В той или иной мере опыт общения с Богом имеет каждый человек, ибо Бог живёт в каждом человеке и дает о Себе знать. Об этом у нас предстоит обстоятельный разговор, но прежде мы должны выяснить суть триединой природы Бога как неделимой Личности, имеющей бытие в естестве духовных энергий; объяснить природу личности вообще и природу личности человека. Мы намерены показать истинную суть подобия природ Бога и человека. До сих пор эта суть была непостижимой тайной для «богословов».
В этой книге мы попытаемся убедительно показать неслучайность появления материального мира и нас с Вами, а главное объяснить реальность Богочеловеческого бытия не только в Существе Иисуса Христа, но и в каждом человеке. Мы убедительно докажем, что во Христе воплотился не один из Троицы Богов, а весь Бог, один и единственный, о Котором многократно и многообразно говорится в Св. писании.
Древние отцы, толкуя Св. Писание. полагались лишь на свой рассудок. Сложнейшие и довольно путаные рассуждения наглядно изложены в сборнике трудов преп. Иоанна Дамаскина «Источник знания», где основной книгой является «Точное изложение православной веры» квинтэссенция тринитарного «богословия». Но этот труд, посвященный раскрытию истин о Боге Отце и Его Сыне Иисусе Христе, обрел бытие не на домыслах автора, а на основании Св. Писания и двух Откровений, ставших фундаментом всей работы, сложенной из кирпичиков научных знаний и жизненного опыта.
Нам понятно и близко сердцу беспокойство Церкви по поводу хранения веры, отразившейся в догматах4. Слишком дорого и большой кровью обошлось становление основных положений веры во Христа. Однако нельзя не согласиться с древней латинской поговоркой: «Tempora mutantur, et nos mutamur in illis» («Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними»), поэтому, думаю, справедливо высказывание иг. Илариона (ныне митр. Коломенского и Волоколамского): «Православная догматика не является памятником христианской древности: она требует живого восприятия и современного комментария, учитывающего опыт человека XX столетия. Православная догматика не может быть сведена к простому повторению того, что было сказано древними Отцами. Речь идет не о переосмыслении догматов, но о таком их осмыслении заново, при котором частью догматической системы становится опыт современного христианина»5.
Однако справедливо это высказывание только отчасти, ибо недопущение переосмысления догматов сводит на нет всякое осмысление любого опыта христианина. К этому можно заметить, что опыт христиан во все времена один и тот же познание Христа. Разумеется, мера этого познания у каждого своя и осмысление евангельских истин у каждого свое. Что же касается осмысления догматов, то каким бы оно ни было, персоналистическим, или мистическим, или холистическим, но если в исходном положении скрыты ошибки, то неизбежна их трансдукция в результат осмысления.
История науки знает множество примеров, когда знание древних отцов с трудом, порою с кровью, уступало место новому, иному знанию детей и внуков. Какой бы области знания это ни касалось, закон развития, положенный Творцом, неизменен. Чем же отличается «богословское» знание от прочих знаний, если они являются результатом человеческих поисков истины и кровопролитий, а не Богооткровенных озарений? В чем отличие богословия (мнимого богословия) от геометрии, астрономии, физики, биологии, если эти знания зиждутся на человеческих поисках рассудка? История человеческих знаний свидетельствует, что любая находка, открытие в познании, лишь на время, пусть даже на тысячелетия, удовлетворяла пытливый человеческий дух. Лишь Богом открытая истина удовлетворяет и угашает этот беспокойный дух поиска истины, ибо не оставляет места неведению и сомнению, так как знание, данное Богом, содержит печать абсолютной истины.
«И действительно, факт ошибочных мнений в писаниях отцов разных эпох, пишет проф. богословия Николай Иванович Сагарда в своих лекциях по патрологии, не подлежит сомнению, чем, бесспорно, исключается безусловная обязательность для верующих следовать всем без исключения мнениям отдельных лиц. Писания отцов человеческие произведения и существенно отличаются от Священного Писания Ветхого и Нового Завета, которое Богодухновенно <>. Если же оказывается, что отец формулирует свое собственное мнение, излагает, как он сам понимает тот или другой догмат, словом, раскрывает свое личное богословие, тогда воззрения этого отца имеют силу постольку, поскольку убедительна его аргументация»6 (курсив наш А.В.).
«И действительно, факт ошибочных мнений в писаниях отцов разных эпох, пишет проф. богословия Николай Иванович Сагарда в своих лекциях по патрологии, не подлежит сомнению, чем, бесспорно, исключается безусловная обязательность для верующих следовать всем без исключения мнениям отдельных лиц. Писания отцов человеческие произведения и существенно отличаются от Священного Писания Ветхого и Нового Завета, которое Богодухновенно <>. Если же оказывается, что отец формулирует свое собственное мнение, излагает, как он сам понимает тот или другой догмат, словом, раскрывает свое личное богословие, тогда воззрения этого отца имеют силу постольку, поскольку убедительна его аргументация»6 (курсив наш А.В.).
Последний критерий нельзя проигнорировать или отвергнуть, а аргументация богословского мнения св. отца, безусловно, должна быть основана на согласовании со Св. Писанием, равно как и истинность Откровений может быть проверена только согласованностью их со Священным Писанием и фактами реалий и ни с чем иным. В этой связи, несомненно, внутренние противоречия любого высказывания являются критерием заблуждения, но никак не истины. Поэтому почтительно просим указывать нам на наши огрехи противоречий самому себе и Св. Писанию. А на внутренние противоречия и противоречия Св. Писанию в догматическом богословии св. отцов Церкви мы еще будем указывать, и не раз, как на неизбежные и необходимые аргументы в пользу истины. Перефразируя Сократа, сказавшего: «Платон мне друг, но истина дороже», скажем так: отцов мы чтим, но истина дороже.
Знакомство с литературой показало, что самостоятельно мыслящих людей не так уж много, а оригинальное мышление, присущее немногим, это основное качество, позволяющее по-новому увидеть то, что кажется обыденным, привычным, усвоенным как истина. Умные люди характеризуются количеством знания, а гениальные их качеством, и, как известно, умных людей много, а гениев единицы. К тому же, чтобы разрешить какую бы то ни было проблему, необходимы соответствующие знания. Только такой подход может обеспечить рациональное и организованное решение проблем, неизбежно возникающих на стыке веры и знания. К этому необходимо добавить, что познания и знания в области духа, то есть в сфере Божественных истин, кардинально отличаются от обыденного познания материального мира. Н. А. Бердяев по этому поводу пишет: «Науки о духе основаны на духовном опыте, и в них ничего не может достигнуть тот, кто духовного опыта не имеет и изначально его отрицает. Духовный же опыт не есть опыт душевный, психологический, не есть замкнутый опыт личности, погруженной в себя»7. Потому что, будучи сугубо личным, духовный опыт приобретается в общении с другой Личностью Божественной, и то, что познаёт один, достоверно может знать только он один. Однако в общении с другими людьми этот опыт может передаваться устно. Поэтому совершенно справедливы слова того же замечательного философа: «Те, которые не имеют духовного опыта или не возвысились еще до его осознания в себе, лишены слова в этом деле. Говорить подобает лишь о том, что знаешь, а не о том, чего не знаешь»8 (курсив наш А.В.). Как пронзительно верны эти слова!
Настоящий труд инициирован не тщеславием и личными амбициями, побуждающими к противоречию догмам тринитарного «богословия» отцов. Оглядываясь в прошлое, яснее видится и сознаётся, что главным Вдохновителем и Движителем сего труда явился Господь. Ибо, во-первых, немудрое избрал Бог (1Кор. 1:27); во-вторых, была явная и чудесная помощь в получении образования; в-третьих, были Откровения9 («потому что мне через откровение возвещена тайна, которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта <> Духом Святым» (Еф. 3:3,5)); затем Бог подвел к знакомству с богословием отцов, и, наконец, после постепенного уяснения библейских истин и осмысления их в свете полученных Откровений, Бог положил на сердце решительное желание приоткрыть очевидную ясность новозаветных истин, которые даны человечеству.
Я долго и мучительно искал ответ на вопрос: «Какой смысл открывать глаза на библейские истины в конце времен, когда человечество уже стоит на апокалиптическом пороге?» Тем более что сформулированные догматы и сформировавшееся веками в богословии, не мешали (хоть и не способствовали) подвижникам благочестия становиться великими святыми. И лишь один ответ видится рациональным и потому удовлетворительным: видимо, просто пришло время, и я обязан был сделать то, к чему всю жизнь меня готовил и вел Господь. Вероятно, эта работа призвана, прежде всего, объединить всех христиан, и обратить взоры всех нехристиан: евреев, мусульман, индуистов, буддистов и прочих иноверцев к Христу, и помочь им признать в Иисусе Бога и Спасителя. А, впрочем, кто может своим разумением постичь пути Господни, как сказано: «пути Его кто постигнет?» (Сир. 16:21).