали! крикнул он. По его бесцветному лицу текли слёзы.
Эй, старик начал было я, но Лютер отшатнулся и скрылся внутри первой попавшейся капсулы.
Похоже, случилось что-то серьёзное. Кэтти посмотрела на табло транспортной ветки и втянула меня в свободную капсулу. Пойдём, нужно его найти.
Стой, подожди, выпрыгнув из капсулы, я поймал её за руку. Ну куда ты бежишь? Нам его не догнать. Он мог тут же пересесть в другую капсулу, мог поехать дальше по той же линии, мог пойти куда угодно.
Нужно его успокоить, что бы там ни случилось. Ты ему вообще друг или кто?
Да, друг, и именно поэтому я не собираюсь его искать.
Она прекратила попытки вырваться и замедлила шаг.
Люди вокруг так несчастны, а я ни черта с этим не могу поделать вздохнула она. Почему все такие безучастные и чёрствые?
Один человек не способен уберечь весь мир, ответил я. А что касается Лютера будь уверена, он не пропадёт. Даже если завтра случится конец света, он станет единственным, кто будет знать, что делать. Просто ему нужно дать время в одиночестве всё обдумать, что бы там у него ни произошло.
Ты это просто так сказал или пробовал с ним заговорить в подобных ситуациях?
Вообще-то, честно говоря, не пробовал.
Вот в другой раз попробуй! Иногда судьбы других зависят от тебя больше, чем кажется.
Почему тебе обязательно нужно заботиться о ком-то? Думаешь, мир без твоей помощи перестанет вращаться?
Мне совсем не это нужно, она мотнула головой. Я просто хочу, чтобы люди были счастливы не временами, а всегда.
Туфта всё это, хмыкнул я. Ты мечтаешь о невозможном.
Уже слышала, мне все пытаются доказать это.
Может, потому что это правда?
Ты такой же циник, как Лютер. Кэтти распушила волосы. Посмотри вокруг. Люди только и делают, что уничтожают, истребляют. Всё человечество создано уничтожением, оно есть уничтожение, потому что человек это то, что он делает. А люди ненавидят, унижают друг друга, стремятся за выгодой, буквально пожирают всё вокруг, будто в конце должен остаться только кто-то один. Но ведь это не так. В одиночку не выжить. Нам нужно общество, но совсем не такое, какое мы имеем сейчас. Разве можно назвать обществом то, что держится на угнетении и разрушении? Нам нужно не разрушение, а созидание, мы должны не угнетать ближнего, а помогать ему. А вы с Лютером только и мечтаете, как потешить своё эго научной белибердой. Понахватались вершков и строите из себя непонятно кого.