Не правда.
Снова начинаем?
Извини, но ты хочешь, чтобы я верил всему подряд
Это обычные вещи Ты же хотел, чтобы я поверил, будто эти шары, смахивающие на обгоревшие ослиные «орешки», можно есть, и видишь Можно! После третьей привыкаешь и обнаруживаешь, что это вкусно Как, говоришь, они называются?
Картофель. В горах это наша главная еда, а когда они замерзают на ледяном ветру, могут храниться годами.
Ну вот Твой картофель может пользоваться успехом там, откуда я приехал, как лошади и колеса в твоей стране!..
Инка долго смотрел на него, словно желая проникнуть в самую душу, нахмурился, в очередной раз расправил край туники и наконец, качая головой, словно признавая безграничность своего невежества, сказал:
Ты странный человек. Странный и сбивающий с толку. Наполовину человек, наполовину бог, словно Виракоча во время своего долгого путешествия за море зачал ребенка смертной женщине. Уходя, он пообещал вернуться или же прислать своих потомков, правда, не упомянул о том, что они будут только полубогами.
Молина улыбнулся и похлопал себя по колену, демонстрируя дружелюбную снисходительность:
Ладно! сказал он. Давай поговорим о твоем боге Виракоче. Хочу, чтобы ты мне все рассказал. Откуда он пришел, что совершил и почему ушел.
Казалось, Чабча Пуси все еще опасался подлинных намерений испанца или боялся, что тот собирается над ним посмеяться, и все-таки после некоторого колебания ответил:
Виракоча Высший Творец, Создатель Вселенной. Он дал жизнь растениям, животным и людям, которым оставил в наследство свое творение, попросив их любить друг друга. Однако вскоре вспыхнули раздоры и ненависть, и в наказание он наслал проливные дожди, которые затопляли мир девяносто дней и девяносто ночей и от которых спаслись только трое самых праведных. Затем Виракоча вернулся, но жители Кача его не узнали и попытались убить, забросав камнями. Поэтому он их проклял и на озере Титикака создал еще и Солнце, и его детей, Инков. В конце он снова сел на большой корабль и уплыл по морю, по которому приплыл, пообещав вернуться. Отсюда его имя: Виракоча значит «Морская пена».
Я знаю похожую историю, согласился Алонсо де Молина. О другом народе, которого Создатель тоже наказал потопом, от которого спаслись лишь немногие, а затем послал им своего сына, в которого они швыряли камнями и убили. Но он обещал вернуться и многие ждут его до сих пор.
Его тоже зовут Виракоча?
Что за важность, как его зовут? Идея та же, история повторяется. Он поднял голову и в упор взглянул на собеседника. Почему твои люди уверяют, что я Виракоча?
Потому что ты прибыл по морю на корабле с белыми парусами, у тебя тоже длинная борода, ты очень высокий и носишь металлическую одежду.
Любопытно! пробормотал испанец себе под нос. Весьма любопытно, и хотел бы я знать, что сказал бы адмирал Колумб, услышав эту историю Хорошо! добавил он, вставая. Выйду немного подышу и сделаю кое-какие дела, для которых даже отпрыскам Виракочи требуется уединение. Он показал рукой на горку картофеля, который еще оставался. Ужин был великолепный, аппетитный и познавательный
Он с удовольствием вбирал в легкие свежий ночной воздух после духоты, царившей внутри тамбо, удаляясь на несколько метров от большого костра, который часовые развели перед входом. Отложив в сторону меч и аркебузу, снял с себя нагрудник и кольчугу и хотел было опуститься на корточки, как тут бесформенная тень, притаившаяся во мраке, медленно двинулась к нему, чем вынудила его вскочить и схватить в руки оружие.
Проклятье! воскликнул он. Даже справить нужду спокойно не дают Кто идет?
К двинувшейся вперед тени присоединилось еще несколько. Несомненно, это были человеческие существа, хотя и представлявшие собой почти фантасмагорическое зрелище: безмолвные, сероватые и нечеткие.
Он обнажил меч и принялся угрожающе им размахивать; тот посверкивал в слабом свете костра.
Стой! крикнул он. Еще шаг и я не отвечаю. Если кто приблизится, всажу
На несколько мгновений среди незваных гостей возникла паника или смятение, и они встали как вкопанные, однако вскоре послышалось шушуканье, и они вновь задвигались и выступили на свет костра.
Алонсо де Молина с изумлением обнаружил, что это женщины: горстка чумазых и растрепанных туземок отталкивающего вида; по мере приближения те все выше задирали замызганные одежды, выставляя напоказ свои срамные места. Некоторые вдобавок прищелкивали или издавали другие странные звуки, быстро двигая языком, и на несколько секунд испанец так растерялся, что не мог сообразить, что делать: то ли пустить в ход меч, то ли хватать одежду и нестись с голым задом в крепость искать убежища.
Однако его спасло появление Чабчи, который начал швырять в женщин камнями, обзывая их «свиньями, отродьем Супая»[16] и угрожая тем, что прикажет солдатам расплющить им головы палицами, если они тотчас же не уберутся с глаз долой.
Когда, наконец справив нужду, андалузец вновь появился в главном помещении тамбо, ему пришлось мрачно выдержать насмешливые взгляды всех присутствующих, а курака ехидно заметил, хотя и без явного намерения его подколоть:
Вероятно, они решили, что в твоем теле все соразмерно росту, и выслеживали тебя
Ну, они меня чуть было не напугали.
Было бы хуже, если бы они тебя схватили. Почти все в этом племени переносчики «заразы».
«Заразы»? Что это еще за «зараза»?
«Зараза» женщин. Знак, которым Супай, злой демон, отмечает своих приверженцев. Скрывает огонь в самой сокровенной части их тела, и после общения с ними член у мужчин покрывается язвами. Затем «зараза» распространяется по всему телу, покрывая его зловонными гнойниками, волосы выпадают клоками, многие теряют зрение и умирают в страшных мучениях.
Святое небо! воскликнул пораженный испанец. Это усмиряет любовные порывы посильнее преисподней, которой стращают священники. И не существует средства против этой напасти?
Кое-кому из знахарей удается вывести ее с помощью грибов и заговоров, но в большинстве случаев тот, кто имеет сношение с избранницей Супая, умирает описанным образом. Прежде чем притронуться к женщине, убедись, что она чистая, у нее не слишком много мужчин, нет гнойников, не выпадают волосы, а зубы держатся в деснах.
Это будет выглядеть так, будто я покупаю осла у цыгана посетовал Молина. В Тумбесе у меня были отношения с шестью или семью женщинами Откуда мне знать, были ли они приверженцами Супая или нет?
В Тумбесе «зараза» встречается нечасто. Разве что среди проституток кто-то болен, но проституткам надлежит жить вдали от города, и они, как правило, имеют дело с часки[17] и солдатами
Ночью, вытянувшись на циновке в самом надежном помещении форта, Алонсо де Молина перебрал в памяти события этого насыщенного дня: сколько всего он увидел и услышал, и снова пришел к заключению, что правильно сделал, попросив у Писарро разрешения навсегда остаться в королевстве, которое они только-только открыли и которое неистовый эстремадурец намеревался однажды завоевать.
Если неграмотный старик никогда уже ясно не устанет бороться и будет и дальше поддерживать неутолимый огонь своих устремлений, то ему, Алонсо де Молине, уроженцу Убеды, капитану и бакалавру, переводчику и бойцу передового отряда во всех военных походах, в которых он участвовал на протяжении богатой приключениями жизни, претила мысль о том, чтобы продолжать убивать, и не нужны ему ни богатства, ни земли, помимо тех, что ждут его дома, если когда-нибудь в отдаленном будущем он надумает туда вернуться.
Точно так же, как когда-то духовной пищей ему служили книги и языки, сейчас самое истинное удовлетворение доставляло путешествие по незнакомым странам, сознание того, что он первый европеец, у которого появилась возможность свободно раскрыть секреты Нового Света. Завоевывать и разрушать, подобно Кортесу и стольким другим испанским капитанам, многим из которых он когда-то даже составил компанию, у него больше не было желания: это было бы равносильно тому, чтобы повторно брать женщину силой.
Что хорошего в том, что он участвовал в дюжине сражений, поразил мечом сотню туземцев; по крайней мере, ничего такого, что может сравниться с ощущением, когда понимаешь, что ты, первый представитель своей расы, поднимаешься по крутой тропе, направляясь к самой высокой на Земле горной цепи, в центре которой расположился никому не известный священный город.
«Манко Капак построил его возле ворот на небо, где живет его отец»
Слова сурового кураки все еще звучали у него ушах, а еще рассказы тех, кто в Тумбесе уверяли, будто дворец Инки сияет золотом от крыши до основания, и, хотя золото совсем не пробуждало в нем алчности, оно подстегивало любопытство.
«Не сносить тебе головы из-за своего неуемного любопытства» бывало, говорил дед, устав отвечать на его вопросы, и хотя с тех пор миновало уже тридцать лет, оно по-прежнему не давало ему покоя, и жажда приключений, больше, чем стремление к славе или богатству, подтолкнула его пересечь Море-Океан и последовать за Писарро до богом забытого острова Эль Гальо.